Снизу, прямо к прожекторам устремились бабочки. Десятки белых бабочек на мгновение облепили фигурку Алисы, стоявшей в свете софитов с раскинутыми в стороны руками, а потом взмыли вверх. И в этот же миг Алису накрыло шквалом аплодисментов. Народ срывался со своих мест. Такой овации в театре не помнили давно.
Поскольку в третьем действии Алиса уже не участвовала, то с чистой совестью наблюдала за происходящим. Совершенно деморализованная поведением партнерши Шалаева пыталась перетянуть на себя планку первенства, забыв, что роль королевы отнюдь не главная. А поскольку красный платок упал к Женьке в суфлерную, Шалаева как фокусник вытащила из рукава что-то блестящее веселенькой расцветки.
– Ну, все, – замогильным голосом сказала тень отца Гамлета, – если сейчас она еще подштанники из рукава достанет, я повешусь.
Алиса бегло бросила взгляд на говорившего и прыснула. Шалаева теребила цветную тряпицу, как могла, и даже умудрилась, умирая, набросить ее себе на голову, а потом демонстративно уронить, но на публику это не произвело впечатления. Ни одной вспышки фотоаппарата не блеснуло во время этой сцены.
На поклоне зрители устроили артистам настоящую овацию. Шалаевы удостоились двух букетов из чахлых гвоздик, которые выносили люди предпенсионного возраста. В них Алиса без труда узнала подружек Шалаевой, частенько приходивших в театр. Алису же просто засыпали цветами. Последней каплей стала громадная, как зонт корзина белых лилий от Мержинского. Шалаева неприлично всхлипнула и ушла со сцены, не дождавшись пока упадет занавес.
Алиса долго принимала поздравления в своей гримерной, где сидела и злопыхательница Гуц, на сей раз льстиво и недостоверно изображая великую любовь к своей коллеге. За стеной слышались рыдания. Это страдала Шалаева, столь же недостоверно утешаемая Костюковой и супругом. Мержинский в гримерке не появился, впрочем, о нем Алиса даже не вспомнила.
Женька ждала на улице, не желая толкаться в духоте. Собственно, из-за подруги Алиса несколько свернула все поздравления, получила поцелуй от мэра и, спешно вытолкав всех из гримерки, смыла грим и переоделась. Она даже не вспомнила, что ей сейчас нужно изображать нежную и трепетную фиалку, чтобы завоевать сердце сверхмогучего спонсора. Выбежав на улицу, она устремилась к подруге.
– Ты бы еще час собиралась, – недовольно пробурчала Женька. Алиса всучила ей охапку цветов (корзину с лилиями забрала домой мама).
– Держи. Ты заслужила.
– Спасибо, – буркнула придавленная букетами Женька. Впрочем, похвала ей явно польстила. – Я думала, умру там от страха, когда ваш Семеныч понес ахинею и рухнул спать прямо к мои ногам.
– Ты самая отважная женщина на свете, – с жаром произнесла Алиса.
– Ой, только вот этого не надо…, – зарделась Женька. – Все ж таки сегодня Шалаева получила по заслугам. Хоть бы зуб вставила перед ролью… Позорище… Хотя кто знает, в каком состоянии были зубы у королевы-матери…
– Я даже не заметила, что она так и не вставила зуб… – Алиса мечтательно задрала голову и зажмурилась… – Господи, воздух какой, почти лето… А когда ты бабочек выпустила, у нее какое лицо было, ты видела?
– Видела, – рассмеялась Женька. – Я думала ее Кондратий обнимет прямо на сцене. Она реально в шоке была. А ты?
– Я тоже в шоке. Зал охнул, это я уразумела. Я до последнего момента боялась, что они передохнут, или не полетят вверх.
– Да ну, капустницы живучие, а летят они на свет, куда ж им еще лететь? – пожала плечами Женька. – До чего твои букеты тяжелые. Забери хоть половину.
Алиса отняла у подруги часть добычи и они, весело смеясь, пошли по театральной площади к стоянке машин. Сегодняшний триумф решили отпраздновать. Подойдя к верениц замерших железных коней, Алиса вдруг услышала:
– Эй, красивая, не проходи мимо!
