верблюдов. Однако ему предстоял еще непростой разговор с Милкой.
– Фу, еле уболтал, – облегченно сказал он после беседы с моей подругой. – Рассказал, как ты к бедуинам попала, а мы тебя спасали.
Всю обратную дорогу Шмуль не мог успокоиться и распекал меня, как школьницу.
– Ты что, не понимаешь, где мы? Что с тобой могло приключиться?
– Эти арабы были весьма доброжелательны, даже предложили еще остаться. А Алей сделал мне настоящий бедуинский массаж…
– Массаж мозгов тебе нужен, Карина! Бедуины – не арабы, ты их смертельно оскорбишь, если так назовешь.
– Но говорили-то они на арабском!
– И что? Друзы тоже говорят на арабском. Бедуины – потомки наббатеев, которые жили тут когда-то. У них даже царство было, знаменитая Петра – его древняя столица. Ученые проводили исследования, они даже генетически от арабов отличаются. Но бедуин бедуину – рознь. Тебе повезло, что попались те, которых я хорошо знаю, они зарабатывают на туристах. А если бы другие?
– И что бы было?
– Да что угодно! – вскипел Шмуль. – В Израиле становится колоссальной проблемой исчезновение молодых женщин, особенно репатрианток из бывшего СССР. В районе Беэр-Шевы просто бедствие. Бедуины увозят их в пустыню, и они бесследно пропадают! Случаев – десятки! Галилейские бедуины – еще ничего, их к земле привязать удалось. А эти-то – кочевники…
– Как это – привязать к земле? – удивилась я.
– А так. В Израиле целый план разработан был, как этих бродяг на землю посадить. Им давали кредиты на домики, с условием, что там надо прожить не менее пяти лет, после чего кредит прощается. Так что они делали: ставили рядом с домами свои палатки и жили там своим укладом, а годы шли. Потом эти дома сбрасывали за бесценок. Только на севере план удался, там сейчас кочующих бедуинов нет. А в пустыне – пожалуйста! Ты сама видела.
– А какая у них тогда религия?
– Ислам, – вздохнул Шмуль. – Мало кто знает, но Саддам Хусейн – как раз из бедуинов. И Муамар Каддафи тоже. Он этим гордится. Непростые они ребята, бедуины!
Несколько дней я приходила в себя после приключений в пустыне. Наконец в интернет-кафе нашла возможность написать Лоле в Москву, а заодно отослала моему самолетному знакомому эксперту Арону фотографии икон. Интересно, что он скажет? Наверное, иконы – действительно подделки, но так, на всякий случай…
В среду вечером Милка огорошила меня неожиданным сообщением:
– Завтра я еду к каббалистам, в Цфат. Едешь со мной?
– Еду, конечно! А что ты будешь у них делать?
– Вообще-то я тут серьезно увлеклась каббалой, это такое древнее мистическое учение, – вздохнула Милка и закурила. – Сначала была такая эйфория, мне казалось, я знаю ответы на все вопросы. А потом бамс – и тупик. Оказалось, для каббалы надо иврит хорошо знать. И не тот, на котором мы все после ульпанов тут трещим, а настоящий. В этом языке мистика есть. Знаешь, там числа, буквы, их соотношения… Голову сломать можно! Нормальному человеку лучше в это сразу не лезть.
– А в Москве курсов сейчас полно, типа «каббала за три дня». Книжек тоже много…
– Да фигня это все! Настоящая каббала открывается немногим избранным. Говорят, только еврейские мужчины после сорока, которые глубоко знают Тору, могут приступать к изучению каббалы.
– Странно… А у нас на курсы всех принимают.
– Да дурят вас просто, как лохов! – не выдержала Милка. – Настоящие каббалисты живут на Святой земле, учат только тех, кого считают нужным. И это тяжелый труд… Не для средних умов! А город Цфат – это центр тех, кто соблюдает еврейские традиции, каббалистов там тоже много. Третий по святости у евреев, кстати. После Иерусалима и Хеврона. Иногда некоторые принимают и светских людей, помогают им.
