– Как все ночные сторожа, днём мы спали. Во всяком случае, двое моих напарников дрыхли, а я – нет. Я никогда не сплю больше четырех часов, это у меня врождённое, кстати, поэтому от меня сбежала жена. Так вот, в тот день я стриг лужайку. Я видел, как молодой Джонас входил в это здание. Он оттуда так и не вышел.
– Полиция вам не поверила?
– Они прощупали стены, прочесали парк, допросили старуху – чего ещё от них требовать? И потом, в те времена я немного выпивал, поэтому не вызывал большого доверия как свидетель.
– Кто эта старуха, которую вы упомянули?
– Та самая заведующая. Идёмте!
О'Малли нашёл в своей пугающей связке другой ключ, отпер один из кабинетов и вошёл туда первым. Оба оконца в комнате были такими грязными, что в них с трудом проникал свет. Заросший пылью деревянный пюпитр был придвинут к стене, в углу, рядом с покосившейся вешалкой, громоздилось перевёрнутое кресло. В таком же плачевном состоянии был большой шкаф с выдвижными ящиками напротив.
– Понятия не имею, почему эту берлогу величали «профессорским залом». Здесь вела занятия одна она, – сказал О'Малли, роясь в старых пожелтевших газетах на полках у стены.
– Глядите: вот она, старуха!
И охранник показал Джонатану фотографию на первой газетной странице. Женщине, стоявшей на снимке в окружении четырех учеников, было на вид всего лет тридцать.
– Почему вы называете её старухой? – спросил Джонатан, всматриваясь в фотографию.
– Потому что мне самому было тогда всего двадцать, – пробубнил О'Малли, разбрасывая ногой комья свалявшейся пыли.
Джонатан подошёл к окну, чтобы лучше разглядеть пожелтевший снимок. Лицо молодой женщины ничего ему не говорило, но привлекла внимание её рука, вернее, внушительный бриллиант на безымянном пальце.
– Это и есть Джонас? – спросил Джонатан, указывая на молодого человека справа от преподавательницы.
– Откуда вы знаете? – удивился О'Малли.
– Ничего я не знаю, – пожал плечами эксперт.
Он сложил газету студенческого городка и сунул её в карман. Молодой человек на фотографии держал руки за спиной и щурил глаза – возможно, просто чтобы не моргнуть при вспышке.
– Как звали эту «старуху» на самом деле?
– Никак, только так.
– Но когда она к вам обращалась, вы наверняка не прибавляли к своему ответу обращение «старуха»! – не отставал Джонатан.
– Она к нам не обращалась, нам тоже было не о чём с ней толковать.
– Почему вы её так ненавидите, мистер О'Малли? Старый сторож повернулся к Джонатану.
– Зачем вы сюда пожаловали, мистер Гарднер? Все это давно поросло быльём, к чему ворошить прошлое? Меня ждёт работа, нам пора уходить.
Но Джонатан схватил его за руку.
– Вот вы говорите о прошлом… Я сам – плен ник неведомой мне эпохи, и у меня очень мало времени на то, чтобы узнать, что там скрывается. Знакомый одного знакомого говорил, что достаточно кончика нити, чтобы восстановить ход событий. Я ищу недостающий элемент головоломки, он позволит мне нарисовать всю картину. Вы нужны мне, мистер О'Малли!
Сторож внимательно смотрел на Джонатана и тяжело дышал.
– Здесь ставили опыты. Поэтому кафедру и прикрыли: чтобы избежать скандала после исчезновения Джонаса.
– Что за опыты?
– Сюда отбирали тех студентов, кому снились кошмары. Знаю, это может показаться бессмыслицей, но именно так и было.
– Кошмары о чём, О'Малли?
Тот часто моргал, ему было тяжело отвечать на этот вопрос. Джонатан поощрительно положил руку ему на плечо.
– Им представлялось, будто они переживают события, происходившие в давние времена, да?
О'Малли утвердительно кивнул.
– Она погружала их в транс. Говорила, что пытается таким способом докопаться до глубин нашего подсознания, привести в пороговое состояние, когда становится доступной память о наших прежних жизнях…
– Вы тогда не имели отношения к службе безопасности, а были одним их её студентов. Я прав, О'Малли?
– Да, мистер Гарднер, я действительно у неё учился. Когда лабораторию прикрыли, мне уже больше ничему не хотелось учиться.
– Что с вами случилось, О'Малли?