с самого начала. Имея все это в виду, она сказала:
- Извините меня за то, что я не сдержалась там, в больнице, Хирото-сан. Понимаю, что мое поведение непростительно.
- Нет, нет. Это я должен извиниться перед вами, - запротестовал он. Я сам навязался в утешители.
- Но я так рада, что вы согласились пойти и посидеть немного со мной. - Говоря эти слова, Ивэн не смотрела на Хирото, поэтому у него не должно вроде бы возникнуть никаких подозрений относительно ее искренности. - Я не смогла сдержаться и заплакала. У моего мужа отказывают почки, а ведь он такой молодой. Врачи объяснили мне, что причина болезни неизвестна. Мы, Хирото-сан, были так счастливы, как та идеальная пара, которую показывают по телевидению. Мы так любили друг друга, впереди нас ждала целая жизнь. Из ее глаз выкатилась одинокая слезинка, задрожавшая, как только Ивэн охватил трепет от переживаемых чувств. - И вот он теперь в этой больнице. Лежит, бедный, подключенный к искусственным почкам. Каждый божий день я хожу навещать его и вижу, как с каждым выдохом из него уходит жизнь. Что только станется с нами? - Она низко склонила голову, плечи ее затряслись, она молча заплакала, будто с трудом сдерживая рыдания.
Хирото уставился на нее, пытаясь прогнать пьяную пелену с глаз. Он сидел прямо, дергая себя за галстук и безуспешно пытаясь поправить его. Соблюдая правила приличия, он наклонился к ней и произнес:
- А я ведь тоже в аналогичной ситуации.
- В самом деле? Как это ужасно.
Ивэн подняла голову, и у Хирото от жалости сжалось сердце, когда он увидел ее заплаканное лицо, такое же, каким оно бросилось ему в глаза в приемном покое больницы.
- Я озабочен судьбой жены, ее болезнь не могут распознать, она неизлечима.
Он замолк, уйдя в себя. По натуре он был необщителен, особенно с теми, кто не входил в круг его семьи. Но сейчас он знал, что нужно поддержать разговор: ведь он находится рядом с женщиной, у которой то же несчастье, что и у него, и которая может понять его душевные страдания.
- Эта болезнь унесет от меня жену. Она пока еще не умерла, во всяком случае, клинической смертью, но она то безудержно плачет, то выходит из себя и беснуется. Где та прекрасная девушка, на которой я женился? Ее растоптал, уничтожил злой рок, что-то невидимое и неизвестное. Боже мой! Однако жизнь - это все же тягостная необходимость.
- Тем не менее, мы должны крепиться, не правда ли? - заметила Ивэн, вытирая глаза. - Нужно быть сильным духом.
- Зачем? - печально произнес Хирото. - Не вижу в этом смысла.
- А за тем, что всегда есть шанс встретить кого-то, кто сможет тебя понять, снова сделать жизнь прекрасной, - пояснила Ивэн, наклоняясь вперед, поближе к нему.
Он уловил ее взгляд и подумал: 'Но ведь она совсем не знает меня. Эти слова не могут относиться ко мне. Что она - это прекрасное, печальное создание - увидела во мне особенного?' А затем его как бы озарило и он понял, как им обоим повезло, что они - два несчастных существа, находящихся в одинаковой ситуации, - нашли друг друга.
- Я даже не знаю, что делать, если она умрет, - произнес Хирото.
Ивэн догадалась, что он говорит о своей жене Казуки, сестре Юджи, и поэтому участливо произнесла:
- Я точно так же думаю о моем муже. И все же временами мне приходит в голову мысль, что он больше не мой супруг, то есть не тот человек, которого я когда-то любила. Но, наверное, так думать нехорошо, нечестно, как вы считаете?
- Ну почему же? - мягко разуверил ее Хирото. - Думать так - это вполне естественно.
- О нет, нет! Я готова на все, лишь бы вернуть здоровье мужу.
Ему показалось, что она вот-вот опять разразится слезами, и почувствовал, как сердце у него разрывается на части.
- Но только все это тщетные надежды, - продолжала она. - Врачи ничего хорошего не обещают.
