— Да неужели? Вы что, не можете сообразить там вдвоем, без меня, какую вывеску лучше повесить вместо той невзрачной надписи «Апельсин»?
— Джин, он говорит, что тебе известна вся концепция, а вывеска должна вписываться в нее.
— Оливер!.. Ты же меня по рукам и ногам связываешь, — простонала она.
— Но…
— Ладно, — сдалась Джин, — я попробую что-нибудь сделать.
Заранее сжавшись внутренне, она отправилась в кабинет Ричардса. С собой она захватила миндальное пирожное на бумажной тарелочке. Пирожное ей принес Джастин в знак особого расположения. Но Джин кусок не лез в горло. Она сочла, что пирожное вполне можно использовать для того, чтобы попытаться задобрить Джека Ричардса.
— Сэр?
— Ну?
— Это вам, Джек.
— Мне? — удивился Ричардс. Его блондинистая шевелюра встопорщилась. — У тебя что, сегодня день рождения? И по этому поводу ты опять будешь просить отпустить тебя пораньше?
Джин набрала воздуха в грудь и выпалила:
— Мне только что звонила соседка. Нашу квартиру заливает сверху. Нужно немедленно ехать туда и спасать положение.
— Закроешь дырку в чужой ванной грудью? — печально спросил Ричардс.
Наверняка ему было очень жаль грудь Джин.
— Что вы, сэр, конечно нет. А пирожное я принесла для вас, чтобы хоть как-то скрасить дискомфорт от моего отсутствия.
Джек пожал плечами.
— Что ж, беги… Но, Джин, помни…
Она остановилась в дверях.
— О чем?
— О том, что недалек тот день, когда я скажу тебе, что твой внезапный уход происходит в последний раз! — торжественно возвестил Ричардс.
Джин повернулась и побежала прочь.
Карен проводила ее неодобрительным взглядом, когда Джин покидала холл.
Оливер встретил Джин чуть ли не на пороге.
— Сотрудник рекламной фирмы уже хотел уходить, я чудом задержал его.
— Смешал ему знаменитый коктейль от Райта? — пошутила Джин.
— Барная стойка еще не открыта, — напомнил Оливер, — я еще не перенес туда все бутылки. Проходи.
Обсуждение будущей вывески для обновленного «Апельсина» заняло два с лишним часа. Шли жаркие споры и страстные дебаты. Победила Джин.
— Поймите, — горячо говорила она, осмелев, — в данном случае чем проще вывеска, тем лучше.
— Джин, ты еще предложи написать вдоль всего фасада «Апельсин» и на этом успокоиться. Может, кто-нибудь и заметит. И зайдет. Когда-нибудь…
— Не нужно бояться некоторых банальностей. Новое — это хорошо забытое старое. А простые истины бывают гениальными.
— Что ты хочешь сказать? Не нужно вещать штампами.
— Я хочу сказать, что вопрос вывески — один из первостепенных в имидже заведения. Я иду мимо бара, я не знаю, какая там кухня. Я понятия не имею, насколько хорош там бармен, расторопны ли официантки. Может быть, там нет кальяна, может, пирожные черствые. Ничего этого я не знаю. Поймите, вот я иду по улице и вижу вывеску. Это единственная информация, которая дается о кафе, пока человек не зашел туда. Если я увижу нелепую картинку, я вряд ли пойду в это заведение. Если я увижу, что название плохо сочетается с интерьером, который виден сквозь стекла витрин, если я увижу, что вывеска оформлена без вкуса и выдумки, то я ни за что не пойду туда.
— Сурово, — пробормотал представитель рекламного бюро.
— Я пойду туда в одном случае, — улыбнулась Джин. — Если льет дождь, я иду по улице без зонтика, поблизости нет ни такси, ни муниципального транспорта. Если я хочу скоротать время в ожидании какого- нибудь события, я все равно выберу из имеющихся заведений то, чья вывеска наиболее привлекательна.
— Ты почти убедила меня, Джин.
— Оливер, подумай сам, — подмигнула ему Джин.
— О чем я должен подумать?
— В данном случае именно апельсин — это то, что надо. Бар называется «Апельсин», и размещать над входом просто оранжевую вывеску — неоригинально.
— А апельсин — оригинально?
— Думаю, да. Его нужно повесить перпендикулярно двери. И на самой двери нужно повесить точно такой же «апельсин». Это предмет, который будет хорошо заметен на улице любому прохожему. Даже в дождь. Даже ночью. Он ведь будет светиться. Оливер, это ведь вызов! Представь: ты идешь, хочешь уюта, хочешь тепла, хочешь, чтобы тебя при этом удивили — и видишь вывеску в виде апельсина. Апельсин говорит сам за себя, он прекрасен.
— Причем красный, — скептически вставил Оливер.
— Красные апельсины встречаются реже, — согласилась Джин, — это опять-таки заявка на незаурядность, на необычность. Не просто желтый или оранжевый — красный, пламенеющий, привлекающий к себе внимание!
— Если мне бросают вызов… — пробормотал Оливер.
— То ты его принимаешь, — закончила Джин.
— Не знаю. — На лице Оливера все еще читались сомнения.
— Да чем ты рискуешь?
— Своими будущими клиентами.
Джин пожала плечами.
— Разумеется, решать тебе. Но я предлагаю тебе вариант, который, как минимум, не хуже того, что был над входом раньше. Вспомни субботний вечер и пустой бар…
— Да помню я, — отмахнулся Оливер.
Человек из рекламного бюро посмотрел на часы.
Оливер наконец решился:
— Будем делать так, как говорит Джин.
Человек из рекламного бюро принялся делать необходимые пометки, конспектировать услышанное.
— Еще нужно сделать замеры, — напомнил он.
— Да. Пойдемте.
Они ушли наверх, чтобы замерить старую вывеску, а также определить, какого размера вывеска нужна для входной двери.
Джин налила себе минеральной воды. Внутри у нее опять что-то неприятно екнуло.
Оливер ей доверяет, а она ни черта не разбирается в том, что советует ему. Чем он рискует? Конечно, своими клиентами. Можно потерять и тех немногих посетителей, что были у «Апельсина» раньше.
Оливер ей доверяет. Она ни дня в своей жизни не занималась интерьерами. Даже в собственной комнате толком ничего не обустраивала. Поддерживала порядок и все.
Ее советы Оливер принимает за чистую монету. Тут же выкладывает кругленькие суммы, чтобы реализовать ее идеи. Что-то получится в итоге?..
Как бы этот праздник яркой и увлекательной жизни не окончился для Джин слезами. Слезами и разочарованием Оливера в ней.
