жестокости.
-- В чем дело, Муж мой? -- спросила его Мэй-мэй.
-- Не знаю. Брок, я сам, тайфун -- не знаю. Может, облака висят слишком низко. Давят.
-- Я скажу тебе, в чем дело. Ты слишком много думаешь о том, что случилось -- даже хуже: ты переживаешь из-за того, что могло бы случиться. Ха! Это глупость! Будь китайцем! Я приказываю тебе! Прошлое есть прошлое. С Броком заключен мир! Не трать время, скучая по комнате, как курица, которая никак не может снести яйцо. Поешь чего-нибудь, выпей чаю и сделай любовь с Йин-си.
Она рассмеялась и подозвала к себе Вторую Сестру, которая торопливо просеменила через огромную спальню, села на кровать и взяла ее за руку.
-- Посмотри на нее, клянусь Богом! О, я уже давала ей хорошие наставления.
Он усмехнулся, и ему стало легче.
-- Вот так-то лучше, -- удовлетворенно сказала Мэй-мэй. -- Я думаю о тебе все время, ладно. Йин-си живет в соседней комнате одна. Она преданно ждет всю ночь.
-- Прекрати болтать глупости. -- Он весело хмыкнул, а Мэй-мэй что-то быстро протараторила Йин-си по- китайски. Йин-си выслушала ее с огромным вниманием, потом восторженно захлопала в ладоши, лучезарно улыбнулась Струану и выскочила за дверь.
-- Что ты ей сказала, Мэй-мэй? -- подозрительно спросил он.
-- Я рассказала ей, как ты делаешь любовь. И как делать тебя фантастически возбужденным. И не пугаться, когда ты вскрикиваешь в конце.
-- Дьявол тебя забери! Имею я право хоть на какие-то личные секреты?
-- Тай-тай знает, что лучше всего для ее вспыльчивого мальчика. Йин-си ждет тебя сейчас.
-- Что?
-- Йин-си. Я сказала ей приготовиться. Любовь по вечерам приятна, ладно. Ты разве забыл? Струан крякнул и направился к двери.
-- Премного благодарен, но я занят.
Он спустился вниз и вдруг поймал себя на мысли, что настроение у него значительно поднялось. Да. Конечно это было глупо, так переживать из-за того, что осталось в прошлом. И он в который раз возблагодарил свой йосс за то, что у него есть Мэй-мэй.
Брок распорядился, чтобы сломанную переднюю мачту 'Белой Ведьмы' разобрали на стеньги и привязали их вдоль борта для безопасности. Команда рассортировала поломанные реи, распутала спутанный такелаж и задраила все люки. Он приказал отдать три якоря на носу и укрепил сзади парусиновый штормовой якорь, чтобы в любое время удерживать клипер носом к ветру.
Весь день он чувствовал себя вялым. Голова и грудь болели, и он знал, что ночью его будут мучить кошмары. Он очень хотел напиться до бесчувствия, уйти от себя. Но понимал, что всем им грозит смертельная опасность. Он в последний раз обошел с фонарем мокрую от дождя палубу, потом спустился вниз, проведать Лизу и Лиллибет.
-- Вот твой чай, милый, -- сказала Лиза. -- Тебе лучше сразу переодеться в сухое. Я все приготовила. -- Она показала на койку, где было разложено белье, и на сюртук, брюки, морскую шляпу и сапоги.
-- Спасибо, милая. -- Он сел к столу и выпил свой чай.
-- Па, -- спросила Лиллибет, -- ты поиграешь со мной? -- И когда Брок не ответил, потому что не слышал ее, она подергала его за мокрый рукав. -Па, пожалуйста поиграй со мной.
-- Не мешай отцу, -- сказала Лиза. -- Я поиграю с тобой.
Она отвела Лиллибет в соседнюю каюту и стала читать молитву, благодаря Бога за то, что между ее мужем и Струаном установился мир. Брок рассказал ей обо всем, и целый день ее переполняло чувство благодарности к Всевышнему, услышавшему ее молитвы. Тот ветер был чудом, настоящим чудом, говорила она себе. Теперь все, что нужно, это терпение. Пройдет время, и Тайлер даст Тесс свое благословение.
Лиза попросила Господа защитить Тесс и Кулума, и корабль, и всех их, потом села и начала играть с Лиллибет в крестики-нолики.
