ходу! Прославлюсь благодаря тебе.
– Уже прославилась! Теперь все узнают, с кем спит Максим Смирнов. Ты ведь все рассчитала, заботливая наша. Ничего, даром тебе это не пройдет.
Сила Михалыч, до того хранивший молчание, заговорил, как всегда, негромко своим надтреснутым тенорком:
– Я бы не считал себя вправе вмешиваться в личные отношения, если бы девушка, величающая себя Венерой, хотя бы в малой степени соответствовала тем моим представлениям, кои необходимы подруге Максима Евгеньевича.
– Михалыч, кончай глушить нас высоким штилем! – возмутился Ярик. – Объяснись по-человечески. Что значит «величающая себя»?
– Зовут эту бойкую женщину Зинаидой Печкиной. Вы, Ярослав, как-то заказали эскорт-услуги в одном так называемом модельном агентстве. Не правда ли? Девушка вам понравилась, и вы решили познакомить ее с Максимом, не подразумевая для него серьезных отношений с вашей протеже, а лишь приятное времяпрепровождение. Он сам вас просил об этом по причине своей занятости.
– Все верно, и что? Даже если она не Венера Таврическая, а просто Зинка?
– Зинаида Печкина находится в розыске с 2006 года за соучастие в убийстве своего работодателя, крупного бизнесмена. Она работала в его загородном доме горничной и, возможно, так бы и осталась Зинаидой, если бы ее тайный муж, вор-домушник Сева Печкин, не подговорил жену ограбить богатый дом в отсутствие хозяев. На беду, в момент ограбления хозяин непредвиденно вернулся домой. Я не стану перечислять все подробности этого прискорбного события. Последствия таковы, что Сева Печкин, не будучи мокрушником, хозяина все же вынужден был убить, чтобы тот не выдал семейную пару правосудию. Совершив преступление, чета в панике бежала, оставив множество улик. Правда, им посчастливилось скрыться, изменить внешность и приобрести поддельные паспорта благодаря связям Севы в криминальном мире. Должен вас предупредить, Ярослав, что Зинаида продолжает поддерживать связь со своим законным супругом. Вы сослужили Максиму Евгеньевичу плохую службу, я бы даже сказал, создали угрозу его жизни.
Свой монолог Сила Михалыч произнес в присущей ему манере – расхаживая из стороны в сторону, глядя в пол, заложив руки за спину, как учитель, диктующий задание.
Уличенная Венера-Зинаида от потрясения не могла выговорить ни слова. Что касается Максима, то на него сообщение Михалыча не произвело никакого впечатления: в данный момент Венера была ему совершенно безразлична, мысли его были заняты другой.
– Вот те на! – первым опомнился Ярик и захохотал. – Так ты, значит, Зинка? В розыске?! Макс, это мы попали с тобой! Нарваться на уголовщину! Но кто же знал? По виду никогда не скажешь. А зачем тянуть? Сейчас сдадим ее в милицию, пусть разбираются.
– Нет! – нервно выкрикнул Максим. – Не делай из меня фискала! Пусть она просто уйдет. И все пусть уходят! Я хочу остаться один!
– Столько денег на нее грохнули! – не мог прийти в себя Ярик. Он с подозрением уставился на Людмилу. – Эта тоже ненастоящая?
– По поводу вашей подруги вы можете быть абсолютно спокойны, – заверил Сила Михалыч.
– Фу-у! Чуть инфаркт не схватил… Все равно пошла, обе пошли, и чтобы я вас больше не видел.
Девушки бросились бежать, Ярослав шел следом, голос его гремел в доме, потом донесся со двора – он воевал с газетчиками.
Сила Михалыч присел рядом с Максимом. Тот был неспокоен и учащенно дышал.
– Ох уж эти женщины, – сказал Михалыч и положил руку на лоб больного. – Покамест у тебя жар, но все сейчас пройдет. Поспи, сон лечит, после поговорим.
Максим остановил на нем страдальческий взгляд. Постепенно дыхание его выровнялось, трагические складки на лице разгладились, мучительное наваждение отодвинулось вдаль. Образы, пульсирующие в воспаленном мозгу, потускнели, уступив место вполне здоровой любознательности.
