к тому же.
– Как же вы познакомились? Ты написала письмо на телевидение?
– Просто так получилось, что приезжали военные из разных стран на какое-то мероприятие в Минобороны, и у нас под это дело мини-бусы заказывали. Так я с Шломо и познакомилась лично. Наверное, это судьба! Потом еще пару раз по тем же делам общались, я ему скидку всегда делала, естественно. И вот недавно была хина у его дочери. Знаешь про хину?
– Таблетки вроде такие, – припомнила я. – От поноса, что ли?
– Сама ты таблетка от поноса! Это ж надо! – всплеснула Милка руками. – Хотя откуда тебе знать? Рассказываю: хина – это вроде предсвадьбы у марокканских евреев, когда все самые близкие, одетые в золотые одежды, собираются, человек двести, и молодых поздравляют! Подарки дарят для дома.
– Ничего себе – самые близкие! – присвистнула я.
– На обычной свадьбе гостей побольше будет – может, шестьсот, может, восемьсот. Или даже тысяча… Тут это нормально. Надо пригласить абсолютно всех соседей, сослуживцев, знакомых, иначе – обидятся, не поймут! Так вот, те, кто на хине был, говорят, жениху с невестой столько подарков подарили, что им пришлось даже грузовик вызывать! А Юдифь, говорят, очень красивая была в золотой накидке и в диадеме!
– А ты-то тут при чем? И я – тем более?
– Я такой шанс, естественно, упустить не могла. Позвонила после хины сама, поздравила Шломо. А он такой душка оказался, меня на свадьбу пригласил, она в следующее воскресенье будет. Такая вот честь. Давай туда вместе пойдем. Прямо сейчас в зал торжеств позвоним, – Милка деловито вытащила телефон, – и узнаем про ману.
– Что такое мана? – спросила я, когда Милка закончила щебетать.
– Это стоимость ужина на свадьбе. Мы с тобой должны будем заплатить за себя. Обычай тут такой. Зал хороший, в Хайфе, будет стоить недешево – двести пятьдесят шекелей. Но ради такого мероприятия…
– Слушай, а интересно! – оживилась я. – Никогда в жизни не видела еврейской свадьбы. Пойдем обязательно!
– Эй, вы там тоже о еврейских свадьбах рассуждаете? – махнул нам вдруг молодой подвыпивший парень из шумной компании за соседним столом. – И мы. Больная тема! Присоединяйтесь! Познакомимся! Заодно арбитрами будете. У нас тут спор небольшой вышел.
– Легко! – Милка, несмотря на комплекцию, пташкой выпорхнула из-за стола, вслед за ней к ребятам поковыляла и я.
– Они там не ссорятся, случайно? – переспросила я у нее шепотом, на всякий случай. – Громковато у них!
– Да нет, в Израиле обычно так разговаривают, не обращай внимания, – улыбнулась Милка, привычно строя глазки новым знакомым.
– Мы тут обсуждаем, надо ли закон принять о светских браках, – сообщил нам парень, представившийся Мишей. – Галя у нас активистка, письма в кнессет пишет. А Изя ей возражает. А Хана с Гошей вообще на Кипре женились…
– Я продолжу! – запальчиво сказала Галя. – Я считаю, мы должны жить, как все нормальные люди во всем мире, и иметь возможность жениться и выходить замуж так, как мы хотим… А не быть подневольными раввинов!
– Но Израиль – религиозная страна! – запротестовал Изя. Он единственный из присутствующих был в кипе. – И в этом наше преимущество, но и наша ответственность! Мы сохраняем религию предков, наши традиции!
– Ты хочешь, ты и сохраняй! Я разве тебе препятствую? – набросилась на него со всем пылом Галя. – А я хочу иметь возможность пойти и просто поставить государство в известность о браке, без всякой там религиозной чехарды. Я не понимаю, почему я из своего кармана должна кормить каких-то там раввинов на собственной свадьбе!
