Доктор Майк смотрела на Дороти в полной растерянности.
— Вы хотите сказать… Вы согласны оперироваться? Дороти кивнула. В ее светлых глазах блеснула решимость.
— Да, и сегодня же.
Известие, что миссис Дженнингс внезапно ложится на операцию, не терпящую отлагательства, разнеслось по городу с быстротой молнии.
Колин прикрыла рот и нос пациентки платком, смоченным в эфире, и пока эфир не подействовал, Микаэла выглянула за окно и увидела там целую толпу. Она знала, что люди собрались не ради любопытства, а из сострадания и в надежде, что все кончится благополучно.
Доктор Майк отошла от окна и взялась за скальпель. Она взглянула на Колин, которой уже не раз приходилось ассистировать ей во время операции, и кивнула. Затем глубоко вздохнула и поднесла лезвие к намеченному месту.
Среди ожидающих находился и Лорен Брей, и по нему было видно, как он волнуется. Он ходил взад и вперед, не зная, куда спрятать глаза, на которые то и. дело наворачивались слезы.
Наконец старика обнял Салли.
— Все будет хорошо, — ободрил он его. Лавочник посмотрел на него с надеждой.
— Ты-то можешь понять, как это тяжело. Наверное, ты сам пережил этот страх, когда Абигейл боролась за жизнь вашего ребенка. Я привязан к Дороти, хоть и редко говорю ей об этом. Я не хотел бы ее потерять. И не важно, как она будет выглядеть после этой операции, я все равно буду ее любить.
Но всего этого не слышала доктор Майк, занятая операцией. Она радовалась, что у нее такая надежная ассистентка, как Колин. Одного взгляда доктора было довольно, чтобы Колин подготовила следующую фазу операции, подала тампоны и инструменты.
— Колин, как я рада, что ты мне помогаешь! — сказала Микаэла, когда самое трудное осталось уже позади. — Я немного боялась того, что нам предстояло, но твое присутствие придавало мне силы и уверенности.
Колин покраснела и отвернула лицо.
— Я тоже рада, что хоть таким образом могу немного помочь миссис Дороти. Я сама себе кажусь теперь такой дурой. Еще несколько дней назад я все готова была отдать, чтобы у меня не было груди. А теперь мне так жаль миссис Дороти, что она лишилась своей груди. Как ты думаешь, она сильно будет страдать из-за этого?
Микаэла кивнула.
— Да, будет. Но мы постараемся помочь ей. Для этого достаточно будет просто находиться рядом, прислушиваться к ней и ободрять ее. Она должна понять, что не только грудь делает женщину женщиной.
Колин кивнула.
— То же самое только другими словами ты говорила и мне несколько дней назад.
Наложив швы и перевязав рану, доктор Майк вышла на порог больницы.
— Лорен? — подозвала она лавочника. — Теперь можете к ней подойти.
Лорен Брей секунду поколебался. И потом ринулся мимо Микаэлы в больницу.
Доктор Майк хотела последовать за ним, но тут заметила в толпе Салли. Он вопросительно смотрел на нее издали, и она ответила на его взгляд, легким кивком дав понять, что операция прошла успешно.
Колин не только заботилась о том, чтобы в процессе выздоровления у Дороти было что есть и пить, но и как можно чаще приносила ей букеты свежих астр и ставила их на стол в маленькой палате на втором этаже больницы.
— Ты очень внимательна, Колин, — сказала Дороти еще слабым голосом, когда девочка принесла ей кувшин свежей воды.
— Мне приятно это делать, — скромно ответила Колин.
— Знаешь, у меня такое впечатление, что ты за последнее время очень повзрослела, — продолжала пациентка, разглядывая Колин с головы до ног. Ее взгляд был благожелательным и дружелюбным.
Колин покраснела и пожала плечами.
— Я помню, как мне было стыдно когда-то в девочках, что у меня растет грудь. Это было так странно и так пугающе, что мое тело изменяется, а я ничего не могу с этим поделать, — говорила миссис Дженнингс.
— Я тоже иногда этого стесняюсь, — тихо сказала Колин.
Дороти слабо засмеялась.
— Но потом, в девушках, я очень гордилась своей фигурой. А как это было прекрасно— кормить грудью детей. — Она вздохнула. — Вот уж не думала, что моему телу суждено будет пережить еще одну разительную перемену.
Девочка села на край кровати больной.
— Миссис Дороти, вы ведь знаете меня уже очень давно. Год назад я была все та же Колин, а ведь за это время у меня выросла грудь. Как вы думаете, сегодня я все та же Колин?
Миссис Дженнингс опешила:
— Ну конечно же! А ты разве считаешь иначе?
— Вот видите, и вы всегда будете все та же миссис Дженнингс, независимо от того, как изменится ваше тело.
— Ах, Колин!
В глазах больной стояли слезы, когда она нащупала руку девочки.
— Я думаю, пора менять повязку. — В дверях появилась доктор Майк, держа в руках поднос с инструментами.
Колин сразу все поняла.
— До свидания, миссис Дженнингс, я скоро опять приду.
— Буду рада видеть тебя, Колин, — с улыбкой ответила Дороти.
Микаэла поставила поднос на ночной столик рядом с кроватью больной.
— Вы можете закрыть глаза или смотреть в сторону, когда я буду менять повязку, — посоветовала она и уже разрезала ножницами верхний слой бинтов.
Но Дороти отрицательно покачала головой.
— Нет, отворачиваться я не буду. Я хочу смотреть правде в глаза, — добавила она слегка дрожащим голосом.
Доктор Майк приостановилась и недоверчиво посмотрела подруге в глаза своим проницательным взглядом.
— Вот этого бы я вам не советовала. Подождите пару недель, пусть хотя бы рана заживет.
— Нет! — Тон миссис Дженнингс не терпел возражений. — Прошу вас, дайте мне зеркало. И оставьте меня одну.
Микаэла немного поколебалась. Но потом подала больной ручное зеркало.
— Как врач я должны считаться с вашими желаниями, — сказала она. — Но как подруга я позволю себе остаться на это время рядом с вами.
И она снова принялась за бинты. Руки ее дрожали тем больше, чем меньше бинтов оставалось на теле Дороти. И вот наконец она убрала последнюю полосу марли.
— Как врач вы довольны состоянием раны? — спросила Дороти, не поднимая зеркала.
Доктор Майк кивнула.
— Да, я довольна. Я думаю, она очень скоро зарубцуется.
Дороти Дженнингс медленно подняла зеркало. Вначале в нем отразились ее рыжие волосы и бледное лицо.
Она медленно опускала зеркало, разглядывая свою шею и обнаженные плечи.
Когда она увидела рану, у нее вырвался всхлип. Но она быстро взяла себя в руки.
— Пора привыкнуть к тому, что в течение жизни наше тело меняется. Таков уж ход времени, — прошептала она. — И мы можем предпринять против течения времени только одно: повсюду оставлять знаки жизни.
Она нащупала руку подруги, и та обхватила ее ладонь крепким и оберегающим пожатием.