Новый друг продолжал его занимать, тем более что оказался скрытен и упорствовал в своей скрытности. Расспросы о себе игнорировал, отвечал лишь тогда, когда считал нужным. После бурных событий прошедшего дня у Максима накопилось много вопросов, и он наверняка знал, на какие из них не получит от упрямца ответа.
– Михалыч, сколько тебе лет? – задал он самый простой, но и тут наткнулся на молчание. – Попробую прикинуть. Сорок два, сорок три, угадал?
– Нет, намного больше, – пробурчал тот. – Почему ты спрашиваешь?
– Глаза у тебя необычные. Как у ребенка. Ясные, сияющие, чистейшей голубизны. Как такое может быть?
– Таким уродился.
– Ты как будто молодой внутри. Не то чтобы выглядишь старым… я другое хочу сказать… Ты только не обижайся… Говорят, у людей есть аура. У тебя, во всяком случае, точно есть. Я ее чувствую.
– Правда? И что же ты чувствуешь? Максим помедлил с минуту и ответил:
– Музыку.
Михалыч улыбнулся и убрал руку со лба Максима.
– Неудивительно, будь ты художник, видел бы меня в красках. – Он поправил под головой Максима подушку. – Все, температура спала. Давай-ка засыпай. Тебе надо набраться сил. Самое трудное в твоем сочинительстве впереди. Ты как, не передумал сражаться с вредоносными голосами?
– Нет, – сонно отозвался тот. – Нельзя давать им волю. Они несут деструкцию, убивают красоту… – Глаза его начали слипаться. – Музыка не должна исчезнуть. Тогда наступит хаос, распад, черная пустота. А моя жизнь превратится в бессмыслицу…
Неслышно вошел Ярослав. Максим спал, во сне выглядел умиротворенным, со щек его пропал болезненный румянец.
Михалыч сделал Ярику знак следовать за ним.
– Мне придется неотлучно находиться при нем – и днем и ночью. Найди Василия, пусть он также останется на ночь в особняке. Напряжение растет, нам надо объединиться, чтобы выстоять. Я рассчитываю на тебя, Ярослав. И прошу, сообщай мне о любом событии немедленно.
– Михалыч, я уже понял, что здесь творится какая-то чертовщина. А ведь я был уверен, что россказни о полтергейсте – измышления разных шизиков. Ты, видно, специалист по всяким таким штукам. Кстати, откуда ты узнал про Венеру? Девчонка драпанула без оглядки; ясно, что ты попал в точку.
– Узнал случайно, теперь пригодилось. Так не подведи, будь начеку. Звони Василию, пусть приезжает.
Глава 7
Следующий день прошел спокойно, Максим с утра работал, Михалыч сидел на стуле под дверью. Дурная комната вела себя как обычно, шипела холодным паром, нагоняла промозглый воздух, иногда Максиму чудились какие-то тени, запахи, те самые – гнилостные, которые описывал хозяин дома, но ничего экстраординарного на сей раз не произошло. Максим, конечно, как и в предыдущие дни, вымотался чуть не до потери сознания, но результатом был доволен: композиция ширилась и обретала мистическое, но прекрасное звучание.
Среди ночи, как и опасался Михалыч, в усадьбе началось невообразимое. Какие-то невидимые силы вырвались на свободу, но активнее бесчинствовали в саду, чем в особняке. Сила Михалыч объяснил это тем, что его присутствие в доме является сдерживающим фактором.
Все жильцы собрались в одной большой комнате. Михалыч посоветовал перетащить сюда кровати и довольствоваться казарменным положением, так как безопасность каждого в отдельности он обеспечить не мог.
Веренский приплелся на ночлег избитый: его успела навестить дочь. Сегодня ему досталось меньше, чем обычно, – у Лизы плохо действовала правая рука.
За окнами волновался старый сад и царила непроглядная тьма. Все наружные фонари и лампочки были разбиты еще раньше; Леонид Ефимыч жаловался, что прекратил тщетные попытки каждый раз обновлять фонари. Лу на не светила: небо обложили плотные тучи. Снаружи бушевал ураган, ветви деревьев хлестали в стекла. По словам Веренского, в такие же безлунные ветреные ночи несколько раз случался разгул
