Наследница в его постели

– Ваш сын привлекателен внешне? Мне не нужен уродливый племянник!

– Саймон невероятно привлекателен! – заявила его мать. – Высокий, широкоплечий... Его рождение было настоящей пыткой. Но он так хорошо выглядит в мундире, что я не жалуюсь.

– В мундире? – переспросил Дикон.

– Саймон – полковник Конной гвардии.

– Так он военный! – счастливо вздохнул Дикон.

– Сегодня днем он будет на параде, – сообщила герцогиня. – Почему бы вам, не пойти и не посмотреть?

– Обожаю парады! – воскликнул Дикон. – А ты, Мэри?

– Я никогда не видела парада.

Дикон изумленно уставился на нее.

– Никогда?

– Значит, решено, – сказала довольная герцогиня и поднялась. – Я заеду за вами в три часа дня. Мы отправимся в моей коляске.

– О Боже! Я забыла предложить вам чаю! – воскликнула Мэри, безуспешно пытаясь встать.

Герцогиня настолько расположилась к девушке, что наклонилась и поцеловала ее в щеку.

– Ничего страшного, дорогая. Мы теперь почти одна семья и не нуждаемся в церемониях.

Вместе с тусклым серым светом в зарешеченное оконце камеры Джулиана проникал промозглый воздух. Попытавшись заткнуть его своим пальто, он обнаружил, что из камеры открывается отличный вид на виселицу во дворе. С заткнутым окном в камере стало темно как в могиле, но не намного теплее. Вздохнув, он снова вытащил пальто. По смрадной камере сновали крысы, разбегаясь, только когда Джулиан швырял в них башмаками. В подобном окружении нетрудно было вообразить, что твой конец близок.

В замке повернулся ключ, и дверь камеры распахнулась. Джулиан поднял глаза, ожидая, что его потащат к судье, но это был только Хадсон.

– Я написал письмо отцу, – приветствовал он слугу. – Просил его позаботиться о тебе, когда меня не станет. Думаю, он не откажется.

– Капитан, они не посмеют повесить вас, – с чувством отозвался Хадсон.

– Почему? Они вешают детей за украденную булку хлеба. Почему им не повесить меня? – Он тяжело вздохнул. – Письма есть?

– Нет, капитан. Только счет от мистера Грея, ювелира. Хадсон протянул хозяину счет, но Джулиан только пожал плечами.

– Боюсь, ему придется встать в очередь, чтобы получить свои десять фунтов.

– Попытайтесь что-нибудь съесть, – попросил Хадсон. – Здесь только хлеб и сыр, но это придаст вам сил.

Джулиан, меривший шагами камеру, резко остановился.

– Мне конец, Хадсон, – сказал он, глядя в окно. – Я умру на этой виселице. Со мной покончено. Я начинаю думать, что совершил ошибку.

– Красота – это ловушка, капитан. Я знал, что эта женщина погубит вас.

– Что, ни слова от нее? Вообще ничего? Она могла бы, по крайней мере, вернуть обручальное кольцо. – Он сел за стол и разломил булку. – Знаешь, что самое скверное в этой истории? Я тоскую по ней. – Джулиан невесело рассмеялся. – Она бросила меня ради другого мужчины, а я тоскую по ней. Лежу здесь ночью на жесткой и холодной койке и вспоминаю короткое и сладостное время, пока мы были вместе. Интересно, что она делает сейчас?

– Она с лордом Саймоном. Нетрудно догадаться, чем она занята, – безжалостно сказал Хадсон. – Не мучьте себя, капитан. Она не стоит ваших слез.

Джулиан снова прошелся по камере.

– Я должен выбраться отсюда, Хадсон, – яростно произнес он. – Не могли бы мы подкупить надзирателей? Я всего лишь хочу увидеть ее в последний раз.

– Я уже заложил все, что у нас было, чтобы перевести вас в отдельную камеру, – сказал Хадсон извиняющимся тоном. – Она ушла, капитан.

