лицо ветру. Григорий вел машину молча. Но Веронике было комфортно даже в этом молчании. Он остановил машину во дворе возле ее дома и аккуратно припарковался под раскидистым кленом.
— Чаем напоишь? — поинтересовался Григорий. — А то от этой жары в горле пересохло.
Вероника легко согласилась.
Они поднялись в квартиру. И уже через пять минут улеглись в постель. Григорий оказался очень странным любовником. И потом уже Вероника поняла, что он секс воспринимает как спектакль и, естественно, выступает в качестве режиссера. И все эти команды: «ложись так», «повернись этак», «покажи мне в такой позе», «максимально раскройся» обращены к ней, как к актрисе, с которой он сейчас взаимодействует. Но, несмотря на это, Григорий был, несомненно, очень опытным мужчиной и доставил ей массу удовольствия.
Когда они вышли из ванной и уселись на кухне, Вероника смотрела на него почти влюбленно.
— А почему ты одинок? — поинтересовалась она.
— С чего ты взяла? — искренне удивился Григорий. — Вообще-то я женат, у меня и дочка есть.
Однако Веронику это почему-то не смутило. Она чувствовала, как нежность заполняет сердце, как внутри все тает и вновь приходит желание. Григорий внимательно глянул на нее, отодвинул чашку с недопитым чаем, встал, взял за руку и четко произнес:
— А ну-ка, в кровать!
И все продолжилось.
Перед уходом они обменялись телефонами.
— Ты сообщи мне, когда можно заехать, — деловито сказал он и чмокнул ее в щеку.
— Хорошо, — улыбнулась Вероника и закрыла за ним дверь.
Потом оделась, взяла пиво и чипсы и уселась смотреть своего любимого «Шрэка».
Наутро Вероника почувствовала, что совершенно охладела к Григорию и навряд ли еще захочет встретиться с ним. Он позвонил днем, сказал, что есть часок между репетицией и спектаклем, на что Вероника спокойно ответила, что передумала и что все это было ошибкой.
— И все-таки… — начал Григорий.
— Только не доставай меня! — обозлилась она и отключила телефон.
Потом Вероника оделась и вышла на улицу. Она направилась в парк, который находился неподалеку от ее дома. По пути купила банку колы. Усевшись на свободную скамью в тени деревьев, девушка задумчиво наблюдала, как воробьи дерутся из-за хлебных крошек.
«Я решил уйти от тебя. Это окончательно. Не звони, не пиши. Я больше не люблю тебя», — всплыло из памяти. Вероника тряхнула волосами и вздернула подбородок, упрямо сжав губы и стараясь стереть из памяти эти строки.
— Ты чего такая сердитая? — услышала она задорный мальчишеский голос и повернула голову.
К скамье подходил парень, на вид ее ровесник.
— А тебе какое дело? — недовольно ответила она.
— Да просто так! — засмеялся он и сел на скамью. — Можно?
— Место не куплено! — ответила она и посмотрела на него.
Парень был обычный на вид, с приятным лицом и худощавой фигурой. На его носу Вероника заметила крохотные коричневые веснушки и отчего-то начала улыбаться.
— Тебя как зовут-то? — поинтересовалась она.
— Стас, — ответил он. — А тебя?
— Ника.
— Прикольно, — заметил Стас и пододвинулся. — У тебя каникулы?
— Ага, — кивнула она и протянула ему открытую банку с колой. — Хочешь?
— Давай, — кивнул он и отпил. — Жара стоит весь июль. Я скоро в деревню. Сессию сдал. А ты в каком универе?
— Финансовом.
— А, понятно, а я в Бауманке. На третий перешел. А ты живешь тут рядом?
— Ага.
Стас взял ее за руку.
— Ты симпотный, — ухмыльнулась она и сжала его пальцы.
— Ты тоже не страшная девка, — заметил он. — А парень есть у тебя?
— Расстались, — кратко ответила Вероника и отняла руку.
— Да ладно, не грузись! — посоветовал Стас. — Я тож со своей разбежался неделю назад. И, как видишь, жив!
Он пододвинулся и обнял ее за плечи.
— Ты мне с первого взгляда понравилась, — признался он. — Вижу, сидит такая клевая девчонка. Вот я и подошел. Мож, тел дашь?
Вероника достала свой телефон. Они обменялись номерами. Потом встали и пошли по дорожке, болтая ни о чем. Через какое-то время увидели узкую тропку, уходящую влево, и за кустами поваленное бревно и следы старого кострища. Не сговариваясь, свернули и уселись на бревно. Стас вдруг обхватил Веронику и начал целовать. Она не сопротивлялась. Закончилось тем, что он развернул ее и быстро сдернул джинсы. Когда они привели себя в порядок, Стас выглядел обескураженным, но без конца тихо повторял:
— Ты супер! Ты просто супер! Ты офигенная! У меня прям башню снесло!
— Ладно тебе заливать, — вяло ответила она. — Я домой пойду.
— А давай завтра еще погуляем? — спросил он и заулыбался.
Вероника глянула в его светло-карие глаза, на влажные красные губы и тоже начала улыбаться. Ей стало легко на душе, Стас казался близким, словно они были давно знакомы.
— Давай! — согласилась она.
— Супер! — явно обрадовался он. — Тогда до созвона! Ты прости, зайка, но я уже опаздываю. У меня дела в этом районе. Я ж курьером летом работаю, вот решил через парк расстояние сократить.
— Сократил? — лукаво спросила Вероника и начала хохотать.
— Ага! — сказал Стас и тоже засмеялся. — Но так классно, что я сюда двинулся.
Они вышли на дорожку и направились в разные стороны. Вечером Стас позвонил. Они мило поболтали около часа. Он очень нравился Веронике, и она уснула успокоенная.
Но утром все странно повторилось. Апатия и нежелание общаться с новым знакомым — все, что она почувствовала, когда проснулась.
«Бог мой! — думала Вероника, лежа в кровати и изучая потолок. — И почему я влюблена ровно один день? Что это со мной?»
Она не знала ответа на этот вопрос и скоро перестала об этом думать. Но Стасу, когда он позвонил, категорично отказала.
Так продолжалось до августа. Вероника легко знакомилась, честно пыталась удержать состояние влюбленности, которое появлялось после того, как она занималась сексом с парнем, но оно на следующий день исчезало. И Вероника ничего, кроме скуки, не испытывала. Она перестала задумываться о происходящем и даже втянулась в этот процесс. Случайные партнеры отчего-то напоминали ей мотыльков- однодневок. И действительно, для нее они словно умирали на следующий день после знакомства. Ей много звонили, но часто она даже вспомнить не могла, что это за Саша, Петя или Макс, и просто сбрасывала звонки.
В августе Вероника поехала на две недели с родителями в Анталию. Там на нее обращали внимание мужчины, но родители были на страже, поэтому Вероника ни с кем не знакомилась. Она много купалась, загорала, танцевала в клубах и прекрасно проводила время. Но примерно через неделю почувствовала, что ей явно не хватает остроты ощущений. Секс со случайным партнером превратился для нее в своего рода наркотик, без которого жизнь стала казаться неинтересной даже на курорте. И ей требовалась новая доза. Хуже всего, что Вероника вновь начала вспоминать Толю, и боль вернулась. Домой она уезжала в крайне мрачном настроении. Родители пытались выяснить, в чем дело, но она отмалчивалась, а потом сказала, что слишком много времени проводила на солнце и переутомилась.
В сентябре начались занятия в академии, и Вероника, оказавшись среди сокурсников, воспрянула
