— Ты идиот! — с этим истошным воплем он повернулся к Ронину. — Ты ж его чуть не убил! Как мне прикажешь теперь объясняться с его инструктором? А что я скажу его саардину? — Туг он все-таки потерял остатки самообладания, и голос его сорвался на истерический крик: — Отвечать-то придется мне! Мне! Ты хоть понимаешь, что ты наделал?! С чего это ты вдруг решил, что тебе все позволено?
Он погрозил Ронину кулаком. Его аж трясло.
— Все. Ты свое отзанимался. Я запрещаю тебе приходить в мой класс. И я тебе заявляю со всей ответственностью — ни в какой другой класс тебя тоже не примут. Я лично об этом позабочусь. Мало того, сегодня же я представлю отчет саардину по безопасности о твоем безответственном поведении.
В зале опять поднялся невообразимый шум, многократно усиленный гулким эхом. Смутно, словно сквозь какую-то пелену, Ронин увидел Ниррена, таинственным образом вынырнувшего из толпы. Чондрин встал у него за спиной.
— Ты мне заплатишь за это! — Инструктор едва не сорвал голос, пытаясь перекричать всех и вся. — Заплатишь дорогой ценой!
Ронин, еще не пришедший в себя после схватки, шагнул вперед и поднял меч.
— Это мы еще поглядим, кто заплатит! — выкрикнул он, но голос его утонул в общем шуме.
Ниррен схватил его за руку:
— Ты что, совсем спятил? Что ты делаешь?!
Но Ронин, не помня себя, продолжал продираться сквозь толпу к возвышению, на котором стоял инструктор. Ниррен устремился следом, пытаясь его остановить. Ученики уже поняли, что к чему, и тоже пытались утихомирить Ронина, специально загораживая ему дорогу. Инструктор, сообразив, что ситуация в зале вышла из-под его контроля, похоже, перепугался не на шутку. Сопровождаемый бледным парнишкой, он быстренько скатился со своего помоста и поспешил убраться из зала подобру-поздорову.
Ниррену все-таки удалось догнать Ронина и схватить его за руку. Шум все нарастал. Жара в зале стала невыносимой. Ронин обернулся и уставился на Ниррена, который что-то ему говорил. Ему понадобилось какое-то время, прежде чем до него дошел смысл слов чондрина:
— Пойдем отсюда, Ронин. Пойдем.
Уже покидая зал, Ронин успел полюбоваться на то, как Марша пытаются переложить на носилки.
— Они просчитались.
— Откуда ты знаешь?
Ниррен вздохнул:
— Я не знаю. Просто ощущение у меня такое.
— Но не просто же так у тебя ощущение, — сказал Ронин. — Оно на чем-то должно быть основано. Не могли же все саардины разом...
Ниррен сжал кулаки.
— Но именно так и случилось. Они просчитались. Они все заняты только тем, как укрепить свою власть...
— Это их личное дело.
Ниррен прекратил мерить шагами комнату и взглянул на Ронина, который сидел на постели и снимал пропитавшуюся потом рубашку.
— Да, можно сказать и так. — Ниррен покачал головой. — Ты уже, наверное, виделся с ним.
Ронин бросил рубашку на спинку стула.
— Да.
Ниррен нахмурился:
— Надеюсь, не для того, чтобы к нему вернуться.
— Вовсе нет, — невесело усмехнулся Ронин.
— И он что, даже не стал тебя искушать?
— Ну, в общем-то он предпринял попытку.
— Я так и думал.
— Не бери в голову.
Ниррен немного расслабился. Он указал на громадный синяк на боку Ронина:
— За К'рин я уже послал.
Ронин потрогал повязку на плече. Рана еще побаливала.
— Вряд ли в этом есть необходимость.
Ниррен махнул рукой:
— Все равно за ней уже пошли.
— А где Сталиг?
— У Марша, я думаю, — ответил Ниррен с улыбочкой. — Так зачем ты к нему ходил?
— К Саламандре?
— Угу.
— Хотел посоветоваться.
— С ним?! — Ниррен рассмеялся. — Он же саардин. Разве он скажет тебе правду?
— Нас многое связывает, — возразил Ронин.
— Да, и все же...
— Я ему верю, — последовал быстрый ответ.
Ниррен покачал головой:
— Ну и что он тебе сказал?
Ронин откинулся на подушки.
— Что Боррос действительно сумасшедший.
— Да? А он-то откуда знает?
Ронин взял подушку и вытер пот с лица. На подушке осталось темное пятно.
— Он вроде бы представил мне доказательства.
— И какие же? — спросил Ниррен, не спуская с Ронина глаз.
— А что, если я скажу, что Боррос вовсе не сумасшедший?
— А ты скажешь?
— Не знаю.
— Так что насчет доказательств?
— Я сам разговаривал с Борросом.
— Ты мне не скажешь.
— Я уже говорю.
— Не скажешь насчет доказательств. Насчет того, что он тебе показал.
Ронин отшвырнул подушку.
— Откуда ты знаешь, что он мне что-то показывал?
— Не придирайся к словам.
— Ладно. — Ронин поднялся с постели и открыл шкаф. — Но я не уверен, что это действительно что-то доказывает. — Он достал шелковую рубашку с широкими рукавами и без воротника. — Как ты думаешь, что находится наверху? Над Фригольдом?
— Наверху? — Ниррен пожал плечами. — Ничего. Во всяком случае, ничего, что заслуживает внимания, если только тебя не прельщает километровый слой снега и льда. А почему ты об этом спрашиваешь?
Ронин надел рубашку.
— Потому что Боррос говорит, что там, наверху, есть жизнь. Цивилизация. Земля без снега и льда.
Ниррен уставился на него во все глаза:
— Он так сказал?
— Да.
— А ты его не спросил, над чем он работал?
— У меня не было возможности его расспросить. У нас разговор получился какой-то сбивчивый. Хорошо, что я хоть что-то узнал. Но в одном я уверен. Фрейдал знает не больше нашего, иначе Боррос просто не стал бы ни с кем разговаривать. Кроме того, колдун дал мне понять, что он не выдал им ничего важного.
Ниррен опять покачал головой: