— О, прошу прощения, — тотчас ответил он. — Теренс Сайберт. А вас как зовут?
— Вы сели, мой друг, на чужое место, — прозвучал до такой степени спокойный голос Ралфа, что по спине Вероники пробежали ледяные мурашки.
Реакция Теренса была мгновенной, в глазах его промелькнул неподдельный ужас, и он тотчас вскочил на ноги.
— Извините, я не знал...
— Теперь знаете, — проговорил Ралф с обманчивой мягкостью.
— Да, да, конечно. — Его стремление как можно скорее уйти выглядело почти комично. — Надеюсь, вы извините?.. Меня ждут друзья.
— Чего он так испугался? — спросила Вероника, когда Ралф по-хозяйски опустился на стул, только что столь поспешно покинутый Теренсом. — Вы что, обычно едите молодых людей на ужин?
— Только тех, что вторгаются на мою территорию.
— Хорошо, когда знаешь свое место.
Лора прислушивалась к их разговору и не преминула вмешаться:
— Ралф, дорогой, может, вам стоит проинформировать всех тех, кого это может интересовать, где место Вероники?
Вероника взглянула на своего спутника и вопросительно подняла брови.
Он откинулся на спинку стула и небрежно сказал:
— Вероника живет со мной.
Взгляд Лоры помрачнел.
— В качестве гостьи?
Он даже не попытался смягчить удар.
— Нет, в качестве моей любовницы.
Послышалось нечто вроде шипения, краткий всплеск неподражаемой, до сих пор хорошо замаскированной ярости.
Но, мгновенно совладав с собой, Лора, как ни в чем не бывало, прощебетала:
— В самом деле, дорогой? Могли бы и сказать мне об этом.
— Мы с вами были любовниками по случаю, — ровным голосом сказал Ралф. — Когда было настроение, подходящий момент, когда мы оба оказывались свободны... Наша связь никогда не была чем-то постоянным.
— Я так не считаю, — холодно заметила Лора, забирая свою сумочку и удаляясь, чтобы раствориться в толпе гостей.
— Это было грубо, — тихо сказала Вероника.
Глаза Ралфа выражали нечто такое, что она так и не смогла точно определить.
— Зато правда. Та единственная правда, которую Лора в состоянии понять.
Вероника взглянула на него и увидела одну только силу, властность и жестокость.
— Мне кажется, что я не люблю вас.
Его губы скривились в циничную ухмылку.
— По документам, подписанным вами, вы не брали на себя обязательств любить меня.
— Да, это так, — ровно сказала она. — Я обязалась просто удовлетворять ваши сексуальные потребности.
— Осторожнее, pequena, — мягко предостерег он, заинтригованный тем, как, в зависимости от настроения, темнеет цвет ее глаз.
— Я вас не боюсь.
— Это слова храброй женщины.
— Мне бы хотелось, — тихо заговорила она, — выйти отсюда, взять такси и уехать. — Ее подбородок немного поднялся. — Но у меня, к сожалению, нет с собой денег, и я вынуждена торчать здесь с вами.
Задумчивая улыбка Ралфа возбудила в ней желание ударить его. Но он встал, схватил ее за руку и заставил тоже встать.
— Потанцуйте со мной.
И у нее не было другого выхода, кроме как подчиниться своему нанимателю... Не устраивать же ему сцену на глазах любопытной публики.
Когда они вышли танцевать, зазвучала проникновенная лирическая мелодия. Он повернул ее и приблизил к себе, так что она чувствовала прикосновение его губ к своим волосам. Затем его дыхание переместилось к ее виску.
Гнев ее начал утихать, хотя она и пыталась удержать его. К тому же теперь ей пришлось сражаться с неотвязным летучим жаром, который, пронизывая ее вены, разогревал кровь и распалял чувственность.
Легко ли сердиться на партнера по танцу, когда ваши с ним тела слились в единое целое? Чувствовать предательскую дрожь, когда его губы почти неосязаемо касаются уха и шеи, и сохранять спокойствие?.. Нет, это почти невозможно.
Было далеко за полночь, когда Ралф заводил машину в гараж, а Вероника стояла и ждала, не имея удовольствия войти в дом раньше него по той простой причине, что у нее не было ключа, и что она не знала кода отключения сигнализации.
Когда они вошли в вестибюль, она сразу же поднялась наверх, слыша за спиной его шаги.
В спальню она вошла за несколько секунд до него, сбросила туфли, сняла кулон и серьги, затем дотянулась до молнии и, расстегнув ее, сняла платье. За ним последовали трусики.
Схватив свою футболку, она быстро натянула ее, затем аккуратно повесила в гардероб вечернее платье и, ни слова не говоря, направилась к выходу из спальни.
— Даже и не думайте, моя дорогая, что я позволю вам спать в другой комнате.
Вероника обернулась взглянуть на него и чуть не потеряла сознание от суровости, проявившейся в его взгляде. Его пиджак и галстук лежали в беспорядке, он расстегнул рубашку, отбросил запонки и уже снимал трусы.
— Сегодня я не хочу лежать с вами в одной постели.
— Разве вы не знаете, что мне легко сделать так, чтобы вы захотели этого?
Вероника вышла в коридор и тихонько прикрыла за собой дверь.
Последует ли он за ней? Она решила, что это не должно ее волновать. Волнуйся не волнуйся, а победу над ним все равно не одержать. Это дело принципа, уверяла она себя, войдя в соседнюю комнату и приближаясь к окну.
Была темная безлунная ночь, и все, что можно было видеть за окном, растворилось во мраке. Лишь в отдалении тонкие цепочки огней обозначали пригородные улицы, на которых кое-где — красным, зеленым и синим — вспыхивал неон световых реклам.
Она скорее почувствовала, чем услышала его шаги в комнате и знала, что он подошел и стоит за ее спиной. Черт, она даже не попыталась усложнить ему задачу, чтобы он не сразу ее нашел.
Ралф не сказал ни слова. Вместо этого он повернул ее к себе и закрыл ее рот поцелуем. Никаких ласк, только касание его языка, только умение не спеша разжечь сладостный жар чувственности, и она, против воли, ответила ему.
Ни одной частью тела, кроме рта, он не соприкасался с ней и чутко уловил момент, когда она сдалась, милостиво приняв ее капитуляцию. Руки Вероники сами собой поднялись, легли ему на плечи, и вот уже она обнимала его.
Ралф сжал ладонями ее лицо и углубил поцелуй, затем обнял ее за плечи, но руки его быстро соскользнули на талию, на бедра, и вот уже забрались под футболку.
Так ли уж важно, сдалась она добровольно или под магическим воздействием его прикосновения? И если он выиграл, значит ли это, что она проиграла?
Он приподнял ее и усадил на подоконник, внимая тихим стонам, выражавшим крайнюю степень наслаждения. Ее ноги обвились вокруг него.
Она была горячей и страстной, она ожидала, и он овладел ею, вновь и вновь повторяя пылкие атаки, пока не почувствовал ее содрогания и тело ее не обмякло в его объятиях.
Когда, взяв ее на руки, он понес Веронику в их общую спальню, она зарылась лицом в его шею. В
