шайонов. Вначале Салли хотел ехать один, но Микаэла настояла на том, что будет сопровождать его. Уже второй раз за такое короткое время она чувствовала себя виновной в бедах, причиненных шайонам. И это при том, что ее действиями руководило одно только стремление к правде и миру.
Как только Салли и Микаэла принесли шайонам тревожную весть, те тут же принялись сворачивать свой лагерь. Воины, женщины, старики и дети — все помогали паковать имущество, чтобы бежать от армии на другое место.
Шаман Танцующее Облако тоже привязывал к седлу своей лошади вязанку одеял и шкур.
— Я… я очень сожалею обо всем, что случилось, Танцующее Облако, — сбивчиво говорила Микаэла.
Салли стоял рядом, скрестив на груди руки, с таким видом, будто его все это не касалось. Микаэла знала, что в этой беде он винит только ее.
— Сейчас у нас нет другого выхода, — успокаивал ее шаман. — Но как только Кастер уберется отсюда, мы вернемся.
Идущий по Облакам, сын шамана, энергичным шагом подошел к отцу. Его черные глаза сверкали.
— Откуда Кастер узнал, что его солдаты были здесь? Кто…
— Теперь это уже не важно! — Танцующее Облако оборвал сына на полуслове.
Но Идущий по Облакам не унимался. Он указал на Салли, и в глазах его сверкнула ненависть.
— Он… Это он. Он работает на армию осведомителем.
— Ты еще слишком молод, чтобы говорить! — строго глянул на сына Танцующее Облако.
— Это я, я им сказала! — воскликнула Микаэла. Она не могла стерпеть, чтобы вину за ее действия перекладывали на другого.
— А ты уже слишком стар, чтобы что-нибудь понимать! — ответил отцу молодой шайон, никак не отреагировав на признание Микаэлы. — Друзья моего отца — мои враги. И я убью их обоих.
С этими словами он вскочил на коня и ускакал в темноту ночи.
Микаэла вернулась в город одна. Она больше не могла сносить молчаливый укор Салли. Достаточно было ей и собственных угрызений совести. Она подъехала к больнице, минуя дом, потому что дома дети набросились бы на нее с расспросами. А она сейчас сильно сомневалась, что смогла бы правильно на них ответить. Вначале ей необходимо было разобраться с собственной позицией.
Было уже довольно поздно, когда она снова вышла из больницы. Она запирала дверь, как вдруг почувствовала чье-то прикосновение. Вздрогнув от ужаса, она резко обернулась и в темноте различила силуэт длинноволосого мужчины.
— Микаэла, а куда подевались все горожане? Прошло несколько секунд, прежде чем Микаэла оправилась от испуга и избавилась от мысли, что попала в руки одного из дикарей.
— Боже мой, Салли, как ты меня напугал, — простонала она. — А люди все в церкви. Отец Джонсон читает сегодня лекцию.
— А дети где?
— Они дома. А почему ты спрашиваешь?
Но Салли не успел ей ответить. Громкие воинственные крики, разорвавшие тишину, донеслись сразу со всех концов города. Индейцы, одетые в армейскую форму, с факелами в руках, галопом гнали своих коней по улицам, поджигая один за другим покинутые жителями дома. В мгновение ока весь Колорадо-Спрингс был охвачен пожаром. Микаэла в ужасе смотрела на призрачное зарево, полыхающее со всех сторон.
Видимо, запах пожара проник и в церковь, поскольку из темноты уже бежали люди, чтобы спасти свои дома. И не успел Джейк Сликер отзвонить в колокол тревоги, подвешенный перед его цирюльней, как первые ведра уже заливали пламя.
Только теперь Микаэла заметила, что огонь перекинулся и на ее клинику. Горели балконные перила, и было отчетливо видно, как огонь постепенно охватывал дом, участок за участком пожирая древесину.
— Салли, больница горит! — вскричала она и тут же побежала за водой.
