– Валерий Игоревич! Когда на летном поле раздались выстрелы, это были выстрелы из вашего «Макарова». Никто не слышал автоматных очередей.
– Естественно, – сказал Сазан, – «калаши» были с глушителями. Да их, кажется, нашли там же, прямо у дороги.
– И что вы сделали, когда в вас стали стрелять?
– Постарался, чтобы в меня не попали.
– А потом?
– Потом прибежали ребята, и мы погнались за киллерами.
– Если я не ошибаюсь, Валерий Игоревич, вы побежали с одним пистолетом Макарова, которым вы, кстати, владели незаконно, за двумя киллерами, вооруженными автоматами?
При словах «владели незаконно» Валерий еще раз помянул про себя штуку баксов, но спокойно ответил:
– Они расстреляли пару рожков. Я не думал, что у них оставался большой запас.
– Все равно это был очень безрассудный поступок. Немногие на вашем месте были бы на него способны, а? Если внимательно поразмыслить, то это все равно, что с рогаткой гоняться за тигром.
– Когда в меня стреляют, у меня нет времени поразмыслить.
– К сожалению, определенный смысл в этом был. Довольно трудно восстановить картину произошедшего, не правда ли? По лесополосе как будто стадо слонов прошлось.
– Следы киллеров остались. Я еще порадовался, как вы их прилежно гипсом заливаете. Знаете, ведьмы, чтобы погубить человека, вынимали след. Очень ваши менты были на ведьм похожи.
– Следы, может, и остались, но вот откуда и куда они ведут, совершенно непонятно. Может, это вообще рабочие днем проходили.
– И «калаши» оставили. А протектор «дискавери» на обочине художник изобразил.
– Ну, «дискавери» там мог стоять хоть два дня назад. Еще до того, как прорыли канаву. Самого этого джипа никто не видел, а автоматы мог бросить кто угодно, не правда ли?
– То есть вы хотите сказать, что раз вы не поймали «дискавери», то его и не было?
– У следствия сложилось достаточно связное впечатление о происшедшем, Валерий Игоревич. Пришел новый бандит, Глуза ему не дал разворовывать аэропорт, тут же Глузу и убили. Это пока предварительное впечатление, но, к сожалению, ваши ответы, скорее, укрепляют нас в его справедливости.
Сазан поднял на прокурора карие глаза.
– Вы не в курсе, товарищ Витятин. Слишком много людей видели, как Воронков ушел с Глузой на поле. Я приехал спустя пятнадцать минут.
– И кто это «видел»? Твои подельники? Сазан покачался на стуле.
– И это впечатление следствия, – спросил он прокурора в упор, – я полагаю, его можно развеять?
– Вы очень умный человек, Валерий Игоревич. Приятно иметь дело с умным человеком.
– Ваша дочь, кажется, строит себе дачу?
– Моя дочь здесь ни при чем, Валерий Игоревич. Вы не нужны этому городу и этому предприятию. Почему бы вам не уйти с поста… как это называется? Заместителя директора по безопасности?
Сазан встал с кресла.
– Говорят, у генерала Сергеева были плохие отношения с Глузой? – спросил Сазан в упор. – Сын его вместе с ним выдвигался в депутаты.
– При чем здесь генерал Сергеев?
– При том, что ваша позиция за ночь удивительным образом переменилась. И я не могу найти этому никаких объяснений, кроме утреннего вашего разговора с Сергеевым.
Прокурор побагровел. Сазан пошел к двери. У самого порога он обернулся, – Я вполне понимаю вас, Сергей Кириллович, – сказал Нестеренко, – но подумайте вот о чем: эти люди убили Глузу, хотя Глуза был на их стороне. Я вам не советую дружить с крокодилом и думать, что вас-то он не тронет. Всего хорошего.
«Мерс» Сазана был припаркован напротив прокуратуры, и тонкая фигурка в белом платьице крутилась около заднего колеса.
Фигурка обернулась, и Сазан узнал Леру. Глаза девочки вспухли от слез, личико слегка заострилось. Девочка на мгновение напомнила Сазану маленькую, рассерженную и ужасно ядовитую змейку.
– Подвезти? – неловко спросил Нестеренко.
– Это вы поэтому не пошли со мной домой, да? Потому что решили убить отца?
– Откуда ты чушь такую взяла?
– В газете написано. В «Красном Рыкове».
– А если завтра в газете напишут, что я китайский шпион?
– Все так говорят.
– А ты поговори с Мишей.
– И не собираюсь! Это Ивкин велел вам убить отца! Потому что отец помирился со Службой, и Ивкин перепугался насмерть!
