Валерия заткнула ему пасть, и Рыжий сделал безуспешную попытку ухватиться за эту руку зубами.
Валерий разжал кулак и показал ключ: – Еще раз не по делу вякнешь, эта штука будет торчать из кулака на всю длину, понял?
Рыжий с ужасом смотрел на рваную дырку чуть пониже груди. Из дырки уже начинала сочиться кровь.
– От чего ключ?
– От «Вольво», 18-37.
– Тот, что под окнами?
– Да.
– Так. Этот – от зажигания. Этот – квартира. Этот откуда?
– От мамкиной квартиры, – сказал Рыжий, – мамка в однокомнатной живет, в Измайлове, почту разносит. Что, к ней тоже полезешь?
– Адрес?
– Не тронь мать, понял?
– Если почту разносит, не трону. Адрес?
– Девятая Парковая, семнадцать – сто девяносто три.
– Это?
– Дача. Семьдесят третий километр по Ярославскому, деревня Пригорки, улица Ленина, пятнадцать. Да не дача это – развалюха, родительская.
– Этот ключ?
– Гараж, третий переулок направо, второй бокс.
– Что у тебя за дела с Михайским?
– Это мои дела, а не твои.
Одна рука Валерия зажала Рыжему рот, а другая вцепилась, как клешами, в мужское достоинство бандита, жалобным червячком выглядывавшее из-под разорванной рубашки.
– А-а… – застонал Рыжий, когда Валерий разжал руки.
– Еще раз спрашиваю, что это за контракт с подписью Михайского?
– Контракт на извлечение редкоземельных металлов, – сказал Рыжий, – из отработанного оборудования.
– Чьего?
– Американского.
– А что же они, на Западе, разве не лучше нас это делают?
– Оно радиоактивное.
– Па-анятно! Значит, Михайский импортирует поманеньку всякий розничный чернобыль и всю эту гадость в Москве же и перерабатывает.
– Не перерабатывает. Просто хоронит.
– Е-мое! Ничего не понимаю!
– Контракт реэкспортный. Михайский должен извлечь редкоземельные металлы из оборудования и реэкспортировать их в Америку. На самом деле бочки радиоактивные, из них никто ничто не извлечет, и их просто хоронят, по всем правилам. А под это дело идет экспорт наших металлов.
– Понятно. А ты тут при чем?
– Это я посадил Михайского на этот контракт.
– Круто. И много у тебя таких контрактов?
– Отпусти меня, – сказал Рыжий, – слышишь? Я твоей тачки не бил. Тебя Шерхан на меня натравил, ясно?
– С Шерханом я разберусь, – пообещал Валерий, – ты мне расскажи про другие бумажки. Чего это они, кстати, у тебя лежат, или Шерхан о них не знает?
– Ты без меня с Шерханом не разберешься!
– Я жду. Про другие контракты. А то я тебе уши подровняю.
Рыжий побледнел страшно. Видимо, всякое упоминание об ушах задевало бандита до глубины души. Потом он перевел дыхание, моргнул несколько раз и натянуто улыбнулся: – Слушай, мужик, а ты мне нравишься.
– Ого! Так тебе, когда бьют, нравится? Я тебе ша еще больше понравлюсь, – осклабился Валерий.
– Сядь и не чирикай, – вдруг сказал Рыжий, – и подумай чуток не одними кулаками.
Предложение это было произнесено до того бесстрастным тоном, что Валерий молча и гибко, как молодой кот, сел на корточки напротив своего пленника.
– Ты можешь разгромить эту квартиру, – продолжал Рыжий, – можешь убить меня, можешь упрятать
