досады. Почему все так нелепо получилось? Зачем Альфред отправил ее на этот прием, зачем Дороти пригласила Харрингтона, зачем она спряталась на балконе и подслушала разговор Дэнниса и Джемаймы? Зачем, наконец, она осталась с ним и разрешила ему разговаривать с собой в таком тоне? Как после этого она может рассчитывать на его уважение?
Тут Кейт задумалась над тем, к чему ей уважение Дэнниса Харрингтона, и ей стало совсем плохо. Пропади он пропадом со своей неотразимой физиономией и волнующими рассказами!
Через десять минут Кейт нашла в себе силы вернуться в зал к гостям Дороти. Она искренне рассчитывала на то, что Дэннис Харрингтон уже ушел, но, увы, первым, кого она увидела, подойдя к столику с пирожными, был именно он.
Дэннис непринужденно беседовал с незнакомой Кейт блондинкой, которая млела от каждого его взгляда. Кейт моментально прониклась к ней антипатией. Но понять белокурую красавицу было легко. Дэннис Харрингтон относился к тем мужчинам, чье внимание может осчастливить любую женщину. Кейт встала неподалеку и принялась украдкой разглядывать его.
Она впервые имела возможность как следует рассмотреть Харрингтона. Кейт не считала себя специалистом по части мужской красоты, но даже ей было ясно, что природа щедро одарила Дэнниса. Его профиль вполне могли чеканить на римских монетах — это горбоносое смуглое лицо должно бы принадлежать наследнику старинной патрицианской семьи, а не обычному американцу. Откуда у него эти бархатные черные глаза, от одного взгляда которых бросает то в жар, то в холод? И эта грация движений, словно он дикий зверь, крадущийся по джунглям, а не цивилизованный человек в центре великосветской гостиной? Так мог выглядеть Язон, когда его впервые увидела Медея и воспылала к нему любовью, подобная красота была в состоянии пленить сердце королевы амазонок Ипполиты… Романтические образы теснились в голове Кейт, и она не замечала того, что орлиные глаза Дороти Брукфилд пристально наблюдают за ней.
— Я, конечно, понимаю, милочка, что Дэннис Харрингтон неотразим, но на вашем месте я бы вела себя поскромнее, — не преминула заметить Дороти. — Не думаю, что Альфреду понравился бы ваш интерес к его сопернику. Чего не скажешь о журналистах…
Она специально подошла к Кейт для того, чтобы сделать ей замечание, и была вознаграждена за свои усилия. Кейт так сильно изменилась в лице, что даже Дороти стало жаль ее.
— Вы ошибаетесь, Дороти, — через силу проговорила Кейт. — Мне нет дела до Дэнниса Харрингтона!
Но лгать Кейт не умела, и обмануть Дороти ей не удалось.
— Я вас понимаю, дитя мое. — Миссис Брукфилд фамильярно похлопала Кейт по плечу. — От него глаз не оторвешь. Но вы все-таки не забывайте о своем положении…
Кейт нахмурилась. Она в состоянии обойтись без советов Дороти! И она устала все время слушать о том, что она обязана делать! Но Кейт не успела возразить Дороти, потому что на лице миссис Брукфилд вдруг появилось чрезвычайно льстивое выражение. Она смотрела на кого-то за спиной Кейт, и девушку охватило неприятное предчувствие. Не оборачиваясь, она знала, кто к ним подходит. Смотреть так восхищенно Дороти Брукфилд могла только на одного мужчину.
— Ах, Дэннис, дорогой, позвольте представить вас самой очаровательной женщине на сегодняшнем приеме, — произнесла Дороти с самым любезным видом.
Кейт нехотя повернулась. Что за манера называть всех милочками и дорогими! Интересно, не раздражает ли Дэнниса фамильярность Дороти?
— Мы знакомы с миссис Шелли, — неторопливо проговорил Харрингтон.
Кейт посмотрела в его смеющиеся глаза и поняла, что он даже не думает о Дороти Брукфилд и ее манерах.
— О! — воскликнула Дороти. Она переводила глаза с Кейт на Дэнниса и обратно, словно хотела сказать, что ей все ясно.
