Таинственный Рыцарь

Сир Глендон взял у него копьё, покрутил им и поскакал к арене.

— Семеро, храните нас обоих.

Где-то на востоке молния рассекла бледно-розовое небо. Дэймон стукнул жеребца по бокам золотыми шпорами и молниеносно рванул вперёд, опустив боевое копьё со смертоносным железным наконечником. Сир Глендон поднял щит и поскакал ему навстречу. Он перекинул своё более длинное копьё через голову кобылы, целясь в грудь юного претендента. Грязь летела из-под конских копыт, и казалось, что факелы, по мере сближения рыцарей, разгорались всё ярче и ярче.

Дунк закрыл глаза. Он услышал треск, крик, удар.

— Нет! — услышал он полный отчаяния голос Гормона Пика. — Нееееееет!

На пол-удара сердца, Дунк почти что его пожалел. Он открыл глаза. Большой чёрный жеребец без седока замедлял бег. Дунк вскочил и ухватил его за уздечку. На дальней стороне ристалища Сир Глендон Болл пустил свою кобылу по кругу, потрясая обломками копья. Люди выбежали на поле, туда, где лицом в луже неподвижно лежал Скрипач. Когда они помогли ему подняться на ноги, он был покрыт грязью с головы до пят.

— Коричневый Дракон! — закричал кто-то. Волна смеха пронеслась по двору. Над Белостенным Замком занималась заря.

Дунк и Сир Кайл стали помогать Глендону Боллу слезть с лошади, но не прошло и нескольких ударов сердца, как сперва завыла труба, а затем часовые на стенах забили тревогу. Вырастая из утреннего тумана к стенам замка подходила армия.

— Эгг, оказывается, не врал, — сказал потрясённый Дунк Сиру Кайлу.

Из Девичьего Пруда пришёл Лорд Мутон, из Вороньего Древа — Лорд Блэквуд, из Закатного Дола — Лорд Дарклин. Королевский домен под Королевской Гаванью прислал Хейфордов, Росби, Мэссеев, и собственную королевскую дружину, возглавляемую тремя рыцарями Белой Гвардии и укреплённую тремя сотнями Вороновых Зубов с высокими белыми луками из чардрев. Безумная Даниэлла Лотстон из зловещих Харренхолльских башен в черных доспехах, облегавших ее, словно железная перчатка, самолично скакала впереди своих войск, и её длинные рыжие волосы развевались на ветру. Свет восходящего солнца заблистал на наконечниках пятисот благородных пик и в десять раз большего количества ратницких копий. Серые ночные знамёна заиграли полусотней ярких цветов. Но выше их всех реяли два королевских дракона на чёрном, как ночь, поле: великий трёхголовый, красный как огонь, зверь Короля Эйриса Первого Таргариена, и белое крылатое чудовище выдыхающее алое пламя.

'И всё же не Мэйкар', — осознал Дунк, увидав эти знаки. На знамени Принца Летнего Замка были изображены четыре дракона — два и два, знак четвёртого сына покойного Короля Дэйрона Второго Таргариена. Одинокий белый дракон объявлял о присутствии Королевского Десницы, Лорда Бриндена Риверса.

Сам Кровавый Ворон пришёл к Белостенному Замку.

Первый Мятеж Чёрного Пламени в крови и славе скончался на Краснотравном Поле. Второй Мятеж Чёрного Пламени закончился жалким писком.

— Они не смогут победить нас, — прокричал юный Дэймон со стены замка, после того как увидел окружившее их железное кольцо, — это к нашей же выгоде. Мы прорвёмся сквозь них и помчимся к Королевской Гавани! Трубы, играйте атаку!

Но рыцари, лорды и ратники лишь невнятно ворчали, а некоторые стали пробираться к конюшям, задним воротам или каким-то укромным местам, где надеялись обрести безопасность. А когда Дэймон вытянул и поднял над головой свой меч, каждый смог разглядеть, что это не Чёрное Пламя.

— Сегодня мы сотворим ещё одно Краснотравное Поле, — пообещал претендент.

— Поссать я хотел на это, скрипачишка, — прокричал ему в ответ седой оруженосец, — Я лучше поживу.

