Римская армия эпохи Ранней Империи

[71] Dessau H. Inscr. lat. sel. Jsfe 2585.

[72] Onosander. Pr. 6.

[73] II часть, гл. I. С. 154-155.

[74] Herz P. Zeits. Papyr. Epigr. 1975. XVII. Р. 181-197.

[75] CIL. VI. № 230.

[76] Тас. H. IV. 58. 13.

[77] Колонна Траяна. № 7, 37.

[78] Тас. Ann. II. 13. 1.

[79] CIL. II. № 2634; III. № Ю19; L’Annee epigraphique. 1898. № 12, а (в качестве примеров).

[80] CIL. II. № 5083; III. № 1646, 15208; VI. № 227, 234; Dessau H. Inscr. lat. sel. № 2180 (здесь в качестве примеров).

[81] CIL. II. № 2556.

[82] Вавилонский Талмуд. Песахим. 87b; CIL. II. № 2552.

[83] Renel Ch. Cultes militaires. 1903. P. 212; Domaszewski A. von. Aufsatze. 1972. P. 55; Parker H.M.D. Legions. 1980. P. 261-263.

[84] Ov. Fast. V. 20 et suiv.

[85] Plin. Ер. X. 100 (в начале года).

[86] Plin. Ер. X. 52, 102.

[87] Cumont F. // Mon. Mem. Acad. Inscr. 1923. XXVI.

[88] Picard G.-Ch. Dimmidi. 1947. P. 159-172.

[89] Колонна Траяна. Jsfe 4; Колонна Аврелия. № III.

[90] Тас. Hist. III. 24. 6; Dio. Cass. LXV. 14.

[91] Herod. V. 3. 9. 12.

[92] Speidel M. The religion of Iuppiter Dolichenus in the Roman Army. 1978.

[93] Le Glay M. // Syncretismes. 1975. P. 123-151.

[94] Le Bohec Y. La IIIе Legion Auguste. 1989. P. 570.

[95] См. примеч. 1 на с. 363.

[96] Введение. С. 16 и илл. I. 1.

[97] Dio. Cass. LXXI. 9-10.

[98] Le Bohec Y. // Bull. Com. Trav Hist. 1984. P. 50.

[99] Dupraz L. Les passions de s. Maurice d’Agaune. 1961.

[100] Siniscalco P. Massimiliano: un obiettore di coscienza. 1984.

[101] Beurlier E. Les chretiens et le service militaire. 1892; см. примеч. 3 на с. 382 (Helgeland J.).

[102] Regibus L. de // Didaskaleion. 1924. II. 2. P. 41-69.

[103] Durry M. // Mel. J. Bidez. 1956. P. 85-90.

[104] Watson G.R. // Christianity in Britain. 1968. P. 51-54

[105] Le Bohec Y. Op. cit. в примеч. 1 на с. 382. P. 571.

Римская армия эпохи Ранней Империи. Общие выводы

«История битв» умерла, и о ней вряд ли кто-нибудь будет сожалеть. Из ее пепла, возможно, родится новая военная история, которая уже энергично заявила о себе в последние годы. Если говорить только о французской науке, нужно упомянуть среди выдающихся имен медиевиста Ф.Контамина¹, специалиста по новой истории А.Конвизье², а для современной эпохи П.Ренувена³, Ж.Педронсини⁴ и А.Мартеля⁵. Из сопоставления их трудов со всей очевидностью напрашивается вывод: нельзя восстановить прошлое без учета всех конфликтов, которые в нем бушевали. И это положение применимо также и для античности⁶. Изучение римской армии и войны ведет к необходимости затронуть все стороны жизни: политики, экономики, общества, культуры и религии. Пристальный анализ столь различных аспектов не может, однако, опережать главное, ведь по логике вещей следует сначала рассмотреть, что представляло собой войско Империи, прежде чем изучать его победы и поражения.

Специфические черты римской армии

Рассмотрение данного вопроса приобретает, таким образом, характер в некотором роде «технический» и профессиональный. Сначала мы убеждаемся, что для римлян времен Империи война стала предметом науки. Она изучалась, о ней писали книги, занимавшие многочисленные полки библиотек⁷. Что поражает с первого взгляда, так это удивительная комплексность этой армии и ее действий. Легион ни в коей мере не походил на толпу, так как каждый в нем занимал свое четкое место исходя из своей специальности (а их насчитывалось немало)⁸, к тому же при строительстве лагеря использовались самые различные знания и навыки⁹, а морской флот играл гораздо более важную роль, нежели позволяет считать традиция¹⁰.

Руководящий состав должен был хорошо знать стратегию, которая, впрочем, не стояла на месте¹¹, и находила практическое применение в зоне, часто называемой limes¹², или довольно широкой полосе земли, на которой располагались оборонительные пункты (лагеря и башни), оборонительные линии (реки и стены) и дороги. Большая часть армии — легионы и вспомогательные части — была размещена на границах. Рим, «центр власти», тоже получил свой гарнизон, состоявший из лучших солдат Империи. Флотом, несмотря на его сравнительно второстепенную роль, также не пренебрегали. Командующие чаще всего предпочитали оборону, но никогда не отказывались перейти в наступление. Разгромить врага, где бы он ни находился, не представляло никаких затруднений дипломатического¹³ или морального характера. Цели войны отличались однозначной простотой и ясностью¹⁴ — обеспечить безопасность Империи или захватить добычу у противника.

Эта стратегия требовала применения осмысленной тактики¹⁵, изучением которой с некоторых пор пренебрегали по причине общего недоверия в отношении «истории битв». Итак, римские военачальники должны были уметь наводить мосты, прокладывать дороги и строить лагеря. Походный и боевой порядок был подчинен самым разнообразным предписаниям, но все же менее многочисленным, чем правила, предписывающие, как вести осаду. Сражение в открытом поле требовало от солдат умения искусно маневрировать: римский легион представлял собой фалангу Александра в сочетании с гибкостью. Но военная наука не была застывшей: когда исследователь изучает тактику, как впрочем, и вооружение, он не может не поразиться огромной способности римской армии к восприятию. Складывается впечатление, что командование после каждого поражения подводило итоги неудачи, чтобы лучше подготовиться в дальнейшем.

Столь умная тактика могла быть применена только очень тренированными людьми. Любопытный факт — тренировки, этот основной компонент успехов армий, никогда не были как следует изучены¹⁶. Известно, что солдаты укрепляли свое тело спортивными упражнениями, учились владеть мечом и дротиком, пращой и луком и участвовали в маневрах под командованием тщательно отбираемых инструкторов. Некоторые из этих учений проходили на свежем воздухе, другие в крытых залах — базиликах, третьи на специально оборудованных для этого площадках (campi).

Теперь видно, что сила римской армии и ее успехи объясняются, хотя бы частично, техническими и профессиональными причинами. Прежде всего, каждое завоевание приносило новый опыт командованию, которое проявляло свои недюжинные способности к адаптации; но, главное, военачальники смотрели на войну как на науку и применяли для своих стратегических амбиций тщательно разработанную тактику, которая требовала интенсивной подготовки и постоянной и разумной тренировки.

Римская армия и общество

Этот институт благодаря своей сложности вовлекал представителей многих слоев общества¹⁶, ибо мощь легионов зиждилась не только на технических навыках — она основывалась на людях. Но здесь надо соблюдать осторожность, поскольку армия не воспроизводит