– И что ты хочешь спросить?
– Когда мне было три года, папа ушел от нас, потому что ты ему изменила?
Алина Владимировна онемела. Панический ужас накрыл ее ледяной волной. Когда-нибудь этот вопрос неминуемо прозвучал бы. Но она всегда надеялась оттянуть развязку. Алина Владимировна лихорадочно прокручивала в мыслях варианты ответа и склонялась к мнению, что разоблачения не миновать. Уйти в глухую несознанку, или атаковать, или принять позу оскорбленной невинности – все было чревато грандиозной ссорой с дочерью, в том случае, если та уже знает правду. Алина Владимировна решила сдаться на милость победителя.
– Вот еще новости. Чего ты вдруг?
– Мама! Ответь на мой вопрос!
– Ах, Лиза, ты меня убиваешь!
– Мама! Отвечай! Это правда?
– Лиза, не говори со мной таким тоном!
– Правда?!
– Правда, – жалобным эхом отозвалась Алина Владимировна. Она растеклась по сиденью, как подтаявший пломбир, намекая, что близка к инфаркту. В глазах влюбчивой Лизиной мамаши сверкнули первые слезинки. – Ах, Лиза!
Алина Владимировна вытащила бумажный носовой платочек.
– «Ах, Лиза, ах, Лиза!» Ты всю жизнь меня обманывала!
– Нет, ну…
– Врала!
– Да, я обманула тебя, Лизочка. Но послушай!
– Это не он изменил нам, а ты изменила ему! Да?!
– Да. Нет! Лиза! Послушай! Останови автомобиль, иначе мы врежемся куда-нибудь!
Лиза взяла вправо, притормозила у обочины. Она ждала объяснений. В ее глазах тоже стояли слезы.
– Так получилось, – выдавила Алина Владимировна после нелегкой паузы.
– Что получилось?
– Так вышло.
– Я хочу знать правду!
– Ах, Ли… Елизавета! Я не поверю, что ты жаждешь подробностей!
– Нет, я хочу ясности.
– Хорошо, я все объясню… Когда твой папа… Когда Андрей воевал в Афганистане, я… я осталась совсем одна!
– Ты ему изменила с другим мужчиной.
– Лиза, не будь жестокой! Это так звучит… Изменила! Получи клеймо стервы, да? Пока доблестный муж выполняет интернациональный долг, жена тем временем веселится на полную катушку! Нет, Лиза, я не веселилась, не развлекалась! Ты не представляешь, как мне было страшно, тоскливо, безысходно в то время! Осталась одна с маленьким ребенком на руках, ни родственников, никого, денег ноль, ты постоянно болела, я не вылазила с больничных, на работе меня за это третировали – тунеядка! Я боялась за Андрея, что его убьют, покалечат, но и одновременно злилась на него! Ведь он бросил меня! Сам туда поехал! Сам вызвался, добровольно! Заявление написал! Повоевать захотелось!
– И что?
– Конечно, я была очень уязвима в тот момент.
– И доступна?
– Лиза, не хами!
– Я не хамлю.
– Хамишь! В общем, я познакомилась с одним парнем, он поддержал меня. Да. Наша связь продлилась два месяца. Всего-то! Но когда твой папа, бряцая доспехами и орденами, вернулся с войны, раненный, гордый, мужественный, добрые люди просветили его, какой жуткой сволочью является его жена. Андрей был слишком горд, чтобы простить. Мы расстались. Он уехал в Москву. А я очутилась у разбитого корыта. Я получала от него копеечные алименты, вертелась, крутилась, суетилась… О, как я ненавижу то время! Ты помнишь? Мы были нищими! Зарплата – сто десять рублей. Из них двадцать я отдавала за твои уроки музыки. Твои колготки рвались, я их штопала, твои босоножки сбивались, из платьев ты вырастала, а купить новые у меня не было денег. А сколько слез мы с тобой вместе пролили из-за венгерского кукольного сервиза, что подарили на день рождения Олечке Васильевой ее родители! Он стоил невероятно много, тридцать четыре рубля! Нам он был не по карману!
– Он снился мне, – улыбнулась сквозь слезы Лиза. – Мама! Не отвлекайся! При чем тут сервиз! Ты понимаешь, что ты сделала?! Сколько лет ты меня обманывала! Я все детство и юность жила с мыслью, что мой папа – предатель! Я страдала оттого, что мы оказались недостаточно хороши для него, раз он променял нас на другую женщину. Я мечтала о реванше, о мести. Что ты наделала, мама?!
– А что бы ты предложила? Он уехал, а ты осталась со мной. И как бы мы жили вдвоем, если б не он считался виноватым, а я? Он тебе звонил? Поздравлял с днем рождения? Присылал подарки? Ты была не нужна ему, Лиза! Ты была нужна мне. И поэтому я солгала, чтобы не омрачать наше с тобой совместное существование. Но будь справедливой, я никогда не пыталась настроить тебя против отца!
– Не пыталась.
– Вот видишь! Ну что? Мы решили эту проблему?
– Не знаю. Мне надо все обдумать.
– Простишь меня?
– Но ты еще не рассказала мне про деньги.
– Какие деньги? – опять встревожилась Алина Владимировна. Для нее наступил час откровений. Ее мучения не кончались. В роли главного инквизитора выступала любимая дочь.
– Наши деньги, мама! Чем обеспечена наша веселая жизнь? На какие шиши мы обедаем в ресторанах, ездим за границу, покупаем билеты на Пугачеву? Давай, мама. Откуда у нас деньги?
– Деньги из того же источника, – неслышно сказала Алина Владимировна.
– В смысле?
– О, как ты безжалостна! Тебе все нужно знать!
– Мама! Колись.
– Колись… Что за жаргон, Лиза! Ах, ладно, это такие мелочи по сравнению с тем, что вся жизнь рушится!
– Ничего не рушится. Только объясни, откуда деньги.
– Ты отправишь меня в могилу, Лиза! Ты… После пяти лет отсутствия твой папа нарисовался в образе Санта-Клауса… Вернее, он позвонил мне по телефону и продиктовал номер счета в Сбербанке. И с тех пор этот счет ежемесячно пополняется.
Повисла долгая пауза. Лиза переваривала услышанное.
– Мы столько лет живем на его деньги?!
– Выходит, да. Нет, ну, мы и сами ведь что-то зарабатываем.
– Угу, баснословно много.
– У меня отличная зарплата, ты знаешь.
– Неплохая. Но мне она всегда представлялась более упитанной. Я получила ее за тебя в банке. Мне позвонили из бухгалтерии.
– Да? Ну… Если честно, без субсидий Андрея наша жизнь была бы скучнее.
– Счет на мое имя?
– Разумеется.
– И как же ты берешь с него деньги?
– Сначала, пока ты была маленькая, я это делала законно. Теперь – внаглую. Договорилась с подругой в Сбербанке, она устроила. Ты против? Согласись, я ни в чем тебе не отказывала. А те деньги, что я потратила на себя… Думаю, ты бы истратила на меня больше, если бы имела доступ к счету. Ты ведь меня любишь. Еще любишь, доча?
