над вожделенным кофейником глянцево блестела обширная лысина. Аэродромность лысины, полагаю, ничуть не смущала владельца – он не пытался искусственно замаскировать ее боковыми прядями. По краям пустого участка бурно росли кудри, упругие, шелковистые, с проседью, и они спускались до самых плеч. К тому же Владимир Германович носил бороду, холеную и фигурно подстриженную. Добавить сюда предельно интеллигентный вид, элегантность костюма и богемный платок на шее – и готов портрет владельца картинной галереи или искушенного торговца антиквариатом. Но если мы скроем лысину под Нонниным беретом, сдвинув его немного набок, то получим художника с Монмартра!
– Доброе утро, – поприветствовала я публику.
Было так странно стоять посреди огромной комнаты в наручниках, под изучающими взорами троих мужчин. Те двое, что привезли меня сюда, громоздились у двери массивными баобабами и не спешили уходить. Вероятно, они работали охранниками. Или тоже хотели кофе и булку с сыром, как я, и ждали приглашения к столу.
Но Владимир Германович не торопился делиться едой с кем бы то ни было. Мы молча смотрели друг на друга. Я ждала момента, когда можно будет приступить к объяснениям. Пусть хозяин дома не спешил расточать любезности в мой адрес, однако в его глазах светился ум, и это обнадеживало. Хотелось верить – он меня поймет и не воспримет мой рассказ как изощренную попытку вывернуться, выйти сухой из воды.
– Ну, здравствуй, – кивнул он. – Как звать?
– Юля, – растерянно ответила я.
– Юля. Угу, понятно. Юля, а тебе в детстве родители не объяснили простую истину: чужое брать нельзя?
– Подождите, я…
– Воровать, Юля, нехорошо, некрасиво!
– Постойте, я…
– И за это наказывают. Порой – довольно жестоко. В некоторых странах рубят руки за воровство. А за угон машины и вовсе лишают жизни.
– Но дайте же мне слово сказать! – воскликнула я. – Меня зовут Юлия Бронникова, я – журналистка, работаю в журнале «Удачные покупки». Вы наверняка его знаете.
– У-у, – отрицательно покачал головой Владимир Германович. Одновременно он взял кусок багета и начал методично намазывать его маслом, въедливо выравнивая каждый квадратный миллиметр.
Я загрустила. Упомянув родное издание, надеялась добавить положительные штрихи к своему образу. Пыталась внушить хозяину «тойоты» мысль, что я не какая-то мошенница, а существо законопослушное, милое – работаю в журнале, известном всему городу… Как же можно не знать «Удачные покупки»? С луны он свалился, что ли? Чем он вообще занимается?
– А зачем вы надели на нее наручники? – нахмурился Владимир Германович.
Я, между прочим, уж полчаса перед ним красуюсь в металлических браслетах!
– Да она брыкалась как ненормальная, Владимир Германович!
– Ну конечно, понимаю, с такой пичужкой очень трудно справиться, – с иронией воззрился хозяин на охранника.
Юноша, угрожавший в машине ножом, тут же подскочил и в одно мгновение освободил мои руки. Я не удержалась от вздоха – как сладостна свобода!
– Значит, вы и есть Владимир Германович!
У хозяина банкета удивленно дрогнула бровь.
– Хмм…
– Я слышала, инспектор Андриенко разговаривал с вами по телефону.
– Кто?
– Инспектор ДПС Андриенко!
– Не знаю такого.
– Как же, как же! – удивилась я. – Ведь вам принадлежит «тойота-камри», которую я угнала… Нет, то есть я ее, конечно, не угоняла, просто так получилось… И вам сегодня утром звонил инспектор Андриенко. Он буквально таял от восторга, докладывая, что машина найдена!
– Вздор! А в принципе какая разница… Да, меня зовут Владимир Германович. Ну что, Юлия Бронникова, рассказывай, как ты украла мою машину.
– Одну из, – поправила я. – Сколько их у вас вообще?
Когда мы въехали через ворота на территорию загородного владения, а затем направились к дому, я заметила в открытом гараже пару мерсов, а у подъезда стоял еще и джип, размерами напоминающий нефтеналивной танкер… Подумаешь, «тойоты» он недосчитался!
– И вообще, я вовсе не угоняла ваш автомобиль! Сейчас все подробно объясню с самого начала! Машину угнали, как я понимаю, три парня: Чупа-Чупс, Черный Жилет и Бейсболка!
Владимир Германович едва не выронил булку, любовно намазанную уже не только маслом, но еще и джемом. Я мысленно повторила только что произнесенную вслух фразу и ужаснулась: похоже, это сказала девица, недавно сбежавшая из психушки.
С таким же успехом можно было сообщить хозяину, что его машина была угнана Чипом и Дейлом, или Белоснежкой с шайкой гномов, или Золушкой.
– Ой, нет, подождите! Нет! Это образно, понимаете? – поправилась я. – Конечно, парней звали иначе, но мне-то их имена неизвестны! Один гонял во рту «чупа-чупс», вот я его так и окрестила.
– На другом был черный жилет, а на третьем – бейсболка?
– Да! – воскликнула я, искренне радуясь проявленному Владимиром Германовичем пониманию.
– И что дальше?
– Мы с моим инструктором по вождению остановились перекусить в придорожном кафе. И тут подъезжает ваша «тойота-камри», она сверкает на солнце, она безумно красива и эргономична, как и любое произведение японцев…
Владимир Германович снова подавился булкой. Сегодня ему не суждено позавтракать спокойно. Вряд ли он собирался прослушать за трапезой панегирик японскому автопрому. Но от волнения меня уносило куда-то в сторону. А надо сосредоточиться на главном.
Я решила рассказывать просто и ясно, не увлекаясь сочными описаниями, пренебрегая подробностями. Естественно, пришлось полностью выкинуть из повествования эффектный кусок с дракой – Владимиру Германовичу незачем знать, что мы с Матвеем оставили за собой кровавый след.
Я, как могла, усмиряла красноречие, и все же мой взволнованный рассказ длился довольно долго – минут десять. За это время Владимир Германович успел добить багет, выпил две чашки кофе, а после – сделав паузу – подцепил вилкой с блюда розовый кусок ветчины…
А гостья между тем продолжала стоять в центре зала и, захлебываясь голодной слюной, оправдывалась. Ни стула, ни бутерброда мне не предложили – понятие гостеприимства было Владимиру Германовичу неведомо… Да, конечно, я прибыла в этот дом под конвоем, и подозрение в угоне автомобиля все еще висело надо мной. Да и выглядела сейчас не как леди, а как самый настоящий бомж – чумазая, замызганная. На грязном джемпере появились затяжки, джинсы запылились, а сзади виднелись пятна от влажной земли: они образовались в тот момент, когда меня придавил к планете своей тушей Чупа- Чупс.
Но все-таки! Раз Владимир Германович умеет смотреть на собеседника столь проницательно, почему бы
