мне было очень неудобно перед Милкой. К тому же совершенно непонятно, что на уме у этого полковника и куда он меня везет купаться. Последнее и вовсе не входило в мои планы!
Я машинально наклонилась и понюхала розы. От них шел легкий, едва уловимый аромат.
– Вообще-то цветы в Израиле не пахнут – слишком жарко. Но я специально заехал утром в один кибуц…
– Зря заехал!
– Эй, кончай дуться. Посмотри вокруг! Мы едем с тобой в сторону Голанских высот. Впереди – озеро Кинерет, оно же Тивериадское, Генисаретское или Галилейское, кому как больше нравится. Здесь – уровень моря, вон, даже табличка висит. Дальше будем круто спускаться вниз, может уши закладывать.
– Ты не гони так…
– А просто я не умею медленно ездить. Я же в прошлом гонщик. Просто дыши глубже!
– Гонщик? – Я посмотрела на Шломо с интересом.
– Ну, и не только… – опустил глаза, вдруг смутившись, он. – Я тебе, может быть, потом расскажу.
– Ладно, я, в общем-то, и не настаиваю, вижу тебя второй раз в жизни и, несомненно, последний, – вздохнула я. – Кстати, что за дурацкая манера носить футболку под рубашку?
– А у нас все так ходят! Местный стиль! – расхохотался Шломо. – Тоже мне, знаток моды! Я ее терпеть не могу. И всех, кто ею интересуется, тоже!
– Час от часу не легче, – пробурчала я. – Можно я лучше пейзажи поснимаю?
– Конечно! Говори, где остановиться. А впрочем, я и сам знаю!
Мы остановились в небольшом кибуце. Аккуратные скромные домики, стриженые газончики, припаркованные у бордюров тракторы. Мирный руральный пейзаж. Наверное, в таких местах проводят свадебные фотосессии местные любители понтов.
– Может, хоть ты мне расскажешь внятно, что такое кибуц, – попросила я, понемногу переставая сердиться и бояться.
– Конечно, расскажу! Присядем, поговорим. Я тебя сюда не зря привез. Тут лучшие в округе солености и пряности. Иди, выбирай, что тебе больше понравится.
Я вошла в зал вроде небольшого магазинчика-закусочной, и глаза разбежались. В жизни не видела столько сортов маслин и оливок, фиников и других сухофруктов. Набрала всего понемногу, получилось несколько тарелок. Мой запоздалый протест против Пашки и ему подобных, кто не давал мне есть то, что я хочу и когда хочу, пугая тем, что наберу лишние килограммы и потеряю товарный вид.
– А такая худенькая… Куда в тебя только все влезает? – увидев мою добычу, рассмеялся Шломо. – Пробуй все. Обалденно вкусно! А я между тем выбрал вино. Тоже местное, столовое, но не хуже многих французских.
– Ты еще и во французских винах разбираешься? – съехидничала я.
– А то! Пивали мы и бордо за три тысячи франков бутылка в свое время… Но это неважно, – осекся Шломо.
Мы сели за дощатую лавку под навесом. К нам сразу подвалило несколько кошек, которые стали агрессивно требовать лакомства.
– Национальное бедствие! – кивнул на них Шломо.
– Они замечательные! А главное, не боятся ничего, боевые! – Я бросила котам немного еды.
– И очень наглые. Зазеваешься – и при тебе живо в тарелку влезут, – парировал полковник. – Ты меня про кибуцы, кажется, спрашивала?
– Угу, – я навалилась на оливки. – В жизни не ела такой вкуснятины! Они все разные! Одни посолоней, другие – более острые. Класс!
– Мы с тобой сидим в ресторанчике, который находится рядом с общественной столовой кибуца. В домиках вокруг кухонь нет. Это особенность кибуца – совместное питание. По крайней мере, так было в прошлом, сейчас многое изменилось, но об этом позже. В принципе идея кибуца такая же, как и идея колхоза, точнее – последняя с кибуца и слизана. Не кибуц есть колхоз, а колхоз есть кибуц! Первые кибуцы начали создаваться в начале прошлого века, когда на земле Палестины стали обосновываться еврейские поселенцы. В идеале кибуц – общая коллективная собственность, социалистическое хозяйствование: все в хозяйстве общее, права у всех равные, обязанности тоже. Все в общий котел! Кибуц – самостоятельная, самоуправляемая организация, при вступлении в которую кибуцник должен был передавать ей все свои материальные накопления. А кибуц, в свою очередь, удовлетворяет в разумных пределах все потребности его членов.