Кончилось тем, что второй Дэймон Чёрное Пламя выехал в поле один и, остановившись напротив королевского знамени, вызвал на поединок Кровавого Ворона.

— Я готов драться с тобой, трусом Эйрисом или любым чемпионом, которого ты назовёшь!

Вместо этого, люди Лорда Бладрейвена окружили юношу, стянули с коня и заковали в золотые оковы. Знамя, которое он нёс, бросили в грязь и подожгли. Оно горело долго, и поднимавшиеся от него клубы дыма были видны за много лиг вокруг.

Лишь одно кровопролитие произошло в тот день, когда человек Лорда Вирвела принялся хвастать, что он был одним из глаз Кровавого Ворона и скоро будет награждён.

— Ещё до смены луны, я буду трахать шлюх и пить красное Дорнийское, — видимо, пытался сказать он, но в этот момент один из рыцарей Лорда Костейна перерезал ему горло.

— Выпей-ка это, — сказал он, наблюдая как человек Вирвела захлёбывается собственной кровью. — Хоть и не дорнийское, но тоже красное.

Остальные же печальной, безмолвной колонной прошли через ворота Белостенного Замка, побросали оружие в сверкающую кучу, преклонили колено и остались ждать приговора Кровавого Ворона. Дунк вышел вместе со всеми, в компании Сира Кайла Кота и Глендона Болла. Они хотели, чтобы и Сир Мейнард присоединился к ним, но Пламм за ночь успел куда — то испариться.

Поздним вечером Сир Роланд Крэйкхолл из Королевской Гвардии разыскал Дунка среди остальных пленников.

— Сир Дункан. Где в семи преисподних вы прятались? Лорд Риверс спрашивает о вас часами. Пройдёмте со мной, если вас не затруднит.

Дунк пошёл за ним следом. Длинный плащ Крэйкхолла, белый, как лунный свет или снег, хлопал за его спиной при каждом порыве ветра. Его вид заставил Дунка вспомнить о словах, произнесённых Скрипачом на крыше: 'Я грезил. Вы, весь в белом с головы до ног, а длинный белый плащ струился с этих широких плеч'.

Дунк фыркнул: 'Айя, а ещё ты грезил, что дракон вылупится из каменного яйца. Одно столь же вероятно, как второе'.

Шатёр Десницы стоял в полумиле от замка, в тени раскидистых вязов. Дюжина коров щипала травку по соседству. 'Короли возносятся и падают, — подумал Дунк, — А коровы и народ продолжают заниматься своими делами'. Так, бывало, говаривал старик.

— Что с ними будет? — спросил он Сира Роланда, когда они прошли мимо сидящей на траве группы пленников.

— Отправятся на суд в Королевскую Гавань. Рыцари и ратники должны легко отделаться, они ведь лишь следовали за своими лордами.

— А лорды?

— Некоторых помилуют, если они скажут всё, что знают и отдадут сына или дочь в залог будущей верности. Хуже придётся тем, кто был помилован после Краснотравного Поля — их бросят в тюрьму или лишат имущества. Самые злостные потеряют головы.

Подходя к шатру, Дунк увидел, что Кровавый Ворон уже положил этому начало, вход обрамляли насаженные на копья головы Гормона Пика и Тома Хеддля, а их щиты были выставлены под ними.'Три замка, чёрные на оранжевом. Человек, который убил Роджера Пеннитри'.

Даже после смерти глаза Лорда Гормона смотрели сурово и твёрдо. Дунк подошёл и закрыл их.

— Зачем вы это сделали? — спросил один из стражников. — Они все равно скоро достанутся воронью.

— Я задолжал ему это.

Если бы Роджер не погиб в тот день, старик никогда не взглянул дважды на Дунка, гнавшегося за свиньёй по улицам Королевской Гавани. 'Все началось с того, что один старый мёртвый король дал меч одному сыну, а не другому, и теперь я стою здесь, а бедный Роджер лежит в могиле'.

— Десница ждёт, — скомандовал Роланд Крейкхолл.

И прошагав мимо него, Дунк оказался лицом к лицу с Лордом Бринденом Риверсом, бастардом, колдуном, Десницей Короля.

Эгг стоял рядом с ним, свежевымытый и наряженный в одежды подобающие племяннику короля.