– Посмотрим, – кивнул герцог, оставляя за собой последнее слово.
Наконец явился высокий худой мужчина, арестовавший Джулиана.
– Милорд герцог, – сказал он, поклонившись Дикону. – Как я понял, вы хотите отозвать свою жалобу на мистера Девайза?
– Я не подавал никаких жалоб, – заявил Дикон, воинственно выдвинув челюсть.
– Корона выдвинула обвинение от вашего имени, – объяснил чиновник.
– Короне следовало бы заниматься своими делами, – заметил герцог.
Мужчина тонко улыбнулся.
– Если ваша светлость настаивает, что деньги с вашего счета были сняты с вашего разрешения, я ничего не смогу поделать.
– С моего разрешения? Дев, о чем это он?
– Я действовал в рамках предоставленных мне полномочий. И в интересах герцога.
– Ха! – сказал герцог. – Полагаю, это отвечает на ваши каверзные вопросы, дружище.
– Не совсем. Как насчет Кале?
– А в чем дело? – требовательно спросил герцог.
– Разве он не сказал вам, ваша светлость? О двух билетах до Кале, обнаруженных у него?
– Я не удивлен, – отозвался герцог. – Здесь, наверное, полно блох. Иди сюда, Самсон! – окликнул он собаку. – Давайте выбираться отсюда, пока мы не подхватили какую-нибудь заразу.
– Правительство хотело бы знать, с какой целью мистер Девайз собирался в Кале и с кем, – язвительно улыбнулся мужчина.
– В таком случае вам следовало бы отпустить меня, – улыбнулся в ответ Джулиан. – И проследить за мной.
Дикон расхохотался.
– Отличный ответ, Дев! Улыбка чиновника исчезла.
– В следующий раз не выкрутитесь, Девайз, – пригрозил он.
– Не будьте так уверены, – сказал герцог, нахлобучив на голову шляпу.
Уже пробило девять часов, когда герцог вернулся в Гэмбол-Хаус вместе с Джулианом. Стайка горничных скребла парадную лестницу. Сняв пальто и шляпу, Дикон воспользовался дверью под лестницей, чтобы провести Джулиана через служебные помещения в гостиную, где перед камином дремал выводок собак. Зевая, они неохотно поднялись, приветствуя новоприбывших.
– Ах вы, лентяи. – Герцог ласково, потрепал одну из них по холке. – Где Мэри? – обратился он к дворецкому. – Она обычно читает здесь после обеда.
– Думаю, мисс Эндрюс уже удалилась к себе на ночь, ваша светлость, – ответил Ловер, стараясь не смотреть на Джулиана. – Уже довольно поздно.
– Разбудите ее, – приказал Джулиан. – Передайте ей, что пришел Дев.
– Да, идите и передайте ей, – сказал герцог, – что папа вернулся.
– Слушаюсь, ваша светлость. – Ловер удалился.
Дикон предложил Джулиану бренди.
– А теперь посмотрим, что на уме у нашей Мэри, – самоуверенно произнес он, налив себе бокал.
– Посмотрим, – не менее самоуверенно отозвался Джулиан, выпив залпом свой бренди.
Мимо распахнутых дверей проследовал лакей.
– Джем, – окликнул его герцог. – Пойди и узнай, что задерживает мисс Эндрюс. Тут один молодой человек собирается сделать ей предложение. Он так нервничает, что может сбежать, если она не поторопится.
Лакей покачал головой.
– Вы опоздали, сэр, – сказал он Джулиану. – Я только что слышал от кухарки, что мисс Эндрюс сбежала в Гемпшир с мистером Рэмплингом! Представляете?
Герцог нахмурился. – Что? Это не похоже на Мэри.
– Еще бы! Меня она тоже обвела вокруг пальца, ваша светлость, – сердито сказал лакей. – Мне казалось, что она кроткая как овечка, а я всегда гордился своей способностью разбираться в людях. Честно говоря, мне просто не верится, что она сбежала.
– Чепуха, – заявил герцог. – Эта девушка знает Библию наизусть!
– Кто такой мистер Рэмплинг? – осведомился Джулиан, вмешавшись в разговор. – Я его знаю?
В этот момент вернулся Ловер с сообщением, что мисс Эндрюс нет в постели.
Джулиан вскочил на ноги.
– Кто такой Рэмплинг?
– Один из наших священников, – сообщил герцог. – Или членов парламента? Я всегда их путаю. Виола сама подбирает моих депутатов и викариев – привлекательных молодых людей для парламента и почтенных старцев – для церкви.
– По-моему, мистер Рэмплинг – член парламента, – заметил Ловер. – Хотя...
– Куда, вы сказали, он увез ее? – требовательно спросил Джулиан у лакея.
– В Гемпшир.
– Там живет его мать, – вспомнил Дикон. – В одном из моих домов. И, кстати, не платит ренту. Мой агент обратил внимание на этот факт несколько месяцев назад, но Виола сказала, что все в порядке, потому что муж бедной леди Кэролайн оставил жену без гроша. Ну, Дев! Похоже, она не хочет ни одного из нас. Принесите еще бренди, Ловер, – велел он. – Мой друг потерял жену, а я лишился дочери. Нужно это отметить. Мне уже не хватает звука ее крохотных шажков.
– Мне тоже, – мрачно заявил Джулиан, направившись к двери.
– Куда ты собрался? – изумленно спросил герцог.
– В Гемпшир, разумеется, – ответил Джулиан.
Когда на следующее утро мисс Эндрюс появилась за завтраком, Дикон удивился, но обрадовался.
– Мэри! – вскричал он, подскочив, чтобы отодвинуть для нее стул. – Я слышал, что ты сбежала с членом парламента.
Карие глаза Мэри расширились.
– Я никуда не сбегала, ваша светлость! – в ужасе воскликнула она.
– Похоже, среди наших слуг завелись шутники, – сурово произнес герцог, бросив недовольный взгляд на Джема. – Но тебя не было в постели, Мэри, – укорил он ее.
Мэри вспыхнула.
– Боюсь, я заснула в библиотеке. Там столько увлекательных книг. Можно я... можно я расставлю их по алфавиту? Или это чересчур дерзко с моей стороны?
– Моя дорогая Мэри, можешь сжечь их, если пожелаешь! А теперь, – продолжил он, усевшись и расправив салфетку, – раз уж ты не сбежала, как насчет удочерения? Или ты предпочитаешь выйти замуж? – спросил он, обеспокоено хмурясь.
– Я предпочла бы удочерение, – ответила она без тени колебаний. – Но только если леди Виола одобрит, конечно. Мы не можем действовать вопреки желаниям ее милости.
– Конечно, нет, – поспешно согласился герцог. – Не повезло Деву, да?
– Кому? – невинно спросила Мэри.
– Никому, – довольно отозвался герцог. – Не обращай внимания!
Глава 18
Сборы Люси на вечеринку к леди Чевиот были, слишком важным делом, чтобы доверить его слугам. Виола занялась этим сама, и в четверг вечером Люси покорно стояла в своей спальне, подвергаясь критическому осмотру Виолы. Прямые русые волосы Люси превратились в золотистые локоны. Сквозь лиловый газ платья просвечивал, мерцая, чехол из синего атласа, придавая ее серым глазам голубой оттенок. Платье не имело рукавов, не считая оборки, что было довольно необычно. Но Виола считала, что
