она знала, временами нуждаются в теплоте молчаливого, понимающего, терпеливого сочувствия. Поэтому она ждала, стараясь окружить его своим присутствием, словно неким облаком.
Струан медленно потягивал бренди. Его взгляд быстро пробежал по оживленной толпе гостей, и он увидел, что все было в порядке: взрывы смеха то здесь, то там, порхающие веера, сверкающие эфесы. Он понаблюдал за Броком, занятым приватной беседой с великим князем. Брок слушал русского с предельной сосредоточенностью, время от времени кивая головой. Что говорил ему Сергеев? Предлагал ту же самую лицензию? Мэри обмахивалась веером рядом с Глессингом. Там чтго-то не так, отметил он про себя. Тесс, Кулум и Горт весело смеялись, стоя тесной группой. Хорошо.
С последним глотком бренди к Струану полностью вернулось самообладание, и он посмотрел на Шевон.
-- Благодарю вас, -- произнес он. сравнивая уродливую гротескность Мэй-мэй в европейском платье и с европейской прической с тем совершенством, которое такой наряд придавал облику Шевон. -- Вы очень красивы и наделены глубоким пониманием.
Его голос звучал отрешенно, и она догадывалась, что это должно быть как-то связано с его любовницей. Ну и пусть, подумала она и ободряюще сжала его руку.
-- Теперь все хорошо,-- сказал он.
-- Сюда направляется мистер Квэнс, -- предупредила она его вполголоса. -- Пора назвать победительницу. Яркая зелень его глаз потемнела.
-- Вы не только прекрасны, Шевон, но и умны.
Она уже приготовилась поблагодарить его, но сдержалась. Слова замерли на кончике языка, и она лишь слегка шевельнула веером. Шевон чувствовала, что бренди, молчание и понимание -- прежде всего то, что не было задано ни одного вопроса -- сделали много, чтобы подвести его вплотную к принятию решения.
-- А, Тай-Пэн, мой дорогой друг, -- заговорил Квэнс, подходя к ним. От него изрядно несло спиртным. В глазах плясало веселье, лицо раскраснелось. -- Настало время судить конкурс!
-- Очень хорошо, Аристотель.
-- Ну так объявляйте, и давайте приступим к делу!
-- Мистер Квэнс! -- Слова прокатились в ночи подобно раскатам грома.
Все повернулись к выходу, пораженные.
Квэнс испустил громкий стон.
В дверях стояла Морин Квэнс и ее глаза, устремленные на мужа, буквально испепеляли его. Морин была высокой, широкой в косги ирландкой с лицом, напоминавшим дубленую кожу, крупным носом и ногами, которые упирались в пол, как дубовые столбы Одних с Квэнсом лет, она сохранила недюжинную силу. Ее седые, стального цвета волосы были собраны сзади в неопрятный пучок.
В молодости она слыла привлекательной, но картофель и пиво сделали свое дело, и сейчас ее раздавшееся вширь тело внушало лишь почтительный трепет.
-- Добрейший вам вечер, мистер Квэнс, муженек мой разлюбезный, -сказала она. -- Вот и сама здесь, славен будь Господь!
Она двинулась через зал, не обращая внимания на шокированные взгляды и неловкое молчание, и встала прямо перед супругом.
-- Долгонько же я тебя искала, мой сладкий.
-- О? -- выдавил Квэнс из себя дрожащим фальцетом.
-- 'О' и есть. -- Она повернула голову. -- Добрый вечер, мистер Струан, и я хочу поблагодарить вас за жилье и провизию. Слава Господу, сама поймала-таки проказника.
-- Вы... э... выглядите превосходно, миссис Квэнс.
-- И верно, на здоровье пожаловаться не могу и чувствую себя неплохо. Не иначе как сам святой Патрик в благости своей сотворил чудо, послав самой туземную лодку и направив ее стопы в это бессмертное место. -- Она обратила на Аристотеля скорбный взгляд, и он мелко задрожал. -- Ну, а теперь мы будем прощаться, дорогой мой!