Джулиан поднял стол и швырнул его в стену.

– Я хочу выбраться отсюда!

– Это можно устроить, – раздался холодный голос из-за двери камеры.

– Матушка! – воскликнул Джулиан.

Дверь камеры со скрипом отворилась, впустив баронессу. Откинув вуаль, она подошла к Джулиану и влепила ему пощечину.

– Это за то, что мне пришлось прийти в Ньюгейт, – объяснила она, пока Хадсон ставил стол на ножки. – А это зато, что ты назвал меня матушкой. – Последовала вторая оплеуха. – Думаешь, мне хочется, чтобы все знали, что я навещаю сына в тюрьме? – прошипела она.

– Извини, – натянуто отозвался Джулиан. – Я так удивился, что, боюсь, позволил себе лишнего.

– Постарайся не делать этого впредь, – сказала баронесса, усаживаясь.

Джулиан остался стоять.

– Почему вы здесь, мадам? Пришли позлорадствовать?

– Я пришла помочь тебе, разумеется, – отрезала она. – Как я буду выглядеть, если моего сына повесят как обычного преступника? Вряд ли это пойдет на пользу моему общественному положению.

– Ты собираешься нанять мне адвоката? Она презрительно усмехнулась.

– Такие люди, как ты, не нуждаются в адвокатах, Джулиан. Мне достаточно щелкнуть двумя пальцами, чтобы с тебя сняли обвинения. Как тебе известно, мой дядя занимает важное положение в правительстве, а я его любимая племянница. Я знаю все его маленькие секреты, так что у него нет выбора.

– Чего ты хочешь взамен? – спросил Джулиан, переплетя пальцы на затылке.

– Я хочу тебе только добра, – ответила она. – Ты не женишься на Мэри Эндрюс. Это мое первое условие.

– Вряд ли я могу жениться на ней, – сказал Джулиан, пожав плечами. – Она оставила меня, чтобы стать любовницей лорда Саймона Аскота.

– Сына герцогини Беркширской? – Баронесса хмыкнула, не скрывая восторга. – Какая хитрая бестия! Как ей это удалось?

– Мы бы уже поженились, если бы ты не воспользовалась своим влиянием, чтобы помешать мне, получить особое разрешение, – горько сказал Джулиан. – Я виделся с полковником Фэрфаксом.

– Это для твоего же блага, Джулиан, – самодовольно отозвалась она. – Если мисс Эндрюс предпочитает быть любовницей лорда Саймона, а не твоей женой...

– Хватит, – резко прервал ее он. – Ты добьешься моего освобождения, если я не женюсь на мисс Эндрюс.

– Что еще?

– Тебе это понравится, – пообещала она. – Меня посетила леди Бамф. Она вернулась из Йоркшира. Очевидно, ей не удалось устроить брак между ее дочерью и герцогом Фэншо, а брак между лордом Бамфом и леди Виолой находится под угрозой. Собственно, герцог отменил помолвку.

– Герцог в Лондоне? – спросил Джулиан, оживившись.

– Да. Леди Бамф в отчаянии. Она готова отдать тебе Белинду, если ты устроишь брак леди Виолы с ее сыном. Так что мое второе условие – твоя женитьба на Белинде.

– На Белинде? – тупо переспросил Джулиан.

– У нее приданое тридцать тысяч фунтов, – сообщила баронесса с алчным блеском в глазах. – Этот брак станет твоим входным билетом в светское общество.

– Пропади оно пропадом, – яростно отозвался Джулиан.

– Ты женишься на ней, Джулиан, – холодно сказала леди Девайз. – И станешь очень богатым. В противном случае тебя повесят. Вот и весь выбор.

– Да,– улыбнулся Джулиан. – Выбор небольшой. Боюсь, я не могу принять твоих условий.

– Что?! – вскричала баронесса. – Ты рехнулся? Хадсон, он рехнулся?