Но все ведра уже были расхватаны, и Микаэла, пометавшись туда-сюда с пустыми руками, в растерянности остановилась. Взгляд ее снова скользнул вверх, к прожорливому огню. Она увидела силуэт человека, взбиравшегося наверх по наружному фасаду дома. Вот он добрался до балкона и перемахнул через охваченные огнем перила. Жадные языки пламени, казалось, так и тянутся к нему. Только теперь Микаэла узнала, что это Салли. Он вырвал из-за пояса томагавк и решительно принялся рубить перила. Они с грохотом обрушились вниз, на песчаную почву. Салли затаптывал пламя, метнувшееся по фасаду, и его дыхание вырывалось изо рта белыми клубами. Затем он обернулся, и взгляд его устремился на Микаэлу, которая, оцепенев от испуга, безмолвно следила за его движениями.
И, глядя на него, Микаэла не могла избавиться от мысли о том, как много бы она отдала за то, чтобы быть облачком его дыхания — столь близкого к его губам. И она вынуждена была признаться себе, что это чувство было вызвано не только тем фактом, что он своим бесстрашным деянием спас от уничтожения клинику.
На следующее утро от обугленных досок все еще поднимались последние струйки дыма. Всю ночь напролет жители Колорадо-Спрингс спасали свои дома от жадного натиска огня, и их усилия не пропали даром. Всерьез пострадали только некоторые веранды и навесы. Сами же здания в последний момент удавалось спасти.
И теперь мужчины города собрались перед салуном, чтобы держать совет. Лорен Брей, в фартуке, в котором он обычно стоял за прилавком, на всякий случай захватил с собой ружье.
Слово взял его преподобие.
— Совершенно очевидно, что армия не в состоянии нас защитить, — начал он и оглядел всех собравшихся, — Поэтому я попросил бы всех граждан города больше не покидать его пределы до тех пор, пока не будут пойманы изменники. Кроме того, я предлагаю установить ночные вахтенные дежурства. Все мужчины, у кого есть оружие, должны записаться.
— Хорошая мысль, — поддержал Хэнк, — И как только сюда сунет нос хоть один индеец или кто- нибудь, кого можно принять за индейца, он сразу же получит бесплатный билет на вечные охотничьи угодья.
Поднялся веселый гогот.
— Но ведь не каждый индеец изменник, и не каждый мечтает тебя уничтожить, — резко возразил Салли.
— Каждый индеец здесь лишний, — ответил Хэнк, и толпа снова поддержала его одобрительным смехом.
Всю первую половину дня в городе шли приготовления к осаде и блокаде. Лавочник Лорен Брей сортировал и нумеровал свои запасы, а Хэнк на всякий случай поднял цену на виски. Каждый старался как мог обеспечить себя на случай долгосрочного автономного существования.
Но Салли с удивлением заметил, что Микаэла запрягает своих лошадей в повозку.
— Куда это ты собралась? — обеспокоенно спросил он.
— Миссис Карэуэй все еще в своей хижине, — ответила Микаэла. — У нее сломана нога, и я должна забрать ее сюда.
— Ты останешься здесь, — ответил Салли. — Если уж так необходимо забрать миссис Карэуэй, так это сделаю я.
Микаэла отрицательно покачала головой.
— Нет, ей придется перед поездкой сделать обезболивающий укол, иначе она не выдержит дороги.
Салли смотрел на нее настойчивым взглядом.
— Но разве я не могу сделать это за тебя? Ты мне только покажи, как это делается.
Микаэла снова покачала головой и мягко улыбнулась:
— Салли, ты и так очень много делаешь для меня. Вот и больницу спас от пожара… Но этот укол содержит морфий, и я, к сожалению, не могу тебе его доверить.
— Но уезжать сейчас из города — это безумие, — прошептал Салли.
Доктор Куин только пожала плечами.
— У меня нет другого выхода.
— Тогда я поеду с тобой, — сказал Салли и вскочил на облучок. Тон его не терпел возражений, но