-- Но, миссис Квэнс, -- быстро проговорил Струан, вспомнив о конкурсе. -- Мистера Квэнса удерживают здесь некоторые...
-- Мы будем прощаться, -- повторила она, и в голосе ее послышалось угрожающее ворчание львицы, у которой отнимают ее добычу.-- Пожелай хозяевам доброй ночи, мой мальчик.
-- Доброй ночи, Тай-Пэн, -- пискнул Аристотель. Съежившись, он позволил Морин взять себя под руку и увести.
После т.ого, как они ушли, зал взорвался дружным хохотом.
-- Смерть господня, -- выругался Струан. -- Бедный старина Аристотель.
-- Что случилось с мистером Квэнсом? -- спросил Сергеев. Струан посвятил его в семейные неурядицы художника.
-- Может быть, нам следует прийти к нему на помощь? -- предложил Сергеев. -- Он мне определенно понравился.
-- Мы едва ли вправе вмешиваться в супружеские отношения, как вы думаете?
-- Пожалуй. Но кто же тогда будет судьей конкурса?
-- Видимо, придется мне взять это на себя. Глаза Сергеева весело прищурились.
-- Позвольте мне вызваться добровольцем. Как другу?
Струан внимательно посмотрел на него. Затем повернулся на каблуках и вышел на центр круга. Оба оркестра взяли громкий мажорный аккорд.
-- Ваше превосходительство, ваше высочество, леди и джентльмены. Сегодня вечером у нас проводится конкурс среди леди на лучшее бальное платье. Боюсь, что наш бессмертный Квэнс занят в данный момент другими делами. Но ею высочество великий князь Сергеев предложил разрешить наше затруднение и сделать выбор. -- Струан повернулся к великому князю и захлопал в ладоши. Его аплодисменты были гут же подхвачены, и вышедшего вперед Сергеева встретил одобрительный рев.
Сергеев взял мешок с тысячью гиней.
-- Кого мне выбрать, Тай-Пэн?-- спросил он углом рта. -- Тиллман для вас, Варгаш для меня, Синклер -- потому что она самая интригующая дама в зале? Выбирайте, кто будет победительницей.
-- Это ваш выбор, мой друг, -- сказал Струан и отошел с безмятежной улыбкой.
Сергеев подождал немного, продлевая приятное волнение. Он знал, что выбор должен пасть именно на ту, кого наметил в победительницы Струан. Наконец он принял решение, прошел через притихший зал, поклонился и положил мешок с золотом к ее ногам.
-- Полагаю, это принадлежит вам, мисс Брок.
Тесс ошеломленно смотрела на великого князя. Потом тишина лопнула, и ее лицо густо зарделось.
Раздались шумные аплодисменты, и те, кто поставил на Тесс вопреки настроениям большинства, громко закричали от восторга.
Шевон хлопала вместе со всеми, скрывая свое разочарование. Она понимала, что выбор был сделан действительно мудро.
-- Идеальный политический ход, Тай-Пэн, -- спокойно прошептала она. -Вы очень умны.
-- Это решение принял не я, его принял великий князь.
-- Вот вам еще одна причина, по которой вы мне так нравитесь, Тай-Пэн. Вы все время невероятно рискуете, и ваш йосс никогда вас не подводит. Это удивительно.
-- А вы и сами редкая женщина.
-- Да, -- призналась она без всякого тщеславия. -- Я очень хорошо понимаю политику. Это у нас семейное. Когда-нибудь мой отец -- или один из моих братьев -- станет президентом Соединенных Штатов.
-- Вам следует быть в Европе, -- сказал он. -- Здесь вы растрачиваете себя.
-- В самом деле? -- Ее глаза, дразня, посмотрели на него.
Глава 11
Струан вошел в дом, стараясь не шуметь. Близился рассвет. Лим Дин спал возле самой двери и, вздрогнув, пробудился.
-- Чай, масса? Завтлак? -- спросонья забормотал он.
