Игорь мне не открыл сразу. Я дважды позвонила в его дверь, с удовлетворением отметив глубокие царапины на личине замка. Сергей проводил меня до дома и, посигналив на прощание, уехал. Я же поднялась наверх и теперь вот торчала у дверей, как идиотка, потому что мне никто не собирался открывать.
Я позвонила в последний раз и, пожав плечами, повернулась к двери спиной. В конце концов, я сделала, что обещала, а торчать тут до морковкиного заговенья в мои намерения не входило. Но едва я сделала шаг по ступенькам вниз, как дверь приоткрылась с противным скрежетом. В узенькой щели метнулся испуганный округлившийся глаз. Через секунду дверь открылась шире.
– Алиса, – прошипел Нафаня и бросился ко мне мощным кенгуриным прыжком. Не успела я опомниться, как он втащил меня в квартиру и запер дверь. – Здесь может быть опасно, – произнес он уже более нормальным голосом.
Глаза у него были совершенно дикие. Он снова напомнил мне придурочную саблезубую белку из американского мультика. У него так же подрагивало нижнее веко, но если в прошлый раз в глазах плескались алчность и желание, то теперь в них был страх. Я злорадно порадовалась про себя. Так-то вот, дружок! Хорош кавалер, если при первой же опасности он готов скончаться от ужаса. Тем более, что опасность такая… гипотетическая.
– Так что у тебя случилось? – спросила я и скользнула в комнату.
Бардак там стоял жуткий, мы с Женькой все же были более аккуратны. Кто-то постарался и придал квартире совершенно неописуемый вид. Вещи были разбросаны по комнате, одна из весьма непритязательных рубашек с пятном на груди и двумя оторванными пуговицами висела, зацепившись за скособоченную люстру, один плафон которой валялся на полу в виде мелких осколков. Ящики ветхого комода были выворочены, все их содержимое вперемешку валялось под ногами. Я присвистнула и остановилась на пороге. Даже если учесть наше с Женькой вмешательство, явно недоставало многих вещей. Исчез телевизор, дешевый китайский магнитофончик с отломанным подкассетником, старый дисковый телефон, которому было самое место на помойке. Диван, правда, остался. Я хотела на него присесть, но глядя на валявшиеся на нем осколки плафона засомневалась. Вместо этого я присела на старую тумбочку для обуви, что торчала в прихожей монолитом. Кастрюли с посудой, о которую ночью споткнулась Женька, тоже не было. Или Игорь сам ее убрал, или воры прихватили и посуду. А что? Кастрюля для бомжей вещь в хозяйстве полезная.
– Ты милицию вызвал? – спросила я. Игорь отрицательно покачал головой.
– Ты же запретила. Ты должна была с полковником приехать. Где полковник?
Он дважды судорожно всхлипнул. В голосе Нафани была самая настоящая истерика. Еще минута, и его прорвет. Не дай бог еще на меня бросится, а у меня даже газового баллончика нет с собой. Впрочем, в крохотной прихожей струя из баллончика снесет нас обоих. Так что в итоге будем оба синхронно блевать на балконе.
– Я не нашла полковника, – добавив металла в голос, сказала я. – Соберись, тряпка и прекрати ныть! Мужчина ты или нет?
Подействовало. Игорь заткнулся и только нервно, двумя пальцами вытирал мокрый нос. Из носа текло, я смотрела на это с отвращением.
– А теперь скажи мне вот что: компьютер, как вижу, тоже унесли.
Игорь часто закивал. Потом прекратил. Его глаза застыли. Бесформенные губы дрогнули несколько раз, а потом во взгляде появился уже знакомый маслянистый блеск.
– Но у меня есть копия записи в надежном месте, – запинаясь, произнес он. Я смотрела ему прямо в глаза. Он этого долго выдержать не смог и отвернулся. Я с отвращением смотрела на него, видя, как в его подмышках расползаются влажные пятна.
– Надо вызывать ментов, – хмуро сказала я и встала. Балкон был заклеен, но мне так хотелось свежего воздуха. Я прошла на кухню, споткнулась о кастрюлю (выходит, посуду все-таки не украли, Игорь сам отнес ее на кухню), подошла к окну и открыла его настежь. Правда, для этого пришлось дергать изо всех сил. Окно не открывали слишком долго. Старая краска спрессовалась в монолит. Я дернула изо всех сил, и створка поддалась. Глоток свежего воздуха отрезвил меня.