Девушки обернулись. У своего лакированного джипа стоял Михаил, сияя белозубой улыбкой.
– Привет, – улыбнулась Алиса и подошла ближе. Женька последовала за ней.
– Думал, не дождусь, – оскалился Михаил. – Вау, сколько цветов… А я тут тебе тоже букетик припас, да не хотел на сцену выходить. Думаю, вручу после спектакля, в приватной, так сказать, обстановке.
– Ты на спектакле был? – удивилась Алиса.
– А что я, по-твоему, чучело необразованное? – обиделся Михаил. – У меня, между прочим, два высших образования.
Женька кашлянула.
– Ой, – спохватилась Алиса. – Я вас не представила. Это Миша, очень милый молодой человек. Мы недавно познакомились, я тебе рассказывала. А это Женя, моя лучшая подруга.
– Очень рада, – кисло ответила Женька. – Ну, если вы настолько милый, может вы заберете цветы и отгрузите нас до родных пенат?
– С удовольствием, – оскалился Михаил и забрал у Женьки букеты, небрежно забросив их на заднее сидение машины. Алиса протянула ему свои цветы и тут услышала за спиной:
– Алиса!
Она обернулась. Позади с не самым приятным выражением на лице стоял Мержинский, держащий в руках еще один букет – на сей раз красные розы. Смотрел он почему-то не на Алису, а на Михаила, с лица которого сползала улыбка.
– Здравствуй, племянник, – холодно поздоровался Мержинский.
– Здрасьте, дядя Вова, – ехидно ответил Михаил. – Вы к искусству приобщились, я смотрю?
– Давно. А у тебя подобной тяги я никогда не наблюдал, – с ледяным высокомерием ответил Мержинский и повернулся к Алисе. – Что же ты от меня так быстро убежала, прямо как Золушка.
– Ей не привыкать, – ляпнула Женька. Мержинский сурово посмотрел на нее, а Женька нервно защебетала, – я к тому, что она Золушку играет в спектакле уже год. Вот и удирает от принцев по инерции.
– Мы с Женей хотели отпраздновать сегодняшний спектакль, – попыталась исправить положения Алиса. – Присоединяйтесь к нам, мы вас приглашаем. Вот только цветы домой отвезем. У нас прямо рядом с домом чудное кафе.
– Спасибо, но сегодня я запланировал для нас праздник в другом месте, – вежливо ответил Мержинский, а понятливая Женька тут же влезла в беседу.
– По правде говоря, мне нужно домой, у меня там… – на этой фразе Женька смутилась, поскольку чего у нее там она придумать не успела, поэтому закончила фразу несколько скомкано. – Дела у меня там, короче говоря.
– Вот и чудненько, – улыбнулся Мержинский. – Думаю, что Михаил как раз Евгению и отвезет. Не так ли, племянничек?
Женька стрельнула в сторону Михаила кокетливым взглядом, а тот, стиснув зубы и сжав кулаки, лишь коротко кивнул головой.
Два черных джипа разъехались в разные стороны. Женька из окна машины Михаила показала Алисе два поднятых вверх больших пальца. Алиса улыбнулась и посмотрела на чеканный профиль своего кавалера. Похоже, жизнь налаживалась.
Холодные струи воды, бившие мне в лицо, отрезвили меня. Я осторожно приоткрыла глаза.
Да, это моя ванная. Я лежу в ванне на треть наполненной водой, потому что отверстие слива где-то подо мной, и я его частично перекрыла. У меня болит все тело, только лицо онемело от холода, потому что вода до сих пор смывает с него мою боль и мою кровь.
Ванна забрызгана смазанными вишневыми каплями. Шею щиплет, а под пальцами что-то странно хрустит. Я пошевелила рукой и слабо вскрикнула от боли. Под пальцами звякнули осколки стекла, о которые я только что порезала руку. Это мое зеркало, которое украшало ванную комнату. Что оно делает подо мной?
Ах да… Эль-Нинье…