Днем гроб с телом Горта погрузили на катер. Лиза и Брок вышли на нем на глубокую воду, и Брок прочитал заупокойную молитву. Когда он закончил, он проклял своего сына и столкнул гроб в морскую пучину. Они вернулись на 'Белую Ведьму', и Брок ушел в свою каюту, запер дверь и заплакал по своему сыну и по своей дочери. Он заплакал в первый раз с тех пор, как стал мужчиной, и радость жизни ушла из него.
Всю ночь ветер и дождь постепенно усиливались. К рассвету дождь превратился в ливень, но не чрезмерный; волнение на море стало сильным, но не угрожающим.
Брок спал, не снимая одежды, и на палубу вышел с покрасневшими глазами. Он проверил барометр: ртутный столб упрямо показывал все те же 29,8 дюйма. Он постучал по стеклу согнутым пальцем, но показания прибора не изменились.
-- Доброе утро, сэр, -- приветствовал его Пенниуорт. Брок равнодушно кивнул.
-- Я думаю, это просто буря, -- сказал Пенниуорт, встревоженный отрешенным видом хозяина.
Брок пристально всмотрелся в море и в небо. Одеяло облаков повисло в каких-нибудь трех-четырех сотнях футов над головой и скрыло вершины гор острова и Пик, но в этом тоже не было ничего необычного.
Брок заставил себя пройти на нос и проверить якорные канаты. Они прочно удерживали корабль: три якоря и три троса толщиной с бедро взрослого человека. Достаточно, чтобы выдержать любой шторм, подумал он. Но это не доставило ему удовольствия. Он не почувствовал ничего.
'Китайское Облако', аккуратный и отдраенный до блеска, мягко покачивался на своей стоянке, его вахта сбилась в кучку на подветренной стороне квартердека. Все остальные корабли тоже стояли спокойно, среди них выделялась громада флагмана. Несколько запоздавших сампанов и джонок искали, куда бы приткнуться у плавучей деревни, прилепившейся к подветренному берегу крошечного залива рядом с Глессинг Пойнтом.
Брок спустился вниз, и Пенниуорт вместе с остальными вахтенными офицерами и матросами вздохнул, проводив его взглядом.
-- Он постарел со вчерашнего дня, -- покачал головой Пенниуорт. -- И выглядит так, словно умирает стоя на ногах.
При свете хмурого утра Струан осматривал грубо сколоченные ставни второго этажа. Он спустился вниз, на первый этаж, и проверил там остальные окна. Взглянул на барометр: 29,8 дюйма, и не падает.
-- Черт побери! -- вырвалось у него, и громкое эхо его голоса запрыгало по всему зданию. -- Либо начинай падать, либо прекращай этот растреклятый потоп и давай покончим со всем этим.
-- Что там, Тай-Пэн? -- крикнула Мэй-мэй с лестничной площадки наверху. Она выглядела миниатюрной и очаровательной.
-- Ничего, девочка. Возвращайся в кровать. Мэй-мэй слушала шум дождя и жалела, что она не в Макао, где перестук дождевых капель по крыше звучал так приятно.
-- Этот дождь мне не нравится, -- сказала она. -- Надеюсь, с нашими детьми все хорошо. Я очень скучаю по ним.
-- Да. Возвращайся в постель, будь умницей. Я выйду ненадолго.
Она весело помахала ему рукой:
-- Смотри, будь осторожен.
Струан надел морской сюртук из толстой плотной ткани и вышел.
Теперь дождь падал косо. Он не усилился за последний час. Скорее даже, подумал Струан, он, как будто, стихает понемногу. Тучи висели совсем низко. Струан посмотрел на 'Китайское Облако'. С моим красавцем все в порядке, удовлетворенно отметил он про себя.
Он вернулся в факторию и еще раз взглянул на барометр. Никаких перемен.
Он как можно плотнее позавтракал и приготовился выйти снова.
-- Туда! Сюда! Почему ты такой нетерпеливый? Куда ты теперь идешь, хейа? -- спросила Мэй-мэй.
-- К начальнику гавани. Хочу убедиться, что у Кулума все хорошо. Ни в коем случае не выходи из здания и не открывай ни окон, ни дверей. Это приказ, Верховная ты там госпожа Тай-тай или не Верховная госпожа Тай-тай.
