В поднявшемся гвалте Дайна услышала, как позади нее Трип, вздохнув, сказал:
– Бэб, дружище. Ты настоящий мужик с яйцами.
– Брось, – ответил Бэб, выбираясь из центра столпотворения. – Яйца тут ни при чем. Но ни один ублюдок больше не сможет учить меня. Я покончил с этим раз и навсегда, понятно? Я больше не потерплю ничего подобного, и все. Я могу смириться с разным дерьмом, когда речь идет о бизнесе, однако этот козел плохо кончит в самом недалеком будущем. – Опустив глаза, он увидел все еще открытый нож в руке друга.
– Че-о-орт! – протянул он. – Теперь ты понимаешь, о чем я говорю. Мне не следовало встревать и мешать тебе всадить свою игрушку в эту недоношенную свинью! – Он улыбнулся и, обняв одной рукой Дайну, другой дружески хлопнул Трипа по спине. – Проклятье! – вскричал он. – Давай веселиться!
Рубенс большими шагами направлялся к автомобилю Дайны, припаркованному в десяти метрах от входа в аэропорт «Пацифик Вест». В одной руке он держал гигантский дорожный чемодан, а в другой – выглядевший так же внушительно «дипломат». Его знакомый вид, лицо и походка, к которым она уже успела привыкнуть, заставили девушку невольно улыбнуться.
– Что, черт возьми, случилось с тобой? – поинтересовался он, заглянув в открытое окно со стороны правого переднего сидения: вечером над Лос-Анджелесом прошел небольшой дождь, и Дайне пришлось поднять верх. Девушка молча повернула голову и посмотрела на Рубенса. – Подвинься. Я сяду за руль.
Она уступила без малейшего возражения и, прислонив голову к дверце, ждала, пока он забросит чемоданы на заднее сидение и заберется в салон. Усевшись на водительское место, он притянул Дайну к себе. Их губы встретились, но она все же успела сказать:
– Ты должен был оставить мне свой номер, – прежде чем зарыться лицом в его плечо и, крепко обняв, прижаться к нему. У Рубенса хватило ума некоторое время не говорить ничего. Где-то сзади раздавались пронзительные звуки автомобильных гудков; мимо с шипением проносились машины, спешившие в город. Уже стало довольно холодно.
Наконец, она выпустила его из своих объятий.
– Сегодня на рассвете погибла Мэгги, – ее голос звучал странным и чужим. – Ее убили.
– Убили? Как? Кто?
Она поведала Рубенсу все, что знала сама.
– Меч в кровавом кольце, – задумчиво повторил он, когда Дайна рассказала о том, что Бонстил обнаружил сбоку на колонке. – Ты уверена?
Дайна кивнула.
– А в чем дело?
– В том, что в прошлом году были совершены два особо злодейских и мрачных преступления в Сан- Франциско, а после Нового года еще два или три в Орандж Каунти. И в каждом случае на трупе жертвы или возле него находили тот же самый знак, нарисованный кровью.
Дайна вздрогнула.
– Я чувствовала, что лейтенант не сказал мне всего, что знал.
– Дайна, как ты сама узнала о случившемся?
– Я была вместе с Крисом вчера вечером. Он так обкурился, что мне пришлось везти его домой: сам бы он не добрался. Мы зашли в дом и... увидели ее тело, запиханное в...
– Господи! – он испустил протяжный вздох и завел двигатель «Мерседеса».
– Какого черта ты провела всю ночь в компании Криса Керра? – поинтересовался он выехав на автостраду в сторону Сенульведо.
– Я заглянула к ним в студию, и мы пошли с ним потанцевать. Что тут такого?
– Ничего, просто у него особая репутация.
– Какая?
Рубенс быстро взглянул на нее.
– Перестань, Дайна. Парень не может пропустить мимо ни одной девчонки.
– Я не девчонка.
Он резко надавил на педаль газа, и автомобиль ринулся вперед, отозвавшись ровным гудением.
– Да, должен признать, что ты слегка старовата для его специализированного вкуса.
– Знаешь, ты – настоящий ублюдок, – гневно воскликнула она. – Ему была нужна моя помощь, и я помогла ему. Он мой друг.
– Всего лишь друг?
– У тебя нет причины ревновать меня. Да и потом вы в некоторых вещах очень похожи.
– Боже, надеюсь, ты шутишь?
– Я – нисколько.
Он устремил взгляд в окно и замедлил скорость.
– Ты в самом деле невыносима.
– Рубенс. – Он ощутил ее прикосновение. – Давай не будем ругаться. Сегодня утром я видела такое, чего не следовало бы видеть никому.
