– Просто филиал бейт-кнессета на выезде, – хмыкнула моя подруга, скептически оглядывая собравшихся.
У большинства мужчин на головах были кипы. И вообще, религиозных людей в черно-белых одеждах и шляпах тоже было много. А дамы были разодеты примерно как Милка – в пышных открытых платьях с большим количеством украшений.
– А где молодые-то? – спросила я недоуменно.
– А им еще не время появляться. Сидят с друзьями-охранниками в специальной комнате, пока отцы бумаги подписывают.
– Охранники-то им зачем?
– Да чтоб жених не сбежал!
– Везде одна и та же песня!
Милка бросилась с кем-то обниматься-целоваться, я осталась в одиночестве.
В зале было довольно шумно, люди громко болтали, смеялись. Я немного поснимала – когда еще увижу столько колоритных лиц в одном наборе? Но в целом я чувствовала себя чужой на этом празднике жизни.
В это время открыли двери в просторный парадный зал, и все гости устремились туда. Я стояла, оглядываясь в поисках Милки. Но ее и след простыл. Я, как и все, пошла в зал. Зрелище было впечатляющим: очень дорогой, хотя и немного аляповатый декор, музыка, большое пространство для еды и танцев.
Через весь зал к странной конструкции с балдахином вела ковровая дорожка. Пока я разглядывала убранство зала, ко мне подбежала взволнованная Милка.
– Сейчас начнется! Смотри, хатана ведут!
И действительно, Шломо и еще один мужик в кипе, улыбаясь, под руки вели к балдахину слегка взбледнувшего молодого парня, который изо всех сил старался держать лицо.
– Правда, хорош? – спросила Милка.
– Кто, жених? Ну, ничего, только испуган немного… Молодой еще! Зеленый!
– Да нет, не жених, балда! Шломо! Мой полковник!
– Шломо как Шломо. А это что еще такое? – спросила я, указывая на странную конструкцию, у которой, очевидно, была важная роль во всем процессе.
– Хупа это! – громко прошептала Милка. – Там сейчас все происходить будет. А вот и невеста! Правда, красотка? Ей всего восемнадцать. А какое платье… Наверное, кучу денег стоило и шили по специальному заказу! Но Шломо может позволить дочери такую роскошь. Не то что некоторые: шьют, а потом возвращают обратно или вообще напрокат берут!
Гости начали радостно вопить, все громче и громче. Жениха развернули лицом к дорожке, по которой разодетые в пух и прах матери вели невесту. Юдифь была в платье с широким кринолином, а лицо девушки скрывала наброшенная вперед фата. Видимо, чтобы жених не сбежал в последний момент, голосящие гости образовали вокруг него живые стены.
– Ой, щас заплачу! – умиленно сказала Милка. – Какое счастье! Мне бы так!
Хатан и кала стояли друг против друга. Зал неистовствовал. Жених немного запутался в фате невесты, но наконец ему удалось ее приподнять. По залу прошел многоголосый рокот. Жених торжествующе оглядел присутствующих.
– Это он убедился, что невесту не подменили! – сообщила мне Милка. – Теперь самое главное.
Пара медленно прошествовала к хупе, где уже собрались отцы брачующихся и раввины. Они довольно живенько прочитали молитвы, жених поклялся в вечной верности невесте, а уже хорошо разогретой публике предъявили брачный договор. Молодые обменялись кольцами, причем палец невесты еще и веревкой обмотали. Для особой крепости брака, вероятно. Закончилась процедура под хупой поочередным выпиванием вина и разбиванием хатаном бокала под дружный рев публики.
На этом официальная часть, как я поняла, подошла к концу.
– Все, можно наконец подкрепиться! – заявила Милка.
– Но мы вроде только с фуршета…
– Да что фуршет? Тут такая еда должна быть! Шломо не поскупится. А потом пойдем танцевать! Потрясем телесами!
Столы действительно ломились от всевозможных яств. Народ жадно поглощал все подряд, как будто именно еда и была главным поводом для торжественного мероприятия. Собственно, а какое отличие от русской свадьбы? Мне снова стало немного грустно.
– Скучаете? – вдруг раздалось сзади. От неожиданности я вздрогнула. Это был Шломо.
– Да нет… Просто не знаю тут никого. А вообще – очень занимательно!
– Могу вас успокоить: я тут тоже мало кого знаю, – улыбнулся полковник. – Я буду рядом, чтобы вы не скучали. Принесу вам вина. Выпьем за молодых. У них первый танец…
– Красивая пара!
– Да! Очень!
Молодые медленно танцевали на подиуме под ослепительным дождем из блесток. Я улыбнулась и начала искать глазами Милку. То-то радость ей будет: кавалер сам подплыл.
Через минуту в моей руке красовался бокал с красным вином. Мы чокнулись.
– Мазл тов! – сказал Шломо.
– Пусть будут счастливы! – отозвалась я.
– И как вам еврейская свадьба?
– Интересно, только очень шумно…
– Держитесь, дальше все расслабятся, и будет еще громче. Как в анекдоте: сейчас отойдет еврейская группа, и вы услышите шум Ниагары. А вам удалось что-то поснимать?
– Да, немного.
– Покажете потом?
– Передам диск через подругу, если хотите. Вот и она, кстати.
Я решила, что пришло время улизнуть, оставив Милку наедине с предметом ее дамского вожделения.
– Пойду, посмотрю на жениха с невестой поближе, – сказала я, подмигнув Милке. – Может, и сама потанцую.
– Только вы возвращайтесь обязательно! И поскорее! – обеспокоенно сказал Шломо. – Или я вас сам найду.
Между тем в зале начинались танцы. Это тоже было интересное зрелище. Религиозные женщины танцевали за отдельной перегородкой, без мужчин. Все остальные выплясывали кто во что горазд. Национальные еврейские песни сменялись вполне европейским диско и даже техно. Ничего неожиданного, в общем. Жениха и невесту танцующие подняли на плечи, и они продолжали танцевать, раскачиваясь на высоте. Гости расслаблялись на глазах.
Я обратила внимание, что нарядная, броско наштукатуренная жена Шломо танцует одна, изо всех сил стараясь казаться веселой.
– Вы обещали мне танец! – между тем раздалось рядом. Шломо снова меня отыскал!
– Может, лучше с женой? – язвительно спросила я. – Она там без вас заскучала что-то.
Не обращая никакого внимания на мою реплику, Шломо взял меня за талию и увлек на танцпол.
– Но у меня камера… Неудобно танцевать будет! – все еще сопротивлялась я.
– Ничего страшного. Я ее у вас заберу.
Шломо решительно снял с меня фотоаппарат и закинул себе на спину. Мы начали танцевать. Полковник прижал меня к себе довольно крепко. Я попыталась отстраниться, но не тут-то было. Руки у Шломо были очень сильные. Он наклонился ко мне, и я почувствовала его парфюм – густой, древесный, мужской. Он смешивался с незнакомым для меня запахом табака.
Неожиданно для себя я ощутила, что у меня по всему телу побежали мурашки. Ерунда какая! Полковник как будто случайно коснулся ладонью глубокого узкого выреза сзади на моем платье.
– Вы замерзли?
– Нет, ничуть! – быстро ответила я.