— Мы же встречались на программе Грега Ольстена, — пояснил Харрингтон. — И теперь мне нужен ваш совет, Дороти.
— Буду рада вам помочь.
Дороти была явно заинтригована. Впрочем, Кейт тоже.
— Учитывая ситуацию с выборами, как вы считаете, прилично будет, если я приглашу миссис Шелли на танец?
У Дороти отвисла челюсть. Ее умишко великосветской сплетницы оказался не готов к такой откровенности.
— Мне бы очень не хотелось, чтобы репутация миссис Шелли пострадала из-за пустячного танца…
Кейт видела, что Дэннис издевается над Дороти, но делал он это так искусно, что она ни о чем не догадывалась и принимала его слова за чистую монету.
— Что вы говорите, Дэннис… — замахала руками Дороти. — Это не имеет никакого значения… Танцуйте сколько угодно…
Дэннис протянул Кейт руку, словно ему не хватало только разрешения Дороти. Кейт собралась возмутиться. В конце концов, с какой стати он спрашивал Дороти, можно ли ему с ней потанцевать? Она не давала ему согласия на танец. Но… но Кейт на самом деле так хотелось потанцевать с Дэннисом, что все негодующие слова замерли на ее губах.
Я еще успею сделать ему замечание, успокоила себя Кейт, выходя в центр зала под руку с Дэннисом. Но когда одна его рука легла на ее талию, а другая сжала ее ладонь, Кейт осознала, что не в силах быть принципиальной. Серебряный баритон Фрэнка Синатры, казалось, проникал в самое ее сердце и лишал воли. Кейт могла только повиноваться. Повиноваться чудной музыке, плавным движениям своего партнера, который умело вел ее в танце. Дэннис не позволял себе ничего лишнего, и Кейт полностью расслабилась. Сказывалось и выпитое шампанское — в этот вечер ей совсем не думалось о том, что жена губернатора совершает непростительную глупость, танцуя с соперником мужа. Она забыла и о выборах, и о муже, и о злых языках, и о приличиях. Близость Дэнниса чрезвычайно волновала ее. Она ощущала его всей кожей, и, даже не глядя на него, отчетливо представляла себе каждую черточку его лица.
Кейт знала, что стоит ей немного повернуть голову вправо, и она уткнется носом в его подбородок, крепкий мужественный подбородок с такой соблазнительной ямочкой посередине. Она закрыла глаза, чтобы не поддаться случайному порыву, но желанное спокойствие не наступало. Все ее чувства были обострены до предела и сосредоточены на одном человеке. Его запах обволакивал ее, его прикосновения пробуждали в теле незнакомое ей прежде томление. Она жаждала услышать его голос и боялась разговаривать с ним, потому что знала, что не сможет поддерживать обычную пустую беседу. Но Харрингтон молчал, и Кейт была ему благодарна за это.
После этого танца Кейт внезапно обнаружила, что уже половина двенадцатого. Но теперь ей уже не хотелось уходить. Кошмарный благотворительный прием нравился ей все больше. Дэннис принес ей шампанское и пирожные, и Кейт казалось, что она никогда не пила и не ела ничего подобного. Дэннис по- прежнему был немногословен, но за него говорили его глаза, и страшно-сладкое чувство охватывало Кейт каждый раз, когда он ненароком дотрагивался до ее руки…
В машине, которая в половине второго увозила ее домой, Кейт прижалась разгоряченным лбом к стеклу. Виски пульсировали, немного ломило затылок, но ее переполняла радость. Настоящей жизнью вдруг дохнуло на нее, и Кейт задыхалась от восторга и страха перед неизведанным будущим. Но она ни о чем не сожалела — ни о разговоре на балконе, ни о единственном танце, ни о прощальном взгляде, который она позволила себе кинуть на Дэнниса и в котором при желании можно было прочесть многое. Этим вечером в ней произошел переворот. Словно пелена упала с глаз, и она увидела, как чудесен мир вокруг. Кейт была счастлива… ах, как счастлива она была!
7
Единственное, чего боялась Кейт, так это разговора с Альфредом. Он непременно будет