И тут он увидел, что его утешительница смотрит ему прямо в глаза. Для него, жалкой тени, жившей столько времени на задворках у этого блистательного Юджи, наконец-то засияло солнце: его оценило вот это прекрасное существо. И он может показать свое могущество, вернув ей к жизни мужа.
- Я могу это сделать, - сказал он, задохнувшись от волнения, будто только что пробежал целую милю. Все винные пары вдруг улетучились, в голове наступило приятное просветление.
- Сделать что? - спросила она в замешательстве.
- Слушайте меня внимательно, Ивэн, - с воодушевлением продолжал Хирото. - Доктора всего не знают. Я сам ученый, специалист по компьютерам. Сейчас я разрабатываю одну аппаратуру, которая, как знать, может, и изменит в лучшему состояние вашего супруга.
- Ой, Хирото-сан! - восхищенно воскликнула она. - Но каким образом?
- Очень трудно и сложно все объяснить, - ответил он. 'В конце концов, она женщина и многого не понимает'. - Ну, в общем, это все связано с мутацией хромосом в живом организме.
Лицо ее просветлело и она с надеждой спросила:
- Вы что это, серьезно?
- Разумеется, серьезно.
- Но это звучит, как... - Она недоверчиво покачала головой. - Нет, это невозможно.
- Пошли, - импульсивно вырвалось у него. 'А почему бы, черт возьми, не пойти? - подумал он. - Это же и моя разработка тоже. Пойду и взгляну на свое создание. Плевать я хотел на охрану и на Юджи!' - Я докажу вам, что это возможно. Пошли сейчас же! - скомандовал он.
У Вулфа оставался единственный шанс на спасение - освободиться от смертельного захвата. А сделать это он мог только в том случае, если бы затронул у противника нервы. Между ребрами и плечом, непосредственно под ключицей, у человека расположен нервный узел всей руки. Проблема, однако, заключалась в том, что узел хорошо защищен, а у Камивары он к тому же был укрыт мощным слоем железных мускулов. Таким образом, Вулф лишался и этого небольшого шанса.
Он попробовал нанести удар костяшками пальцев, но тут же понял, что этого далеко не достаточно. Вулф почувствовал, как у него снова хрустнули позвонки, когда Камивара еще резче повернул его голову влево. Перед глазами у Вулфа поплыли черные круги, в груди полыхнуло пламя, сжигая кислород, мускулы напряглись до предела; согнувшись, он лишил подвижности верхнюю часть своего тела.
Вокруг царила темнота.
'Хоть бы какое-нибудь оружие', - подумал Вулф. Послышалось жужжание, возможно, издаваемое каким- то насекомым.
Мелькнула неясная тень.
Оружие! Вулф вытянул руки по швам и стал сползать вниз. Его пальцы наткнулись на холодный металл. Лезвие бритвы?.. Да это же тот самый стилет, который Сума выронил на грузовом складе!
В этот момент Вулф почувствовал, как у него отделяется шея. Он напрягся и приказал мозгу отключиться, входя в сплошной красный туман и моментально утратив способность контролировать свои действия и управлять телом.
'Путь прям, а мост, ведущий к жизни, узок...' Вулф сам построил свой мост.
Ничего не нужно, только плыть по течению... и тогда жар, которого он коснется, не обожжет его. Он это знал твердо. Его разум - это жар, огонь, вложенный в его мозг. К Вулфу вдруг снова вернулись чувства, ощущения. Пробившись сквозь грудь, через распростертую руку, жизненная сила коснулась и пальцев, и они цепко обхватили оружие.
Шея Вулфа вновь оказалась в железных тисках.
Стилет, горячий, как раскаленная жаровня, блеснул, словно луч солнца, и вылетел из его руки, подобно стреле, выпущенной из боевого лука.
Тиски разжались.
Глаза у Камивары вывалились из орбит, рот беззвучно открывался и закрывался, толстый язык запал внутрь. Вулф с трудом повернул шею на место, слабо соображая и ощущая сильнейший жар и боль в измученном и истерзанном теле.
