какой-то деревянной двери, находившейся сзади, и, уткнувшись в раскрасневшуюся щеку девушки, с жаром произнес:
— Кэти, я не женат. Я никак не смогу доказать тебе это. Ты просто должна поверить мне на слово, как делала это до сих пор. Ей-богу! Забудь о дурацких обвинениях, которые только все портят. Я призван помочь тебе и обязательно помогу, но больше всего мне хочется заняться с тобой любовью, чтобы доказать, насколько ты мне небезразлична.
Грег так пылко прильнул к губам Кэти, что у нее закружилась голова, а сердце бешено заколотилось. Его жажда только стремительно усиливалась по мере того, как он сильнее прижимал ее к себе. И дремавшее желание Кэти превратилось в такую неодолимую страсть, что, казалось, она вот-вот потеряет остатки благопристойности и отдастся соблазнителю прямо у порога какой-то двери на темной улочке Мадрида.
Вместо того чтобы оттолкнуть Грега, она изо всех сил прижалась к нему, жаждая до боли крепких объятий, желая ощутить власть его тела. А руки Грега уже ласкали обнаженную спину Кэти, пальцы скользили по ее пылающей коже…
Прильнув своими горячими пухлыми губами к его рту, Кэти лихорадочно ерошила его волосы, в то время как ее грудь под тонким хлопком блузки томилась в ожидании ласки. Сейчас девушка не думала ни о прошлом, ни о будущем — она просто сгорала от желания сейчас и немедленно ощутить плотское удовлетворение.
Гнев, разочарование, страх быть снова преданной — все вмиг растворилось в водовороте сексуальных желаний. Конечно, все это ужасно и такого быть не должно, но… Кэти ничего не могла с собой поделать. И Грег тоже не мог совладать со своими эмоциями.
Рука его скользнула на грудь Кэти; не переставая целовать ее, он все меньше контролировал себя и все глубже проникал внутрь ее рта своим влажным языком. Сдаваясь на его милость, она издала протяжный стон, когда он коснулся рукой ее обнаженного бедра. Лаская нежную женскую плоть, Грег прервал поцелуи только на мгновение, когда они оба прерывисто вздохнули от отчаянной страсти, поглотившей их.
Обезумев от желания, Кэти пробежала пальцами по его спине, мечтая ощутить крепкое мужское тело. Затем ее руки скользнули вперед, наткнулись на его затвердевший фаллос, и она принялась ласкать его, теряя голову от восторга.
— О нет, Кэти! — вздрогнул вдруг Грег с гортанным стоном. — Это лишит меня рассудка!
Кэти только чувственно всхлипнула и обеими руками ухватилась за его плоть, теперь свободную от всех препятствий, такую твердую и шелковистую, жаждущую ее. Грег поспешно спустил с нее трусики и крепко прижался к ней. Она вскрикнула, а потом, казалось, все потемнело перед ее взором.
Открыв глаза, Кэти увидела, как Грег приводит себя в порядок. И тут ее охватил такой стыд, что она тихо заплакала. Но оправив платьице Кэти, он взял ее лицо в свои ладони и начал жадно целовать, стирая слезы с ее мягких чувственных губ горячими короткими поцелуями.
— Ты достойна лучшего, дорогая, — пылко произнес он и крепко обнял бедняжку. — А не какого-то там мрачного, темного порога.
Обнявшись, они двинулись по улочке. Их немного пошатывало, оба то и дело вздрагивали от чуть было не случившейся между ними близости, но разговаривать пока не могли из-за стоявшего комом в горле разочарования, что они так и не занялись любовью.
— Я… — спустя несколько минут наконец выдавила Кэти, облизнув пересохшие губы. — Очень жаль, — беспомощно пробормотала она и тотчас почувствовала себя совершенно беззащитной, абсолютно поглощенной тем, что только что произошло. Она вдруг поняла, что ее переполняют не стыд и не сожаление, как должно бы быть, а ощущение того, что Грег разбудил в ней более глубокие чувства, чем тот, кто был прежде. Страсть Кэти к Чарльзу была несравнима с той лавиной чувств, что мгновение назад открыл в ней Грег.
Все ее естество — биение сердца, чувства, каждая нервная клеточка — было подчинено лишь физическому влечению к Грегу. Слепая безумная страсть чуть было не закончилась близостью на пороге чужого дома!.. При мысли о том, как бы все было в постели и при закрытых дверях, у Кэти даже дух захватило.
