В вагон ворвался грохот металла: поезд шел по железнодорожному мосту. Быстрой тенью промелькнула перед глазами первая ферма, заставившая Николая вздрогнуть. Он усмехнулся. Смешное дело: лежать на верхней полке вагона, ждать, что скоро замелькают первые фермы, а когда грохочущая масса металла стала приближаться к окну с угрожающей быстротой, отпрянуть от окна.
Приближался город.
За окном мелькали поля и перелески. Гуще стали нити телеграфных проводов, оживленнее на дорогах: юрко сновали автомашины, медленно двигались нагруженные подводы. Скоро внизу, под насыпью, показались отдельные дома. С каждой минутой их становилось больше. Обозначились первые улицы.
Николай спустился с полки. Завязывая вещевой мешок, он заметил, что руки его дрожат,
— Сам-то ты едешь, а мысли у тебя далеко впереди, — сказала пожилая женщина, которой он на станции приносил кипяток.
— Что было — известно, а что будет — интересно, — отшутился Николай.
Тут в разговор сразу вмешались несколько человек.
— Доехал, говоришь, товарищ?
— Дай бог тебе встретить свое счастье.
— Бог-то бог, но и сам не будь плох.
Ему сочувствовали, улыбались, желали добра. Николай закинул за спину вещевой мешок, приложил руку к козырьку и громко, чтобы слышали все, сказал:
— До свидания, товарищи!
— Счастливо тебе. — Доброго пути!
Николай вышел в тамбур. В открытое окно дул холодный ветер. Поезд, не замедляя хода, прошел семафор. Ухватившись обеими руками за металлическую решетку, Николай смотрел вперед. Вдали показался утопающий в туманной мгле город. Кое-где в домах уже светились огни. Сколько раз он видел все это в мечтах в Монголии!
Движение вагонов замедлилось. Скоро, совсем скоро… Когда проводник открыл двери, он вышел на площадку и, держась за поручни, посмотрел туда, где толпились люди, встречающие поезд.
«Интересно, заметила меня Нина или нет?» — подумал он. Ему хотелось, чтобы она заметила, крикнула, побежала навстречу.
Показалась асфальтированная платформа, и Николай, неожиданно для себя, не дожидаясь остановки, спрыгнул на перрон и побежал. Вагоны катились медленно, и он легко обгонял их. Теперь хотелось подойти к Нине незаметно, когда она будет искать его среди выходящих из вагонов, и тихо позвать: «Нина!»
Она, конечно, будет не одна. Зина и Клава придут обязательно.
Николай бежал легко и быстро, словно разрезая грудью встречный ветер. Эх, припустить бы так, как в атаке, да нельзя, неприлично. Ну, ничего, успеет. Легче найти человека, пока не началась сутолока при встрече поезда.
Он пробежал уже всю платформу. Асфальт кончился.
«Неужели не узнал ее в зимней одежде и пробежал мимо?» — мелькнула мысль.
Николай повернулся и еще раз прошел вдоль остановившихся вагонов. Нины не было.
Платформа пустела. Стало темно.
Не напрасно ли он сюда спешил? Не сам ли себе внушил, что его должны ожидать? Разве имел он право на такую надежду? Разве обязаны встречать? Никто не обязан…
Чтобы не упрекать себя потом, что плохо искал, Николай не спеша зашел в зал ожидания, выпил стакан газированной воды, хотя пить не хотелось, обошел помещение билетных касс и снова вышел на перрон…
Снегопад усилился. Вдали холодными огнями сверкал родной город.
Теперь Николай не торопился. Подходя к трамвайной остановке, он вынужден был с грустью признаться, что даже не знает, где ему провести время до подхода своего эшелона. Адресов Феди и Геннадия Ивановича он не знал. Не лучше ли вернуться назад на вокзал?
Ветер, как бы торопя его, теребил полы шинели и хлопал ими по голенищам сапог.
«Ну, что же? — спросил он себя. — Попробуем выяснить до конца. Это даже лучше, чем неизвестность».
В общежитии мединститута старый одноглазый швейцар ровным бесстрастным голосом сказал:
— Никитина здесь не живет.
— А где, не знаете?
— Там, где старшекурсники. — Давно?
— Почитай с самой осени. Вы, товарищ военный, случайно не собираетесь к ней?
— Я не знаю ее адреса.
— Адрес я дам. Тут ей телеграмма есть. Поди, важная.
— Там и вторая должна быть и письмо.
Старик порылся в ящике стола.
— Верно. Этих я не видал, — сказал он. — Телефон у нас испортился. Не могли сообщить.
— Дайте мне и скажите адрес.
Открывая тяжелую дубовую дверь, Николай услышал звуки музыки. В глубине большого вестибюля среди высоких колонн танцевали студенты.
— Вам кого? — спросила пожилая женщина, косясь на его вещевой мешок.
— Мне надо видеть Нину Никитину.
— Никитина в седьмой комнате. Только дома ли она? А вы узнайте. Сами-то вы кто ей будете? Я к тому говорю, что у нас посещение посторонними после девяти часов вечера не разрешается.
— Как хотите, но мне надо видеть сегодня. Если можно, вызовите ее сюда. Вы понимаете, нужно, — горячо заговорил Николай. — Я из Монголии. Еду на фронт…
— Что вы, что вы! Проходите во второй этаж, раз такое дело. Скажите, комендант разрешил. — Женщина указала рукой на каменную широкую лестницу.
Николай почувствовал сильные толчки своего сердца. Ему хотелось в два-три прыжка одолеть это небольшое расстояние, но надо было сдержать себя. На лестнице началось головокружение, на лице выступили капельки пота. Вот когда сказались раны!
Пришлось остановиться и переждать, пока не исчезла темнота в глазах.
«Вот распустился! — злился он на себя. — Нашел время. Дождешься того, что придут девушки и поведут под руки. Со стыда можно сгореть!»
Головокружение прошло быстро. Кажется, и слышать стал нормально.
На втором этаже, прежде чем постучать в седьмую комнату, прочитал список жильцов. Фамилия Нины стояла третьей.
Постучал осторожно. Ответа не было. Второй раз постучал решительнее. Дверь открылась, и перед ним оказалась незнакомая белокурая девушка.
— Нина Никитина дома? — стараясь подавить в себе робость и смущение, спросил Николай.
— А вы проходите в комнату. Ее дома нет.
— Зины и Клавы тоже нет? — сказал он уже в комнате;
— Они в общежитии, только вышли куда-то. Да вы садитесь, пожалуйста. Снимите вашу котомку.
— Ну что вы! Разве это котомка? Это же скатерть самобраная, — попытался отшутиться Николай.
— Пусть будет скатерть самобраная. Или вы боитесь расстаться с ней? — улыбнулась девушка, обнажая белые, очень ровные зубы.
— Боюсь, Это чудо-мешок. В нем вся сила солдатская.
— Высокого же мнения вы о своем имуществе… Так вам надо видеть Нину? Ее нету, а Клаву и Зину я могу позвать. Как сказать им о вас?
— Скажите, что приехал… брат Нины!
— Бра-ат? — удивилась девушка. — Вот уж странно. Четыре года вместе учимся, а я не слыхала, что
