копейкой больше!
– Девяносто, – упрямо пробубнила Мария.
Анна Борисовна положила холеную ручку на локоть директора и склонилась к его уху.
– Алексей Николаевич, – едва слышно прошептала она, – надо покупать. Мы тормозим, клиенты недовольны. А программка прелестна!
– Семьдесят пять, – хмуро выдавил директор.
– А у Марии четверо детей, – вспомнила вдруг Анна Борисовна. – Удивительно, да, Алексей Николаевич? Сейчас и один ребенок – роскошь. А тут четверо. Наверное, нелегко вам, да, Маша?
Анна Борисовна дала директору отличный шанс капитулировать, но сохранить при этом лицо.
– Четверо? – хмуро изумился Кирьянов. – У вас?
– Да, – кивнула Маша. – Детское пособие – семьдесят рублей в месяц.
– Это юмор?
– Жестокая правда жизни, – ответила за Марию Анна Борисовна.
– Что ж, – пробормотал директор, – солдат ребенка не обидит. Вернее, многодетную мать. Надо было сразу сказать, что у вас дети. А вы – вирус, вирус!
…Вскоре Мария гордо передвигалась к выходу из офиса, неся в сумке вожделенные тысячи. Ее провожала Анна Борисовна. Она, как выяснилось, являлась замдиректора и, очевидно, была той самой шеей, которая вертит головой.
– Вас встретят?
– Я на машине.
– Такие деньги… Вы осторожнее!
Но Маша привыкла таскать в спортивной сумке круглые суммы (приятный процесс!). Бывало, ей платили и больше.
– Спасибо за помощь, – сказала она элегантной мадам. – Если бы не вы!
– Передайте привет Илюше, – улыбнулась Анна. – От Ани Мелеховой. Он вспомнит. Год назад мы постоянно с ним встречались, когда он расследовал дело фирмы «Турмалин»…
Мария бросила сумку с деньгами на заднее сиденье. Она положила руки на руль, лицо – на руки и замерла. Отвоеванные тысячи грели сердце, но последняя фраза, произнесенная Анной Борисовной, кинжалом вспарывала мозги.
«
Капитально обиженная, Мария забыла о решении истратить часть гонорара на модернизацию внешности. Она проехала мимо нескольких салонов красоты и не заметила их. Она планомерно погружалась в раскаленную лаву ревности и испытывала адские муки.
Глава 22
Саммит с пивом
Валдаев настороженно разглядывал доверенное ему существо. Существо настороженно разглядывало Валдаева.
– Как бы не помять, – сказал Александр и поудобнее пристроил круглую голову младенца у себя на локте.
– Держи. – Здоровякин вручил другу кружку портера под пенной шапкой. – Щас рыбку добуду.
Илья надорвал зубами вакуумную упаковку, добывая соленого лосося.
– У меня руки заняты, – отказался от пива (!!!) Саша. – Ум-тум-тум, тум-ту-рум, – промурлыкал он. – А ему нравится, как я пою! Смотри, ножкой в такт дрыгает! Тум-тум-тум, рум-ту-рум… Да отстань ты со своим пивом!
Валдаев не понимал, как можно пить пиво (это процесс, как известно, философский) в такой неспокойной обстановке.
Они с Ильей находились в эпицентре броуновского движения. Вокруг все шевелилось и пульсировало. Антон пылесосил. Эдик бил крышками кастрюль, как литаврами. Алеша занимался акробатикой на спинке дивана, норовя свалиться прямо на Валдаева. Даже Стасик не лежал спокойно, а извивался гусеницей. И все что-то бормотали, выкрикивали, скандировали.
Непонятно, почему при наличии в квартире четырех комнат дети концентрировались в одной. В той, где глава семейства принимал гостя (А. Валдаева).
– Зачем он пылесосит? – нервно спросил Саша. У него голова шла кругом, хотелось спрятаться от воя пылесоса. А грохот «литавр» рвал в клочья барабанные перепонки.
Но похоже, только он и испытывал дискомфорт. Илья наслаждался пивом. Темный портер янтарно сверкал в бокале, розовый лосось жирно блестел. И майора, по-видимому, совершенно не беспокоила непрестанная возня детей.
– Пивка попей, – кивнул он другу. – Антоша, хватит, выключай. Молодец, отлично пропылесосил.
– У вас ведь домработница, – вспомнил Валдаев.
– Ну, нравится ребенку пылесосить. Пусть, – умиротворенно сказал Илья. – Эдюша, родной, достаточно. Оставь крышки.
– Да, оставь! – с мольбой крикнул Валдаев.
Эдик перестал колотить.
– Сэр, а Рекс вернется? – спросил он у Валдаева.
– Надеюсь, – кивнул тот. – А раньше ты называл меня дядей Сашей.
– Наш бедный Рексик!!! – завыли дети хором.
– Бродит по улицам!
– Скитается!
– Ест на помойке!
– Или его вообще убили!!!
– О-о-о!!!
– Молчать!!! – заорал Валдаев. Его лицо приобрело странный фисташковый оттенок.
«Эге, как его перекосило, – пожалел Валдаева Илья. – А, так ведь сегодня магнитная буря! Ну надо же, кто бы мог подумать, что у Сани метеочувствительность!»
– Голова болит, да? – участливо спросил он друга.
– Как вы живете в таком дурдоме?!
– Почему в дурдоме? – обиделся Здоровякин. – У нас мило. Вот смотри. Покажу тебе фокус. Алексей, ну- ка сделай папе массаж воротниковой зоны.
– Чего?! – рассмеялся Валдаев.
Алеша спрыгнул со спинки дивана и принялся разминать богатырские плечи и шею папани.
– Эдик! Эдик! Рыбки еще притарань из холодильника!
– Розовенькой? – захлопал двухметровыми ресницами ребенок.
– Да, розовенькой.
Через секунду дитё притащило новую упаковку лосося.
– Антон, неси в кровать Стасика и посиди с ним, пока он не уснет.
– Осторожно! – заволновался Александр, перекладывая младенца на руки брату.
– Не волнуйтесь, дядь Саш, не первая лялька в моей жизни! – успокоил Антон.
– Алексей, теперь бери Эдика, книжку, и читайте Агнию Барто до полного изнеможения. Что? Пушкина? Хорошо, читайте Пушкина. Нет, не здесь. В вашей комнате… Ну, как тебе? – горделиво посмотрел на друга Здоровякин. – Ловко я всех трудоустроил, а? Теперь давай по пивку. Слушай, Сань, я посоветоваться хотел. Маша опять меня разлюбила. Не знаю почему. Смотрит зверем. Вроде бы все хорошо, квартира новая, Стасюша родился… А она смотрит зверем. Ну что я опять не так сделал?
Валдаеву некогда было отвечать – он наконец-то добрался до портера и сделал себе усы из пены.
– Кстати, ездил я в Саманкульский район к Воробьеву. Вместе с братом девицы. Той, которая
