спутанного кабеля. Мой провожатый вошел туда, я последовал за ним.
— Можете слинять отсюда, — сказал он, указывая на запасной выход в конце коридора.
— Большое спасибо, — смущенно произнес я.
— Нет проблем.
Он вернулся в зал интернет-кафе, прежде чем я успел пожать ему руку.
Я рискнул выйти на улицу. Это была противоположная часть здания, и, к моему облегчению, никаких полицейских машин здесь не было.
Я пошел быстрым шагом, часто оглядываясь, опасаясь увидеть их каждый раз, когда за моей спиной слышалось урчание мотора. Я пересек несколько улиц, пока не нашел спокойное место вдали от полицейских машин, от туристов, от бесчисленных лиц, которые никак не давали мне забыть мою усиливающуюся паранойю.
Я уселся на зеленую скамью, в тени деревьев с уже пробивающейся листвой. Это был небольшой тихий сквер. Я испустил долгий вздох. Мне никак не удавалось привыкнуть к этой новой жизни. Я был в бегах.
На песке передо мной прыгали голуби, занятые поиском крошек. Похоже, какая-нибудь старая дама регулярно подкармливала их с этой скамьи. Чахлый кустарник, бронзовая статуя неизвестного маршала, зеленые решетки вокруг платанов — я был в Париже моего детства. В точно такой скверик мама водила меня гулять, по средам, после обеда. Я помню, как она сжимала в руке мою ладошку. Поднимала меня, когда я спотыкался о тротуар. Цветочный рынок, кукольные представления в Ботаническом саду, мороженое у Бертильона… Именно по этому Парижу я больше всего тосковал.
Но сейчас было не до воспоминаний. Я не имел права поддаваться меланхолии. Не время. Я достал из кармана мобильник. Купленную накануне временную карту я еще не вставил. Сделав это, я проверил, нормально ли работает телефон.
Логотип моего оператора возник на экране, а затем один за другим появились значки, показывающие функциональную готовность аппарата. Я набрал номер «Врачей без границ». Мне ответила молодая женщина. Я не подготовился к разговору и действовал по наитию.
— Здравствуйте, вас беспокоит Лоран Широль.
Это было первое пришедшее мне на ум имя.
— Я журналист, работаю на «Канале Плюс», — добавил я.
Для большей убедительности. Что бы ни случилось, Софи всегда подтвердит, что я имею отношение к каналу.
— Я собираю материал о Кристиане Борелла… Мне хотелось бы поговорить с кем-нибудь, кто его знал.
— Не кладите трубку, — произнесла телефонистка нейтральным тоном.
Я сжал кулаки в надежде, что дело выгорит. Когда отзвучала музыка ожидания, послышался мужской голос. Телефонистка соединила меня.
— Мсье Широль?
Голос был звучный, уверенный, отчасти даже высокомерный.
— Да, — ответил я.
— Добрый день, меня зовут Ален Бриар, я работаю во французской секции и был довольно близко знаком с Кристианом. Лина сказала мне, что вы собираете материал о нем…
— Именно так.
— Очень хорошо. Не знаю, смогу ли я реально помочь вам, но мне было бы крайне любопытно взглянуть на результаты вашего расследования.
— Я пришлю вам дискету, — соврал я.
— Что вы хотите узнать?
— Кристиан не рассказывал вам о том, чем он занимался помимо своей работы в организации «Врачи без границ»?
— Не припоминаю такого.
— Он никогда не говорил об увлечении, которое не имело отношения к его гуманитарной миссии? Об открытии несколько… несколько необычном.
— Нет, — ответил мой собеседник озадаченным тоном. — Он страстно любил Иудейскую пустыню и проводил там много времени. Не думаю, чтобы он мог заниматься чем-то еще…
— Вот именно! Не рассказывал ли он вам об Иудейской пустыне что-нибудь такое, что не имеет отношения к «Врачам без границ»?
— Не понимаю, куда вы клоните. Он что, нашел там какое-то сокровище?
— Нет-нет, дело не в этом, — заверил я.
— Знаете, у него не было времени заниматься другими вещами. У него не хватало времени даже на собственную дочь в Париже.
— Дочь?
— Да, Клэр, его дочь. Вы не знали, что у него есть дочь?
— Хм, нет, я только приступил к сбору материалов…
— Вам следовало бы начать с нее! Она знает о нем гораздо больше, чем я.
— У вас есть ее координаты?
Он на мгновение заколебался.
— Полагаю, она жила с отцом… Но я не могу дать вам ее адрес. Это вторжение в частную жизнь…
— Понимаю…
Я не хотел давить на него. И привлекать излишнее внимание к себе также не следовало. Но я все-таки получил ценную информацию. Теперь я мог искать в Интернете адрес Кристиана Борелла или его дочери Клэр, проживающих в Париже. На сей раз мне не придется действовать вслепую.
Поблагодарив мсье Бриара, заметно разочарованного тем, что ему задали так мало вопросов, я повесил трубку, тут же запустил программу поиска на мобильнике и запросил данные о Кристиане Борелла. Мне повезло, в Париже жил только один человек с таким именем. К несчастью, он был в красном списке [31].
Стало очевидно, что один я не справлюсь, мне нужна была помощь Софи и ее приятеля из RG. Но до двадцати часов у меня еще оставалось время, и я решил проверить старый след, которым мы несколько пренебрегли. Священник из Горда.
В справочной службе я нашел его телефонный номер и рискнул позвонить. Слишком многие вопросы остались не решенными после нашей встречи.
Он снял трубку на втором звонке.
— Здравствуйте, преподобный отец. Это Дамьен Лувель.
Я услышал вздох.
— Я вас не беспокою? — спросил я, заранее зная ответ.
— Беспокоите.
Что ж, по крайней мере откровенно.
— Мне очень жаль, святой отец, но…
— Вы знаете, что вас разыскивает жандармерия?
— В общем, да…
— И вас это не волнует?
— Скажем так, это не самая главная из моих забот. Мне жаль, что я вас побеспокоил, но вы должны признать, что завершили наш разговор в довольно сухой манере и…
— Представьте себе, я сейчас пакую вещи, — прервал он меня с раздражением.
— Вы уезжаете? — удивился я.
— Да.
— Куда же?
— В Рим.
— Что? — вскричал я.
— Да. В Рим. Меня переводят, мсье Лувель.