– Вот-вот! – вступила Хана. – Я считаю себя еврейкой. Все мои предки – евреи. А Гоша – еврей наполовину, хоть и репатриант. Мало того что ему для брака гиюр надо проходить…
– Но он же приехал в страну, обычаи которой он должен уважать! – вспыхнул Изя. – Зачем тогда было репатриироваться? Возвращайтесь в Россию и живите как хотите!
– Но я хочу жить здесь! – твердо сказала Хана. – Я люблю эту страну, это моя земля. Я свободный человек. Израиль везде называет себя демократической страной. А на деле это фигня, пыль в глаза. Процветает косность и средневековый мрак! Все, чего я хотела, – выйти замуж по любви, чтобы родить здесь детей. Но когда я увидела, что нас ждет… Мало этого гиюра, так что начинается потом! Это же просто ад какой-то!
Справку оттуда, бумажку отсюда. Раввину заплатить за то и за это… Потом еще хупа. Что за бред – я должна советоваться с рабанит по поводу выбора дня собственной свадьбы исходя из срока месячных! А может, я таблетки противозачаточные пью, что тогда? Не удастся все равно сразу расплодиться. А она мне еще о сексуальной жизни за мои деньги рассказать должна. Да я им всем такую лекцию прочитаю… И почему я должна еще все это унижение и профанацию оплачивать?
– Не кипятись, Ханушка. Короче, посчитали мы… – печально сказал Гоша, – подумали и поняли, что на самом-то деле вариантов у нас нет.
– Неужели оформить брак на Кипре дешевле, чем тут? – удивилась я. – И почему на Кипре? Разве поближе никак нельзя?
– Это моя подруга Карина, она только из России приехала, – снисходительно объяснила присутствующим Мила. – Не в курсе наших порядков.
– Меня уже звали здесь замуж, и я знаю, что такое гиюр! – обиделась я.
– Брак на Кипре на круг дешевле выходит, – кивнул Гоша, – а главное – быстрее. За день обернуться можно. Там есть специальный нотариус, который все регистрирует, про цедура отлажена. Надо только позвонить и договориться заранее, а то у него очередь. А браки, заключенные на Кипре, тут признаются. Поэтому мы поехали, зарегистрировались, отпраздновали событие в ресторанчике на берегу, а вечером – назад. И никаких проблем.
– Это происходит в том случае, когда гиюр делать не хотят? То есть когда один в паре еврей, а второй нет? – уточнила на всякий случай я.
– Да нет! Не только! – замахала руками Галя. – Я подписи в кнессет собирала, знаю. Полно еврейских пар, когда люди просто не хотят всех этих проблем с рабанутом. Мы же в двадцать первом веке живем! На фига нам условности, которые, может, и важны для ортодоксов, но для нас уже нет? А мы и есть многочисленные простые граждане Израиля.
– Я знаю одного раввина, – подмигнув, сказала Мила. – Он все быстро проведет. И без всякого лишнего геморроя. На Кипр ехать не надо.
– Реформатор, что ли? – хмыкнул Миша.
– Он самый.
– А кто такие реформаторы? – озадаченно спросила я.
Все дружно расхохотались.
– Это долгая история. Расскажу тебе хороший еврейских анекдот, ты все поймешь без лишних объяснений, – сказал Миша. – Если у раввина беременна жена, значит, он ортодокс. Если дочь – консерватор. А если сама раввин беременна – она из реформаторов.
– Правда, все понятно! – просмеявшись, ответила я. – А что, женщина тоже может быть раввином? Вот в православии женщин-священников нет.
– У реформаторов – может! В их среде признают не только смешанные браки, но и однополые! Полная демократия. А консерваторы пытаются найти компромисс между теми и другими. Золотая середина – мне по душе, – высказалась Милка.
– Это конец Израиля! – схватился за голову Изя, и спор покатился по новой.
– А я считаю, это глупость, пытаться кого-то обманывать, идти к реформаторам, мышковать, прятаться. Вы почитайте чаты, чего люди только не натерпелись в нормальном желании пожениться здесь! Я хочу честно прийти в загс и зарегистрировать свои отношения. Не понимаю, почему я не могу сделать этого у себя на родине? – снова вошла в раж Хана.