— Видимо, мы здорово набрались, — ласково проговорил Грег и так крепко прижал ее к себе, что Кэти чуть было не повалилась на него. — И не нужно извиняться, — прошептал он, уткнувшись в ее растрепанные волосы. Они медленно шли по улице, прильнув друг к другу. — Я тоже не буду извиняться, а вот пообещать пообещаю: когда это произойдет, наши жизни изменятся.
Жизнь Кэти, судя по всему, уже изменилась. Она поверила, что он не женат, и поверила в его чувства, поскольку именно он пять минут назад прекратил охватившее их обоих безумие. А значит, Грегу можно доверять. Боже, как хорошо! Она полностью исцелилась от страданий по Чарльзу!
У нее теперь просто голова кругом идет от Грега. Какой хороший человек и какой сексуальный мужчина, самый сексуальный из всех, кого она знала! Он не сделает ей ничего плохого. Его самообладание сегодня вечером — яркое тому доказательство. О, как она счастлива! Кэти больше не терзалась сомнениями. И напрасно она обвинила его в том, что он скрывает свое семейное положение. Что ж, за это она просит у него прощения. А вот извиняться за то, что на том пороге могла показаться ему бесстыдной, дерзкой, впервые в жизни испытав такую безумную, слепую страсть, она не будет. Боже мой, да у нее до сих пор мурашки бегут по телу от возбуждения! А когда между ними это действительно произойдет, тогда, как сказал Грег, жизнь их обоих изменится.
— Итак, опытным взглядом оценив меню, ты выскажешь какие-нибудь критические замечания? — поинтересовался Филипп, когда Лиза внимательно изучила здешние яства.
Лиза решила воздержаться от каких-либо комментариев на тот счет, если меню и на самом деле было так себе, а Филипп просто проверял ее. Несомненно, он обедал в лучших ресторанах мира и, уж конечно, мог отличить плохое от хорошего, а потому ей не хотелось выглядеть в его глазах абсолютной дилетанткой.
— Меню — это всего лишь напечатанные на бумаге названия, — улыбнувшись, ответила Лиза. — О блюде же следует судить, только отведав его.
— Какая дипломатия! — с восхищением произнес Филипп.
— Предоставляю выбор тебе, — заявила девушка и протянула спутнику перечень блюд в кожаном переплете. — Тут написано на испанском, а ты понимаешь этот язык лучше, чем я. Я не вегетарианка, у меня ни на что нет аллергии, никаких предпочтений и антипатий, поэтому ты волен заказать для меня что- нибудь на свой вкус.
— А выбор вина тоже предоставляется мне? — рассмеялся в ответ Филипп. — Ты точно в моем вкусе, Лиза! — радостно заключил он.
«В его вкусе?» — задумалась девушка, но сочла за лучшее промолчать. Вот и хорошо. Стать его женщиной, пусть даже и на время, — это ее заветная мечта! Она откинулась на спинку кресла, обитого темно-синим бархатом, и скромно сложила руки на коленях.
Когда они вошли в ресторан, чарующий блеском и великолепием, взгляды всех присутствующих были направлены на них. От гордости, что она идет рядом с Филиппом и он благородно поддерживает ее за локоть, Лиза чувствовала себя гораздо увереннее. Элегантные дамы провожали Мейнуоринга восхищенными взглядами, чем немало льстили самолюбию девушки, еще сильнее разжигая в ней желание, вселяя надежду, что это только начало их любовных отношений. В узких черных брюках и легком белом пиджаке Филипп выглядел просто красавцем, и он пригласил на ужин именно Лизу.
«Да ведь больше никого не было», — вдруг с грустью подумала она. Конечно, он мог пригласить и Кэти, но это вряд ли, поскольку они даже смотрели друг на друга исподлобья. Или поужинал бы в своем номере, а то и в компании своей сестры… И все-таки Филипп предпочел поужинать с Лизой!
Радостно улыбаясь, она наблюдала, как Филипп делал заказ, а потом попросил шампанского.
— Надеюсь, ты не возражаешь? — уточнил он. — Я считаю, что шампанское подходит как нельзя лучше, когда не знаешь предпочтений гостя.
— Вполне, — кивнула Лиза. Ах, если бы Филипп вел себя чуть романтичнее, намекнул, что Лиза