«Он врет, – с тоской подумала я. – Он почти наверняка врет. У него больше на меня ничего нет, но я все же в этом сомневаюсь. Он никогда не оставит меня в покое и будет бесконечно стегать этим вымышленным компроматом. И что мне делать?»
Я опустила голову и уставилась вниз. Нафаня сбивчиво бубнил что-то в телефон, видимо, объяснялся с милицией. Внезапно мое внимание привлекло нечто занимательное. Внизу, под тополями, полускрытый кустами сирени и акации стоял знакомый лоснящийся танк черного цвета, а неподалеку курил Сергей, поглядывая по сторонам. Я отшатнулась от окна. Выходит, он не уехал, а всего лишь сделал круг, а потом вернулся, и поставил машину так, чтобы от дверей подъезда я его увидеть не могла. Он же хорошо видел мою машину и вход в дом.
Сладенькая гадость, клубившаяся в моей голове все это время, вдруг оформилась в одну четкую и конкретную мысль. Я посмотрела на Нафаню, потом вниз на Сергея и, подавив злорадную усмешку, позвала Игоря к себе.
Он подошел не сразу, видимо, ему еще было нужно ответить на какие то вопросы. Потом он приблизился, и я невольно отшатнулась. От него так сильно разило потом, что целый конезавод после заезда мог показаться цветником ночных фиалок. Я привлекла его к себе и ткнула пальцем за окно.
– Смотри, видишь вон ту машину? – таинственно спросила я.
– Вижу, – тоже шепотом ответил Игорь.
– А мужчину узнаешь? – напирала я.
– Каким образом? – возмутился он. – Я отсюда вижу только его макушку. А что?
– А то, дорогуша, – наставительно сказала я, – что это как раз тот самый представитель мафии, который меня преследует. Помнишь, когда мы ехали ко мне домой, он ехал за нами?
Игорь вытаращил глаза.
– И поскольку я ехала по совершенно пустой дороге, – безжалостно соврала я, – скорее всего, он тут дежурит отнюдь не из-за меня. Он видел тебя с нами, и теперь следит за тобой.
Игорь отчетливо позеленел и даже икнул от испуга, за чем я наблюдала с искренним наслаждением. Я отошла от окна, уселась на табуретку и закинула ногу на ногу. Игорь украдкой выглянул за окно, свесившись вниз так сильно, что я у меня было желание слегка его подтолкнуть. Через секунду он метнулся в комнату и прижался к стене.
– Он меня за-заметил…. – запинающимся голосом произнес он.
– А я что говорила, – ядовито произнесла я. – А теперь подумай вот над чем. Я тебе говорила, что за мной следят, чтобы выведать у меня, куда мой муж дел весьма внушительную сумму денег. Им все равно, что я ничего об этом не знаю. Они мне не верят, ходят за мной по пятам, чтобы у них была хотя бы какая-то надежда припереть меня к стенке. Но до сего момента такой возможности у них не было. Пока в моей жизни не появился ты…
Игорь смотрел на меня, не отрываясь. Его бесформенные губы тряслись, а левое веко непрерывно дергалось. В совершенно круглых глазах расползалось по щелям привычная мазутная пленочка желания, уступая место непониманию и страху.
– Ты ехал с нами в машине, – холодно произнесла я. – Я поверила тебе, пригласила в свой дом. Он ехал следом и видел тебя. И знаешь, что произошло потом? Он убедился, что ты остался у меня, дождался ночи и влез к тебе в дом. Барахло взял для отвлечения внимания, а себе забрал компьютер, вместе со всем компроматом на меня, потому что у тебя не хватило мозгов спрятать все подальше. Я разрешила тебе влезть ко мне в душу, а ты меня продал, потому что ты слизняк и размазня!
Руки Игоря заходили ходуном. Модуляция моего голоса, все интонации были верны до самой мельчайшей черточки. Сам Станиславский охотно сказал бы: «Верю!» Несмотря на кажущееся волнение, мозги работали четко, как хорошо отлаженный механизм. Я безжалостно била в самые уязвимые места Игоря. И судя по его бледной физиономии – попадала в десятку. Он сам отдал свое божество на поругание врагу. За это прощения не было. За это язычники сжигали на кострах предавших истинную веру.
– Алиса… – робко произнес он, протягивая ко мне руки в патетическом жесте отчаяния. Но я, словно увенчанная короной всех земных царей, была недосягаема на своем троне. Съежившаяся фигурка Нафани
