— Переводят в Рим? Гм, для вас это грандиозное повышение.
— Не вполне так, не вполне… Я очень привязан к приходу в Горде и предпочел бы закончить свои дни здесь. Короче говоря, мсье Лувель, это совсем не повышение. Скорее меня решили убрать с дороги.
— Вот как? А отказаться вы не можете?
Он вновь вздохнул, стараясь взять себя в руки.
— Конечно нет!
— Ну, я не слишком-то разбираюсь в трудовом законодательстве для священнослужителей, — иронически бросил я.
— Меня переводят, вот и все. Я уезжаю.
У меня запершило в горле. Священник был явно вне себя, и мне это казалось почти забавным, хотя я понимал, что отношусь к делу излишне легкомысленно.
— Вы думаете, вас переводят, чтобы… чтобы заставить вас замолчать?
— Никаких комментариев.
Я услышал, как щелкнула зажигалка. Священник закурил. Час от часу не легче!
— Вы знаете, кто санкционировал ваш перевод?
Он ответил после паузы:
— Нет. Этого
Я решил бросить пробный камень:
— А если я вам скажу, что знаю?
— Как это?
— Я точно знаю, кто и по какой причине санкционировал ваш перевод. Я мог бы рассказать вам об этом, но вы должны рассказать мне об отце. Вам ведь многое известно?
Очередная пауза свидетельствовала о замешательстве.
— Возможно, — признал он наконец.
Я сжал кулаки. Это становилось интересным.
— Послушайте, мсье кюре, нам надо переговорить в более спокойной обстановке. Вы не могли бы отлучиться на пару дней и встретиться со мной в Париже?
Он заколебался.
— Почему бы нет…
— Запишите мой номер телефона. Никому его не давайте. Позвоните, как только приедете в Париж. И берегите себя. Я не шучу.
— А как быть с жандармерией?
— Вы не обязаны извещать их о том, что говорили со мной по телефону.
— Разумеется. Профессиональная тайна, сын мой, — ответил он и повесил трубку.
Восемь
В «Пре Карре», ресторане отеля «Спландид», царил полумрак, и, несомненно, это было идеальное место для тайных совещаний. Но проблема состояла в том, что мои часы показывали половину девятого, а Софи так и не появилась. Она опаздывала уже на полчаса, и я не только не мог смотреть без отвращения на принесенные официанткой фисташки, но и начал всерьез беспокоиться.
Я успел прокрутить в голове примерно сотню катастрофических сценариев, в которых Софи становилась жертвой громил, нанятых одним из двоих наших беспощадных преследователей. Не считая вполне правдоподобной версии, что фараоны задержали ее на выходе из интернет-кафе. И я сознавал, что один не справлюсь. Без Софи я ничего не стоил. Я нуждался в ней, в ее решимости, в ее мужестве, в ее улыбках.
Я уже собирался заказать вторую порцию виски, когда с радостью увидел, как в окне показался силуэт журналистки.
Она подошла к столику, и по тому, как блестели у нее глаза, я понял, что ничего серьезного не произошло.
— Простите, я опоздала, очень увлеклась переводом… И ребята с «Канала» поймали меня по телефону, они начинают терять терпение.
Она села напротив меня. Неяркий свет плафонов на потолке отбрасывал голубоватые блики на ее лоб, словно луч солнца пробивался сквозь витраж. В «Пре Карре» цветовая гамма была феерической: лазурный потолок, янтарная мебель, охряные стены. Невысокие деревянные перегородки отделяли столики друг от друга, что давало нам ощущение некой интимности. Сервировка была великолепной: серебряные приборы, хрустальные бокалы, мягкие толстые салфетки. Софи нервно поглаживала скатерть тыльной стороной ладони. Очевидно, ей не терпелось рассказать мне о своих открытиях, но, заняв место за столом, она попросила начать меня.
— Думаю, фараоны у нас на хвосте. Перед входом в интернет-кафе стояли две полицейские машины
— Уже? Вы уверены?
— Я не стал выяснять это у них. Покинул заведение через запасной выход. Но если нас засекли в интернет-кафе, можно предположить, что они знают, в каком отеле мы остановились.
Софи внимательно оглядела зал.
— Пока все как будто спокойно, — сказала она с улыбкой. — Посмотрим, что будет дальше…
— Посмотрим? Благодарю покорно! Я не привык к тому, чтобы меня выслеживали фараоны.
— Я тоже, но поделать с этим мы ничего не можем, разве что будем держать ухо востро, как говорят в таких случаях. Ну, что вам удалось узнать?
— Борелла мертв, — мгновенно ответил я, обрадованный тем, что мы сменили эту неприятную тему. — Убит в Иерусалиме. В Париже у него дочь. Она в красном списке, и, боюсь, придется опять прибегнуть к помощи вашего друга из RG.
Софи фыркнула.
— Бедняга, он на стену полезет! — призналась она. — Лучше уж обратиться к Сфинксу…
— Почему нет? Вы же договорились с ним, что сегодня вечером выйдете на связь.
Официантка, подойдя к нашему столику, протянула нам меню. Я поблагодарил ее улыбкой.
— Вы хотите есть? — спросила Софи, когда официантка отошла.
— Знаете, мы заслужили хороший ужин, а в Нью-Йорке мне зверски не хватало именно таких ресторанов, как этот…
— Я думала, там полно французских ресторанов…
— Это не то. Французская кухня за границей всегда хуже. Не знаю почему. Возможно, все дело в продуктах.
Она с улыбкой кивнула, потом стала внимательно изучать меню «Пре Карре».
— Так что вы возьмете? — спросила она, не поднимая глаз.
Я несколько раз проглядел меню, скользя пальцем по строчкам, но решиться никак не мог. Какая мука выбирать в меню, где абсолютно все кажется восхитительным!
— Из закусок меня определенно соблазняет запеченный утиный паштет с персиками, — объявил я наконец.
Она улыбнулась:
— Только и всего? Впрочем, вы правы, я последую вашему примеру. Что еще?
— Я колеблюсь между седлом ягненка в тминном соусе и кроликом с семечками пинии в свекольном соусе.
Она потерла подбородок, поправила очки, взглянула на меня.
— Что ж, берите ягненка, я возьму кролика, и каждый из нас сможет попробовать оба блюда.
— Решено!
Я подозвал официантку, и та сразу подошла принять заказ. Мы назвали выбранные нами блюда, и,