– Тебе-то в чем помощь нужна?
– Да нет у меня мужика… – тяжело вздохнула Милка. – То есть есть, конечно. Но все не то, мельтешатся под ногами. А мне крепкий мужик нужен, настоящий! Чтоб сказал – как отрезал. И врезать мог, и приласкать. А тут все какие-то вели ковозрастные детишки. До шести лет с соской, а потом все то же самое, но без нее. На фига лично мне такие нужны?
– У меня та же проблема. Но каббалисты-то при чем?
– А мне рав Йегуда обещал очистительный ритуал провести. Он подозревает, что на мне порча есть.
– А разве на Святой земле вся эта ерунда действует? – воскликнула я. – Не может быть!
– Еще как действует! Всякой бесовщины тут тоже полно. Я подозреваю, что меня соседка-арабка сглазила. Она на меня так смотрит завистливо…
– Да… – только и могла сказать я. – Ну что ж, едем в Цфат!
Дорога в этот мистический город мне показалась не слишком интересной, хотя иногда Милкины комментарии были занятны.
– Посмотри вон туда, – сказала она вдруг. – Там находится Ольгина Горка. Это место назвали так в честь Ольги Ханкиной. Ее жизнь была очень занятной, хоть роман пиши. Бедная баба, сколько отстрадала! Туда моя подруга ездила от бесплодия лечиться. Говорит, очень помогло! Двойню родила! Правда, не от мужа, а от любовника. Но это – большой секрет.
– Расскажи! – заинтересовалась я.
– Про мою подругу? Ее любовник – известный политик…
– Да нет! Про Ольгу Ханкину!
– А… Так бы сразу и сказала! – разочарованно протянула Милка. – История была такая. Жила в Питере Ольга Белкинд, еврейка, акушеркой работала. Говорят, у нее легкая рука была. Зато личная жизнь уж больно несчастливая: любила она парня, офицера Сергея Федорова, но им суждено было расстаться. А в 1886 году поехала Ольга в Землю обетованную, где познакомилась с Иехошуа Ханкиным, из первой алии.
– И кто он такой был?
– Да ты что! – вскинулась подруга. – Это же один из наших героев. Он земли выкупал у турков для Эрец Исраэль. Много выкупил. Только у них с Ольгой проблема была: она постарше его оказалась лет на десять. Ну и родители Иехошуа на дыбы встали. Белкинды тоже были не в восторге, но куда деваться? Они все равно поженились, Ольга стала Ханкиной. И продолжала тут тоже работать акушеркой, кроме того что мужу помогала с покупкой земель. В иврите до сих пор выражение есть – «ходить к Ольге на горку», это означает рожать. У Ольги был огромный авторитет, особенно среди богатых арабов. Говорят, она могла помочь в самых сложных случаях. У нее в доме всегда много дорогих шалей было – в них люди ее гонорары заворачивали. А она потом в этих же шалях деньги для бедных детишек передавала… Для Ольги муж построил роскошный дом, только пожить ей там не удалось. Умерла она, когда ей за девяносто перевалило. Муж ее на три года пережил. Теперь в Израиле есть их музей…
– Действительно интересная история!
– Но самое-то главное я тебе пока еще не рассказала. Все эти годы, живя в счастливом вроде бы браке с Иехошуа, она каждый день писала письма тому офицеру Федорову, которого любила в молодости. Описывала в деталях все, что делала, а потом рвала их. Сергей даже приезжал в Палестину, чтобы найти ее. Но не судьба была им остаться вместе, хотя они очень любили друг друга. Такая вот женская доля…
– А дети у Ольги были?
– Нет, – развела руками Милка. – Не дал Всевышний. Зато теперь к ней на могилу ездят молиться, чтобы забеременеть. Впрочем, в Израиле несколько таких мест есть.
Цфат с первого взгляда заворожил меня своей строгостью. Что-то было в этом городе такое, что мне как-то неудобно стало даже доставать камеру и фотографировать. В этом городе я почувствовала силу, родственную внутренней силе старого Иерусалима. Сила традиции? Энергетика древности? Трудно сказать.
