закрыла глаза.
В комнате было довольно темно, даже несмотря на свет нескольких ламп, стоявших в разных углах. Снаружи доносился тихий шелест волн, но в самом доме царила полная тишина. Мэгги, сидевшая абсолютно неподвижно и крепко зажмурившая глаза, казалась неживой. Дайна отвернулась, ее взгляд упал на персидский ковер, лежавший на полу, весь покрытый замысловатыми узорами синих, зеленых, коричневых и черных тонов. Стены комнаты были покрыты ровным слоем умбры,[7] однако их однообразие нарушалось подлинниками Кальдера, Лихтенштейна и, совершенно неподходящего к обстановке, Утрильо. У противоположной от Дайны стены располагалась чудовищная студийная стереосистема, включавшая в себя катушечную и кассетную деки, а также пару огромных колонок четыре фута высотой каждая.
Внезапно Мэгги открыла глаза и, наклонившись вперед, поставила стакан на кофейный столик из черного дерева. Не прикоснувшись к пачке папиросной бумаги и полиэтиленовому мешочку с травой, она принялась отскребывать влажным пальцем остатки белого порошка с маленького квадратного кусочка отшлифованного стекла. Собрав, все что было возможно на одном краю стеклышка, Мэгги потерла его вдоль розовых складочек на своих деснах. Этот жест показался Дайне удивительно неприличным.
– Тебе действительно стоит слегка отпустить вожжи и попробовать хоть немного, – сказала Мэгги. Однако она была слишком поглощена собой, чтобы обратить внимание на отрицательный жест подруги.
Мэгги провела ладонью по краю стола. Она приобрела эту типичную для жителей Лос-Анджелеса привычку прикасаться к предметам подушечками пальцев, чтобы не запачкать сверкающую поверхность длинных, тщательно ухоженных ногтей. Она вздохнула.
– Ты помнишь, как все было, когда мы только начинали? Мы обе так трусили и были... равными.
– Мэгги, нельзя думать...
– Теперь это не так, правда? – она бросила на Дайну проницательный взгляд. – Ты изменилась, черт возьми! Почему это должно было произойти?
– О, ради бога!
– Но реклама – не мое занятие! – завопила Мэгги. – Это одно сплошное унижение. Какое, черт возьми, она имеет отношение к искусству, к актерской работе! Я всего лишь манекен и только! – зажав большую серебряную зажигалку между ладоней, она то извлекала из нее маленький язычок пламени, то тушила его. – Мне до смерти надоело ждать, пока подвернется что-нибудь стоящее. Я схожу с ума!
– Ты ведь разговаривала с Виктором, – спокойно произнесла Дайна. – Что он говорит?
– Он говорит, что я должна набраться терпения, что он делает все от него зависящее, чтобы найти мне хоть какую-то работу. – Мэгги вскочила и принялась расхаживаться по комнате в поисках чего-то, словно чувствуя потребность избавиться от избытка энергии. – С меня довольно. Дайна. Я говорю совершенно серьезно. Мне нужен кто-то, кто действительно сделал бы что-нибудь для меня, – она вернулась на место, держа в руках маленький конверт из пергамина[8], и вывалила белый порошок на квадратное стеклышко.
Дайна молча наблюдала, как ее подруга поглощает очередную порцию кокаина. Шмыгавшая носом Мэгги повернулась к ней.
– По-твоему как мне следует поступить? Может быть, уволить Виктора?
– Виктор – хороший агент, – возразила Дайна. – Это не выход. Точно так же, как и та дрянь, которой ты забиваешь нос.
– Зато я чувствую себя так, словно покорила весь мир, – прошептала Мэгги. – Ты ведь знаешь. Поэтому, пожалуйста, не набрасывайся на меня за это в очередной раз. У меня просто нет другого выбора.
– Есть, – настаивала Дайна, – но ты не хочешь искать свой шанс. Ты изменилась, Мэгги. Прежде ты верила в свои силы, считала себя лучшей. Ты помнишь наши споры длиной в целую ночь о том, кто из нас лучшая – ты или я?
– Детские забавы, – ответила Мэгги. – На поверку мир оказался совсем другим, чем мы полагали, а? – Она пристально смотрела на Дайну из-под полуспущенных ресниц, и в ее взгляде читалась боль и обида. – Ты получила все, а я застряла посередине пути, ведущего в никуда. – Она наклонилась и отсыпала еще немного кокаина из конверта. – Так что не говори больше ни слова о наркотиках, ясно? Когда я под кайфом, то мне удается забыть, что я не больше чем разряженная группи[9], прицепившаяся к Крису...
– Зачем ты так говоришь, Мэгги. Крис любит тебя...
– Не болтай о том, чего не знаешь! – отрезала Мэгги. – Ты не знаешь ровным счетом ничего о моих отношениях с Крисом, понятно? – Трясясь от гнева, она просыпала кокаин на подол платья. – О, черт! Ты видишь, что я натворила из-за тебя? – Она начала плакать, пытаясь собрать порошок обратно в конверт. Однако большая его часть упала на ковер. – Проклятье! – Судорожным движением Мэгги отшвырнула конверт в противоположный конец комнаты.
– Будь умницей, воздержись от этой дряни, – мягко обратилась к ней Дайна. – Хоты бы на несколько дней.
– Я делаю это, потому что так хочется Крису, – ответила Мэгги слабым голосом. Она вытерла глаза тыльной стороной ладони, усыпанной веснушками.
– Но ведь это не основание делать что-либо.
– Я не хочу потерять его. Дайна. Я умру, если он бросит меня. В любом случае, это мне понравится.
– Мэгги, ты не...
– Боже, какое я дерьмо. Ты – последняя, на ком мне следовало срывать свою злость.
Дайна притронулась к мягкому ворсу на рукаве платья подруги.
– Как насчет кофе?
Мэгги утерла остатки слез, улыбнулась и кивнула.
– Я мигом.
