Впрочем, мне, конечно же, не хотелось бы лезть в петлю. Понимаешь? Не хочу попасть в руки какому- нибудь... маньяку. Даже за пару сотен баксов. Но, быть может, он и не душевнобольной.
Джейн подняла свою чашку. Та вздрагивала, кофе плескался, окатывая стенки, но не проливался. С помощью другой руки ей наконец удалось совладать с чашкой. Сделав глоток, она пристально посмотрела Брейсу в глаза.
– Тебе не придется идти одной, – произнес он в ответ на ее немой вопрос. – Ладно? Коль скоро ты решила принять участие в Игре, я пойду с тобой. И сделаю все возможное для твоей защиты.
– Не помешало бы, – промолвила она, поставив чашку, но все еще держась за нее.
Протянув руку, Брейс опустил ее на запястье Джейн, обхватил его и нежно стиснул. Пожатие было теплым и вселяющим уверенность.
– Очень даже не помешало бы, – повторила она, чувствуя, как проходят дрожь и озноб.
«Неужели так подействовало его прикосновение? – мелькнуло у нее в голове. – Или уже от одной мысли о том, что он пойдет со мной...»
– На сто процентов гарантировать твою безопасность я, конечно, не могу, – сознался он.
– А где нам вообще могут дать гарантии?
– При покупке наручных часов.
Она с улыбкой поддержала:
– Еще когда мы покупаем что-нибудь в магазине «Л.Л.Бин».
Брейс тихо засмеялся и еще раз стиснул ее запястье.
– Уже лучше?
– Немного.
– Во всяком случае, – продолжал он, – нет никаких оснований подозревать, что твой загадочный Мастер Игровых Развлечений намерен причинить тебе какое-либо зло.
– Да, да, знаю. Но если не это, тогда каковы его мотивы?
– Можно взглянуть на записки? – Когда он отпустил ее руку, вместо приятного тепла она ощутила пустоту и холод.
Джейн повернулась к сумочке, лежавшей на диване сбоку от нее. Достав оба конверта, она передала их Брейсу. Тот повертел их немного в руках, затем извлек наружу сложенные листки бумаги, вынул из них пятидесятидолларовую и стодолларовую купюры и передал их Джейн.
– Почему бы тебе не переложить их в свой бумажник?
– Да?
– Они твои.
– Да, пожалуй.
Пока Джейн рылась в сумочке в поисках бумажника и потом вкладывала в них купюры, Брейс развернул обе записки и положил их рядом.
– Ну, и каково твое мнение? – поинтересовалась она, опуская бумажник в сумочку.
– Одинаковая бумага, почерк и менталитет. На первый взгляд все совершенно просто. Он считает себя Мастером Игровых Развлечений, а записки, по существу, не что иное, как инструкции для игрока.
– Меня.
– Точно. В первой записке только приглашение к игре. Пятьдесят долларов – это, несомненно, приманка. Свалившиеся с неба деньги просто не могут не заинтриговать, и он надеется, что такой суммы окажется вполне достаточно, чтобы соблазн попытать своего счастья в Игре стал непреодолим. «Взгляни на дом свой, Ангел» – это первая инструкция. Конечно, элемент двусмысленности и неопределенности присутствует, но загадка не из сложных. Вероятно, так и было задумано – чтобы на первых порах обойтись без особых трудностей. Не в его интересах сбивать тебя с толку. Главное сейчас – вовлечь тебя в Игру.
Джейн согласно кивала. Объяснение ей нравилось уже потому, что совпадало с ее собственным мнением.
– Чтобы пробудить у тебя интерес к Игре, он пишет: «не пожалеешь». Это может быть намеком на то, что впереди тебя ожидают еще более солидные призы. И слово свое он держит, не так ли?
– Что касается денег, то да. Хотя не знаю, насколько меня это радует.
– Достаточно, чтобы продолжить Игру.
– Думаю, ты прав.
– Что ж, продолжим. Вторая записка начинается с похвалы в твой адрес: «Ты сделала первый, пусть небольшой, шаг на пути к веселой и богатой жизни. Но самой интересное еще впереди».
– Следовательно, впереди еще больше денег.
– Да, но чтобы их получить, тебе, вероятно, придется сделать кое-что посерьезнее.
– Но я могу выйти из Игры в любое время, верно?
– На первый взгляд так.
Она засмеялась, но в ее тихом смехе не слышалось радости.
– Безумство. Почему он это делает? И почему выбрал меня?
– Об этом ни слова.
На этот раз смех был более радостным.
– А ты не догадываешься, профессор?
– Ну и почему, по-твоему, он это делает?
– Как знать, – произнесла она, – возможно, он просто безобидный чудак, которому больше нечем заняться.
– Может быть.
– Возможно, разумеется, все что угодно. Но если я сейчас откажусь от Игры, то так ничего никогда и не узнаю. И никогда не стану богатой. Да и ты тоже.
– Богатство предназначено для тебя, – заметил Брейс.
– Я поделюсь. – Улыбаясь, она пожала плечами. – Да ведь я уже сейчас бросила бы играть, если бы знала, что придется рисковать одной. Давай так: все, что найдем сегодня в полночь, поделим пополам.
– Деньги для меня не главное.
– Правда? Ты что, уже богат?
– Едва ли. Однако они меня мало интересуют.
– Тогда что же тебя интересует?
– Ты.
Джейн оторопела от удивления, и ее лицо вновь зарделось.
– Что ты имеешь в виду? – спросила она голосом, ей самой показавшимся каким-то странным: сиплым и глухим.
Брейс усмехнулся:
– Я предпочел бы стать твоим другом, а не деловым партнером.
– Ты отказываешься от своей доли?
– Ваша вечная признательность будет достаточным вознаграждением, моя дорогая.
Она рассмеялась.
Брейс тоже улыбнулся и допил свой кофе. Когда радость Джейн улеглась, он сказал:
– Сейчас нужно расшифровать ключ «погарцевать в полночь».
– Не думаю, чтобы он имел в виду самое очевидное.
– Очевидное? – переспросил Брейс.
– Ну, понимаешь, «погарцевать» в значении «кадрить», «заниматься любовью», «трахаться».
– Давай попробуем и посмотрим, появится ли конверт.
Джейн почувствовала, что краснеет, но попыталась прикрыть свое смущение смехом:
– Фу, какой ты!
– Извини. Забудь о моих словах, ладно? Во всяком случае, думаю, ты права. То «гарцевание», о котором ты упомянула, относится к деятельности, а он, вероятно, хочет указать место.
– Там, где есть лошадь, – подхватила Джейн.
– Вряд ли он стал бы посылать тебя в конюшню или на загородную ферму. Наш конь, вероятнее всего, где-то здесь, в городе.
– И необязательно настоящая лошадь, – добавила она. – Может, это просто место, в названии которого
