– Сдам, когда закончу, – хмуро буркнула я в трубку.
Димочка зашевелился у меня на руках, засопел.
– Юля! Осознаешь ли ты…
– Да ладно вам давить! – перебила я начальника. – Сдам! Сдам!
Две бессонных ночи подряд и Афродиту превратят в Горгону. Степан Данилович тут же дал задний ход:
– Нет, ну что ты… Я понимаю… Ты же творческий человек. Так бывает – раз, и ушло вдохновение. Извини, извини. Я, действительно, давлю на тебя…
Вторым номером нарисовалась Марина Аркадьевна с претензиями к моей персоне со стороны журнала «Стильная Леди». Похоже, они сговорились!
– Юлечка, но как же так!
– Что?
– Почему ты не несешь статью?
– Ну, не дописала! – с вызовом ответила я.
– Наверное, занята каким-то серьезным проектом?
– Угу, – фыркнула я.
Мой «проект» уже пялился на меня круглыми глазками, моргал пушистыми ресницами. Нет, я не поняла, мы спать не будем?!
– А много осталось? – с надеждой в голосе поинтересовалась редакторша.
– Прилично.
– А точнее? Сколько процентов текста у тебя уже готово?
– Восемьдесят, – наврала я.
– Отлично, отлично! Юлечка, значит, тебе осталось работы буквально на один час.
– Только именно сейчас у меня этого часа и нет! – грубо рявкнула я в трубку.
Димочка удивленно заморгал. А Марина Аркадьевна и бровью не повела – думаете, она обиделась? Отнюдь! Следующие десять минут главный редактор распиналась о том, как дорожит «Стильная Леди» талантливым автором по фамилии Бронникова! И даже пообещала увеличить гонорар.
Ну надо же! Оказывается, полезно иногда хамить и вредничать. Если это практикует человек, заблаговременно создавший себе репутацию ангела, то эффект невероятный! Твоя цена в глазах окружающих автоматически увеличивается. Наверное, они полагают, раз ты позволяешь себе подобное поведение, значит, ты имеешь на это право! Главное – знать меру…
…А следователь Нелюбин не стал размениваться на телефонные разговоры. Он тоже позвонил. Но – в дверь. Ребенок как раз инициировал процесс наполнения памперса и заблагоухал, как скунс.
Я смело распахнула входную дверь. И отпрянула! В связи с последними событиями образ Анатолия Кирилловича отодвинулся в моем сознании на второй план и казался каким-то нереальным. Я даже думала, что видела его во сне.
– Здравствуйте, Юлия! Скучаете? – осведомился он.
– С чего бы? Здрасте.
– О, а кто это у вас?
– Ребенок, не видно, что ли? – грубо ответила я.
Нелюбин принес с собой тонкий аромат дорогой туалетной воды. Мне стало неудобно: мы с младенцем пахли сейчас гораздо хуже.
– Проходите. Располагайтесь, – мрачно кивнула я Нелюбину. – А мне надо поменять ребенку памперс.
– Симпатичный карапуз!
Я с недоверием посмотрела на следователя. За две наших встречи он настолько измучил меня необоснованными обвинениями, что теперь я полностью отказывала ему в чем-либо человеческом.
И была права! Стоило мне разобраться с малышом и вернуть его в состояние младенческой карамельной душистости, Анатолий Кириллович вновь принялся терроризировать хозяйку дома. Баритон следователя завораживал. Ах, если б он говорил более приятные вещи! Ну что за напасть! Мужчина так хорошо пахнет, выглядит, звучит, но по какому-то глупому недоразумению он – недруг! Плетет паутину, словно ядовитый злобный паук!
– Юля, я уже один раз поймал вас на лжи, – начал Нелюбин.
Подобное начало не предвещало ничего хорошего.
Я замерла от страха. О, да! В последнее время обстоятельства вынуждали меня продуцировать ложь в количестве, сопоставимом с объемами мирового производства гигиенических прокладок. Но ведь я загнана в угол! Если докопаться до сути, то моя нынешняя лживость – прямое следствие нечестности Никиты! Если б он не вел двойную игру, если б не обманывал подругу, то мне не пришлось бы сидеть в засаде у офиса «Фростком» в день гибели Аслана Кумраева. Я провела бы те несколько часов гораздо менее уединенно и обеспечила бы себе твердое алиби.
Мы даже не задумываемся о том, что опутаны ложью с ног до головы – и в мелочах, и глобально. Искажаем все – факты, эмоции, чувства. Мы…
– Юля! Ну куда же вы пропали?!
– А? Что?
Две пары глаза уставились на меня. Нелюбин рассматривал пытливо и заинтересованно, словно я была представителем неизученного класса гуманоидов. Димусик таращился восторженно – он уже успел в меня влюбиться.
– Извините, задумалась. О чем вы говорили?
– Я снова убедился в вашей неискренности, Юля.
– Ну, что еще?! – раздраженно дернула я плечом.
– Помнится, вы убеждали меня, что ваши отношения с Кумраевым были близки к идеалу.
– Не говорила я такого!
– Нет, постойте! Вы сказали, он всегда выбирал вас, когда требовалось написать рекламный материал о мебельных салонах «Таунхауз».
– Да.
– Вы сказали, что были его любимым автором?
– Угу.
– И вам приходилось общаться довольно тесно.
– Ну, да.
– И это общение было взаимовыгодным – Кумраев получал отличные рекламные статьи, вы – щедрые гонорары.
– Ну и что?
– И вы никогда не конфликтовали!
– Нет.
– Из всего этого я сделал вывод, что вы отлично ладили.
– Ну, можно сказать и так, – неохотно выдавила я.
Знал бы он,
Наш союз с Асланом Кумраевым – союз кролика и удава. Если бы эти два существа, встретившись лоб в лоб, были б способны улыбаться друг другу – то именно так и выглядели наши с Асланом улыбки.
– А ваши коллеги утверждают обратное. Кумраев ужасно портил вам жизнь, Юля!
Черт побери! Моим коллегам не помешало бы заклеить рот скотчем! Кто тянул их за язык?!
– И кто это сказал? – нахмурилась я.
– Но ведь это правда? Вы согласны?
