Отбросив всякие сомнения, Джекдо прижал к постели запястья Мари и бросился на нее. В то мгновение, когда он проник в сокровенную тайну ее тела, Джекдо показалось, что весь мир остановился и время застыло на месте. А потом, помедлив еще мгновение, они начали двигаться в согласном ритме.
— О, Мари, Мари, — самозабвенно воскликнул Джекдо, когда страсть его достигла высшей точки, — поклянись мне, что ты никогда меня не покинешь. Никогда. Обещай!
И из темноты раздался лишь шепот:
— Такую просьбу может исполнить один лишь Бог.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
— Подумать только, — произнесла леди Аннетта Уолдгрейв, вертясь перед высоким зеркалом и показывая язык своему отражению, — мне сегодня исполняется уже двадцать лет, а у меня до сих пор нет ни одного поклонника, даже самого завалящего. Думаю, мне на роду написано стать дряхлой старой девой.
— Ты не выглядишь такой уж дряхлой, — отозвалась Горация.
— Но чувствую я себя именно так.
Ее сестра сказала чистую правду. Аннетта унаследовала от матери красивые светлые волосы, а ее прекрасные глаза с поволокой были подведены умелой рукой. Будь у нее богатый или хотя бы достаточно респектабельный брат, она вышла бы замуж в день своего восемнадцатилетия.
— Это все из-за Джорджа, — продолжала Аннетта, в который раз высказывая жалобу, навязшую на зубах у всей семьи. — Если бы он не был таким безобразником, у нас были бы и деньги, и хорошая репутация, и целая куча женихов.
— Но ведь он устраивает вечеринку в честь твоего дня рождения.
— Ну да, а кто к нам придет? — Аннетта принялась загибать пальцы. — Мама, Джей-Джей, ты, Ида Энн да эти нудные приятели Джорджа, — а все прочие обходят Строберри Хилл стороной.
— Что ж, будь благодарна и за это, — Горация поднялась и продолжала: — На мой день рождения гостей приглашали в последний раз, когда мне исполнилось восемь лет.
Аннетту это не впечатлило:
— Ну, ты еще не вышла из возраста. А я — наверняка вышла.
Горация подошла к зеркалу и посмотрела на свое отражение.
— Но мне почти не на что надеяться. Все приданое, которое мы сможем наскрести, достанется тебе. Думаю, мне придется согласиться на первое же предложение, если мне его кто-нибудь сделает, — сказала она.
Внезапно Горация рассмеялась, схватила Аннетту за талию и принялась кружить се:
— Выше голову, все не так плохо! Уверена, мы сумеем найти каких-нибудь несчастных парней, которые не смогут прожить без нас и дня! не грусти, ведь сегодня твой день рождения.
Аннетта вымученно улыбнулась и, как обычно в последнее время при взгляде на Горацию, ощутила легкий укол зависти. Все дело в том, что Аннетта была просто хорошенькой, а Горация обладала благородной красотой. Леди Лаура Уолдгрейв вернулась на землю второй раз в облике своей внучки.
Слегка раскосые русалочьи глаза под черными ресницами смотрели на мир, словно два нефрита; на губах — не слишком полных, необычной формы, — блуждала легкая улыбка. Горация не была ни чересчур низкой, ни высокой, ни толстой, ни костлявой; грудь ее была просто великолепна — округлая, полная и твердая, словно у богини-лучницы.
Но совершенным чудом были ее волосы. Она распускала их по плечам, и они ниспадали, как водопад, сверкая медным отливом; возле шеи, там, где волосы были гуще всего, они темнели, как спелый чернослив, а там, где начинали распадаться на отдельные локоны, — горели огненными бликами. Каждый, кто видел ее, не мог усомниться в том, что пятнадцатилетняя Горация Уолдгрейв — это самое драгоценное сокровище своей семьи.
Аннетта снова взглянула на нее.
— Ты по-настоящему красивая, — сказала она. — Я тебя за это просто ненавижу, — она улыбнулась сестре, чтобы та не приняла ее слова всерьез. — Не забывай о том, что я сказала тебе, когда мы были еще маленькие: старшая сестра должна выходить замуж первой, таково правило.
Горри сделала большие глаза и сказала:
— Может быть, пойдем в галерею? А вдруг Джордж все-таки выполнит свой долг и пригласит достойных людей?
Аннетта вытаращила глаза.
— Да что ты! Самое большее, на что я надеюсь, — тот заикающийся помощник приходского священника. Этот чудак все время роняет на пол салфетку и каждый раз краснеет как рак, когда за ней наклоняется.
— Бедняга! Он просто пытается таким образом скрыть, что краснеет всякий раз, когда ты говоришь.
— Прекрасное начало для ухаживания, нечего сказать!
— Аннетта, почему ты такая жестокая? Так нельзя. Я уверена, что тебе понравится твой день рождения. Пойдем, посмотрим.
Они взялись за руки и, улыбнувшись друг другу, вышли из спальни (которую они до сих пор делили с Идой Энн) в коридор, ведущий в галерею. Был конец марта, и вечерний свет, как всегда необычный и сказочный, смешивался с отблесками пламени, горевшего в мраморном камине, отделанном резным деревом и увенчанном портретом самого Горация Уолпола. Вокруг никого не было, но звук шагов на лестнице подсказал сестрам, что к ним приближается гость. Через несколько секунд на пороге появился Джей-Джей с бокалом в руке.
— А, мои пташки, — произнес он. — Как вы чудесно выглядите, — Джей-Джей был чрезвычайно весел и находился в легком подпитии. — Я принес тебе подарок, Аннетта. С днем рождения.
Он порылся в кармане брюк и извлек оттуда сверкающую бриллиантовую брошь; судя по всему, она стоила куда больше, чем мог бы потратить Джей-Джей, и Аннетта поняла, что, скорее всего, она досталась брату за игорным столом.
— Как это мило с твоей стороны, — сказала она, прикрепи» брошь к плечу своего вечернего платья и встав на цыпочки, чтобы поцеловать брата в щеку.
Джей-Джей все еще был исключительно красив, несмотря на то, что болезнь и пьянство слегка потрепали его; через месяц ему должно было исполниться двадцать пять. Как побочный сын графа Уолдгрейва, он мог бы по праву занять достойное место в списках потенциальных женихов для дочерей всех мамаш из светского общества. Но этому мешали упорные слухи о его финансовых затруднениях. Горация жалела брата, понимая, что даже если бы он захотел сделать предложение какой-нибудь респектабельной девушке, у него все равно бы ничего не получилось. О том, какую разгульную жизнь ведут они с Джорджем, в светском обществе говорили сквозь зубы.
Джордж, словно почувствовав, что его брат уже явился, вошел в галерею всего несколько минут спустя, подошел к Джей-Джею и обнял его за плечи. Их поразительное сходство снова бросилось в глаза Горации. Различало братьев лишь то, что волосы у Джорджа были слегка темнее, а Джей-Джей был на дюйм повыше брата.
— Ну, — произнес Джордж без долгих вступлений, — как мы собираемся выдавать Аннетту замуж? Ей сегодня будет двадцать лет, а у нее еще нет ни одного жениха. Ай-яй-яй.
Он покачал головой. Горри увидела, что ее сестра порозовела от гнева.
— Как насчет помощника приходского священника? — спросил Джей-Джей. — Если он прекратит заикаться и краснеть, он будет совсем неплох.
— Н-да, — задумчиво ответил Джордж. — Но сможет ли он поправить финансовое положение семьи?
— Сомневаюсь, — Джей-Джей уже давился от смеха. — Тебе самому придется потратить на него кучу денег.
