— Все, Ронин. Ты доигрался, — раздался сверху холодный голос. — Мы пришли за тобой!
Раздался скрежет металла по камню. Этот звук нельзя было спутать ни с чем. К'рин ахнула. Только теперь до нее дошло то, что Ронин понял уже давно: он был без оружия, ведь они шли на Сехну.
Что-то коснулось его плеча. Нира настойчиво тыкала в него пальцем. Она показала сначала на него, потом — на К'рин, потом — на черный провал под лестницей.
Он покачал головой:
— Мы не можем тебя здесь оставить. Здесь ты погибнешь. Понимаешь?
Она замотала головой, и ее рот беззвучно открылся. Ронину почему-то сразу же показалось, что здесь что-то не так. Судя по всему, К'рин пришла в голову та же мысль. Она протянула руку и приоткрыла нире рот. Затравленные глаза Корабб распахнулись от ужаса. Она дернулась, пытаясь вырваться, но К'рин держала ее крепко.
— Мороз меня побери! — содрогнувшись, выдохнула она.
Ронин нагнулся и увидел, что у ниры нет языка. На его месте чернел окровавленный обрубок.
К'рин отпустила Корабб и повернулась к Ронину. Она была очень бледной.
— Что произошло? Как такое могло...
— Ронин. Ронин, мы знаем, что медсестра с тобой, — донесся сверху насмешливый голос. — К'рин? Да, ее зовут К'рин.
Снова скрежет металла по камню.
— Не обольщайся. Умереть быстро и с честью у тебя не получится. Смерть меченосца не для тебя, друг мой. Мы перережем тебе сухожилия на ногах, и ты будешь лежать и смотреть, как мы выясняем, из чего сделана твоя женщина. Мы отрежем тебе веки, чтобы ты не смог закрыть глаза, и будем по очереди держать тебе голову, чтобы ты сполна насладился зрелищем. Мы не хотим, чтобы ты пропустил самое интересное. Как ты сам думаешь, скольких она сможет обслужить?
Раздался мерзкий хохот.
— Я имею в виду, за раз!
Смех разнесся издевательским эхом. К'рин невольно поежилась.
Наверху послышалась возня — их преследователи спускались вниз. Ронин размахнулся и зашвырнул факел в черный провал. Тени тех, кто пришел за ними, уже показались вверху. Далеко-далеко внизу трепыхались алые отблески пламени факела. Но Ронина, К'рин и ниру уже окутала темнота.
Тени спускались все ниже. Их было четверо. Ронин понял, что надежды мало. Рыжие отблески пламени отразились от лезвия поднятого меча. Ронин уже приготовился к отчаянному рывку вверх по лестнице.
И вдруг мимо него промчалась маленькая скрюченная тень. Это была нира!
Она врезалась прямо в четверку спускавшихся к ним негодяев. Послышались крики. В это мгновение догорающий факел вспыхнул напоследок, осветив живой ком, сплетенный из чьих-то рук, ног и тел, который как будто подпрыгнул в воздух и обрушился вниз, прямо в черную дыру. Ронин пытался разглядеть в этой копошащейся массе хоть чье-то лицо... лицо ниры... но тугой комок тел уже скрылся из виду, и он услышал лишь смачный шлепок, похожий на звук разорвавшегося мешка с чем-то сыпучим, сброшенного с большой высоты. От этого звука Ронина едва не стошнило.
К'рин рыдала, прижавшись к стене.
Когда Ронин отвернулся от зияющего колодца, она бросилась ему на шею и прижалась к нему всем телом. Ее била дрожь.
— Я не могу... — бормотала она сквозь слезы. — Я больше не могу...
Он гладил ее по волосам, открывая в себе нечто новое — очень важное.
Они еще долго стояли, отнявшись, посреди этого сумрачного мира, распадающегося на части, где смерть ухмыляется им в лицо, а зло и насилие торжествуют почти всегда.
Неизменная каменная плита чернела мрачным овалом посреди темноты. Ронин стоял на пороге, дожидаясь, пока глаза не привыкнут к сумраку. Даггамы по-прежнему торчали в коридоре, за поворотом.
И Ниррена не было на Сехне.
После Сехны К'рин отправилась к себе на занятия по медицинской подготовке.
— Мне сейчас надо отвлечься, — сказала она.
В операционной было темно и очень тихо, поэтому Ронину приходилось быть предельно осторожным, чтобы не выдать своего присутствия. Он прошел через темный зал — вроде бы все нормально. В кабинете не было никого.
В коридоре, по дороге сюда, его перехватил Г'фанд.
— Идешь наверх?
Ронин кивнул:
— К себе.
— Не возражаешь, если я немного тебя провожу?
Вообще-то Ронин возражал, но не знал, как повежливее отделаться от ученого. Все его мысли были заняты только Борросом. Времени оставалось очень мало.
— Ну, пойдем.
Они миновали первую лестницу, и Ронину показалось, что он слышит звук капающей воды. Они пошли по второй. Поднимались молча. В воздухе плясали пылинки. Время от времени за стенами раздавались какие-то непонятные звуки.
Наконец Г'фанд прочистил горло:
— Я просто... хотел сказать, что... гм... насчет происшествия на тренировке. Никто не хотел обсуждать его на совете. Если тебя это интересует.
— Я совсем не о том сейчас думаю.
— А-а. Ну ладно. Просто мы все беспокоились... знаешь... если тебя отстранят от тренировок...
— Я тебе очень признателен за заботу.
— Мы все за тебя беспокоимся.
Ронин взглянул на Г'фанда и заставил себя улыбнуться.
— За меня волноваться не надо — так им всем и передай.
— Но ведь тренировки — это твоя жизнь! Я бы на твоем месте очень расстроился.
— Ты так это говоришь... можно подумать, что я себя просто покрыл позором, — сказал Ронин. — Я честно сражался. Это не я, а они нарушили Устав.
— Но ведь с инструктором тоже надо считаться, — возразил Г'фанд, явно не понимая, о чем толкует ему Ронин.
— Не всегда и не всем.
— Да, — с горечью согласился ученый. — Не всем.
Легко и бесшумно, как тень, Ронин добрался до дальней стены и коснулся ее рукой. Открылась потайная дверь. Он шагнул внутрь.
В маленькой комнатке ничего не изменилось: те же узкие койки и тусклые лампы. И Боррос.
На этот раз он сидел, напряженно разглядывая свои ладони. Желтая лысая голова легонько покачивалась на тонкой длинной шее. Серые глаза были тусклыми и безучастными.
Ронин присел рядом с ним.
— Боррос...
— Иди, — произнес колдун равнодушным усталым голосом. — Иди и скажи своему саардину, что мой ответ по-прежнему «нет». И другого ответа не будет.
Он провел пальцами по лбу, и Ронин заметил, что пятна Дехна на висках колдуна стали бледнее.
— Скажи ему, что он больше уже ничего не сделает. Он перепробовал все, и ничего у него не вышло. Никаких даже проблесков не осталось... я вообще ничего не помню. Так что его попытка перетащить меня к себе в ведомство тоже не удалась. Я не в силах ему помочь, даже если бы и хотел.
Боррос махнул рукой.
— Иди к нему и передай, что сказал колдун. Мне он верить не хочет, а тебе, может быть, и поверит.
— Боррос, прошу вас, выслушайте меня, — прошептал Ронин. — Я не даггам, и Фрейдал — не мой саардин. Мороз проклятый, ну посмотрите же на меня! Я был здесь у вас в прошлом цикле. Вы тогда болели,
