— Это, конечно, все объясняет, — пробормотала Джин.
— Положить тебе салат?
— Да, спасибо. С какого каталога мне начать?
— Сперва поешь.
— Как скажешь.
Джин принялась за овощной салат. Звучал джаз. Оливер внимательно смотрел на нее с другого конца стола, время от времени цепляя вилкой моллюсков.
— Вкусно? — наконец спросил он.
Джин кивнула:
— Да, очень.
Оливер засмеялся:
— Как ты думаешь, наверное, я мог бы работать не только барменом, но и поваром?
— Почему бы и нет? Собственный ресторанчик у тебя есть. Можешь добавить в меню специальный пункт: «Блюда от владельца „Апельсина“».
— От владельца?
— От владельца.
— Джин, ты невероятна. Мы сделаем «Апельсин» еще более популярным в Питтсбурге, чем «Элемент» в Нью-Йорке.
— Что?
— Ты просто какой-то генератор сногсшибательных идей. У всех есть фирменные блюда от шеф- повара. А у нас будут блюда от владельца «Апельсина»!
— У нас? — тихо спросила Джин.
Оливер тряхнул головой, словно возвращаясь к реальности.
— На чем мы остановились?
— Кажется, на том, что нужно выбрать ламинат.
— Выбирай.
— Я?
— Да, ты.
Джин торопливо перелистала каталоги и ткнула пальцем в один из образцов.
— Вот!
— И опять в яблочко, — сказал Оливер, рассматривая рисунок.
— Что, тебе опять нравится?
— Да, нравится. Тебя это почему-то удивляет?
— Нет… Пожалуй, нет. Хочешь, чтобы я обосновала выбор образца? — обнаглела Джин.
— Хочу.
Оливер устремил на нее прямой, ясный взгляд. Его голубые глаза лукаво поблескивали в полумраке. Единственная лампочка, зажженная справа от стола, едва справлялась с освещением пространства.
— Он оранжевый. У нас что-то должно гармонировать с яркими пятнами абажуров, верно?
— Верно.
— Оранжевый пол будет словно отражать сияние абажуров, как заходящее солнце отражается в воде, окрашивая ее в рыжие и золотые блики.
— Точно.
— Кроме того, в баре чаще всего приглушенное освещение. Пол не будет слишком бросаться в глаза в этом освещении. Не будет выглядеть крикливым, нарочито ярким или вызывающим.
— Неудивительно, что ты нарасхват, — заметил Оливер.
— Прости, что?
— Ты ведь с трудом выкраиваешь время для меня и на мое заведение.
Джин смутилась:
— Ну что ты говоришь…
— Огромное тебе спасибо. Ты и твои идеи бесподобны. Я завтра же закажу нужное количество ламината. Сегодня, кажется, уже слишком поздно.
Оливер поднялся со своего места, переместился на табурет рядом с Джин.
— Что скажешь, Джин? Везти тебя домой?
Почему он спрашивает?
— Ну так как?
Это намек? Или это он всего лишь пытается выяснить, отвозить ли ему домой своего дизайнера, если дизайнер не хочет брать такси.
— С тобой рядом так хорошо, — пробормотал Оливер, касаясь рукой ее волос.
Джин замерла. По коже побежали мурашки. Тело снова наполнилось сладким ощущением невесомости. Это была та самая секунда, когда неизвестность, казалось, висела на волоске — неизвестно было чего ожидать, и ожидать ли. Шаг в ту или иную сторону — и отношения потекут по иному, неизведанному руслу.
Чего же ты хочешь, Джин Фьори?
Неизвестности, сладко щекочущей кожу и нервы, словно перед лицом воображаемой опасности?
Страсти?
Или надежности, уверенности, стабильности?
До этой минуты она была уверена в надежности их партнерских отношений. Он — владелец бара, она помогает ему с интерьером. Их не связывает ничего личного.
Или что-то связывает их уже давно?
Или именно это «что-то» делает их совместную работу такой увлекательной, такой легкой, такой интересной. Они ведь понимают друг друга с полуслова!
А Джин даже не знает, любит ли Оливер на завтрак апельсиновый джем и прикалывает ли на галстук булавку. Носит ли он галстуки вообще. Наверное, носит. Там, в Нью-Йорке.
Воспоминание о том, что Оливер принадлежит другому городу, к другому кругу, словно ведром холодной воды окатило и отрезвило Джин.
— Не надо ничего, — слабо пробормотала она, убирая его руку.
— Почему?
Оливер позволил Джин отстранить его ладонь, но тут же коснулся ее кожи в вырезе джемпера.
Джин мысленно порадовалась, что Оливер не стал класть руку ей на коленку, иначе это выглядело бы совсем уж пошло.
— Мы ведь заняты другим делом, — запинаясь, произнесла она. — Зачем все портить?
— Портить? О чем ты? Просто такой прекрасный вечер. Я хотел бы разделить его с тобой. Именно здесь и именно сейчас. Джин…
А в сущности, почему бы и нет?
Что она теряет?
Почему бы не взять от этих отношений все, что только возможно?
Кажется, у них вполне получается быть друзьями. Получается быть людьми, делающими одно интересное и увлекательное дело.
Их ведь с самого начала тянуло друг к другу.
Почему бы не узнать, какой Оливер любовник?
Свободные люди в свободном городе свободной страны… Под свободным небом. Без условностей, без обязательств, без любопытных ушей и глаз.
В сущности, никто ведь не знает об их отношениях. Все, что происходит между ними, касается лишь их двоих.
— Конечно, если ты хочешь, я вызову тебе такси. Немедленно. Прости, я не смогу отвезти тебя домой, Джин. За ужином я пил вино… Не слишком много, но пил.
«Интересно, если мужчина в нетрезвом состоянии стремится улечься в постель к женщине… то есть уложить женщину в постель… следует ли считать его невоздержанным и легкомысленным?»
Должна ли она заявить, что его поведение непростительно?