– Но это же утопия!
– Тем не менее в Израиле она воплотилась в жизнь. На первом этапе занимались созданием кибуцев социалисты-сионисты, многие из них вообще не были религиозными. Не без проблем и перегибов, конечно… В некоторых кибуцах за шли так далеко, что объявили общественной собственностью не только земли и сельхозтехнику, но и мужчин и женщин. Общие жены, общие дети… И кибуцный раввин, принимающий решение о том, кто, когда и с кем занимается любовью.
– Припоминаю некоторые идеи Инессы Арманд! – воскликнула я. – Только у нее обошлось без раввинов.
– Да-да, именно. Но идея разрушения института семьи среди евреев не прижилась. Скоро от нее отказались, уже в 20-30-е годы кибуцы стали более религиозными. Сейчас там живут и работают в основном семейные люди. Некоторые кибуцы сделали упор на кооперацию в хозяйствовании и получили название мошавов. Там существует частная собственность.
Шломо достал портсигар и закурил. Я удивилась тому, что простой полковник ЦАХАЛа курит дорогие кубинские сигары. Да и зажигалка у него была необычная…
– Иногда позволяю себе расслабиться, – сказал Шломо, поймав мой удивленный взгляд.
– Картье? – удивилась я и даже перестала жевать. Вот уж неожиданность так неожиданность – золотая зажигалка из лимитированной серии, с крупным бриллиантом!
– Да, – снова смутился Шломо и быстро спрятал зажигалку в карман. – Было дело. Очень дорогой для меня подарок. Когда-то я здорово помог одному человеку, банкиру из Германии, он меня отблагодарил. Осколок прежней жизни. Но возвращаемся к кибуцам… Первым в мире кибуцем считается кибуц Дгания, образованный на стыке озера Кинерет и реки Иордан в 1910 году. Название, кстати, переводится как «пшеница».
– Там что, пшеницу выращивают? – догадалась я.
– Выращивали когда-то, теперь все больше бурильными установками занимаются, – усмехнулся полковник. – Знаковое местечко, основано выходцами из России. Там родился знаменитый военачальник и политик Моше Даян, жила поэтесса Рахель. Очень боевое поселение, к тому же там жители не только сельским хозяйством занимались, но и с сирийцами регулярно сражались, поскольку граница совсем рядом. На въезде в кибуц до сих пор обгоревший сирийский танк стоит. Кибуц Дгания довольно долго служил символом кибуцного движения. Там выращивали фрукты, разводили домашних животных, молоко производили. Но недавно на общем собрании жителей кибуца было принято решение о приватизации земли и техники. В прошлое ушли бесплатный транспорт и бесплатная столовая. Условия жизни полностью изменились: теперь они сами оплачивают коммунальные расходы и все остальное.
– Ничего удивительного! – авторитетно сказала я. – Рынок есть рынок. А кто в основном живет в кибуцах? Семьи или холостяки, которым податься больше некуда? А тут вроде халява получается…
– «Халява» – это бесплатное молоко для детей, к твоему сведению. Золотой век кибуцев был в 60-70-е годы, когда быть членом кибуца считалось очень престижным. В коллективной собственности были машины, детей отправляли учиться в университеты за общественный счет. У кибуцев были свои бассейны, стадионы, они заботились о своих членах. Жили семьями, естественно. Из кибуцев, кстати, вышли два израильских премьера – Давид Бен Гурион и Голда Меир. То есть все возможности для личной реализации у кибуцников были.
– То есть члены кибуца могут свободно и в политической жизни участвовать?
– Еще как! Существует несколько федераций кибуцев, крупнейшая из них – «Такам» – примыкает к Партии труда. Поэтому в нашем парламенте – кнессете – всегда есть представители кибуцев. Интересно, что с изменением ситуации в экономике многие кибуцы в Израиле прошли процесс приватизации. Фактически это уже мошавы, только с прежним названием. Их члены могут иметь квартиры, машины, банковские счета.
