в группе людей перед дверью. В окнах третьего этажа показалось несколько голов.
Брок сложил трубу.
-- Лучше тебе зайти в дом, Дирк, -- тихо проговорил он. Он захлопнул то, что осталось от люка над трапом, задраил его, как мог, и спустился вниз.
-- Думаю, пришла нам пора читать молитвы, -- спокойно и легко сказал он.
-- О, хорошо, -- кивнула Лиллибет. -- Можно я первая прочитаю? Как перед сном?
Кулум обнимал Тесс одной рукой.
-- Если мы выберемся отсюда живыми, будь я проклят, если я тут останусь, -- говорил он. -- Мы уезжаем домой, и к дьяволу этот остров.
-- Да, -- сказала Тесс, потрясенная царившим вокруг хаосом. Она с ужасом посмотрела на приближающуюся черную стену. Стена проглотила полуостров Кулун. -- Нам лучше вернуться.
Кулум закрыл за ней дверь. Обожженные ладони болели невыносимо, но он, сжав зубы, задвинул засов.
Она пробралась к Глессингу и опустилась рядом с ним на колени. Его лицо было лицом трупа, но сердце билось.
-- Бедный Джордж.
Струан прикидывал на глаз расстояние от причала до 'Китайского Облака' и до ближайших грозовых туч на востоке. Он понимал, что у него нет времени раздобыть катер, поэтому он подбежал к концу пирса и сложил ладони рупором.
-- Орлов! -- прогремел он. -- Эгей, на 'Китайском Облаке'! -- Его голос жутким эхом прокатился по гавани Счастливой Долины, и он увидел, как Орлов махнул ему рукой, и до него донеслось слабое 'Да?'.
-- Разверни его к югу! Теперь ветер придет с юга! Встань носом на юг!
-- Да, -- услышал он ответ Орлова и через секунду увидел, как на нос заспешили матросы. Они спустили на воду катер и изо всех сил налегли на весла, разворачивая корабль.
Струан поспешно вернулся к матросам, стоявшим у двери фактории.
-- Заходите внутрь!
Некоторые из них подчинились, но молодой лейтенант все не мог оторвать ошеломленного взора от своей лорки и от гавани.
-- Великий Боже, она все еще на плаву! И посмотрите на флот... посмотрите на корабли! Я думал, их уже разнесло в щепки, а тут всего лишь один фрегат выбросило на берег, да вон тот клипер потерял мачты. Невероятно, клянусь Богом! На юг, вы сказали? Почему?
-- Пойдемте, -- сказал Струан, потянув его за руку. -- Заходите в здание и соберите там своих людей.
-- А в чем дело?
-- Ради Бога, через несколько минут центр пройдет над нами. И тогда ветер развернется... я думаю, что он развернется и будет дуть с юга. Прикажите своим людям...
Его едва не сшиб с ног Горацио, который выскочил из двери и побежал по Куинз Роуд в сторону доков.
-- Вернись, дурень, ты погибнешь! -- крикнул Струан ему вслед, но Горацио словно не слышал его. Струан бросился за ним.
-- Горацио! Дьявольщина, да что с тобой? -- произнес он, догнав его и схватив за плечи.
-- Я должен рассказать Глессингу. Покончить со всей этой мерзостной женитьбой, -- взвизгнул Горацио. -- Отойди от меня... убийца! Ты и твоя грязная кровожадная шлюха! Я еще увижу, как вас обоих вздернут! -- Он вырвался и побежал дальше.
Струан было опять бросился за ним, но начал накрапывать дождь, и он остановился. Черная стена туч уже наполовину поглотила гавань, море кипело у ее подножья. -- Он увидел, как команда катера взобралась на 'Китайское Облако' и исчезла внизу. Орлов махнул ему рукой в последний раз и тоже пропал из виду.
Струан повернулся и бросился назад, моля Бога, чтобы ему вовремя удалось достичь фактории. Порыв ветра вцепился в него, и он удвоил усилия. Под страшным ливнем он взлетел на порог и оглянулся.
Горацио вдоль берега выбегал из Счастливой Долины. Стена накрыла доки, и Горацио стал исчезать в пелене дождя. Струан увидел, как он остановился и поднял лицо к небу. В следующий миг крошечную фигурку подхватило и понесло по воздуху, как сорванный лист.
Струан распахнул дверь и захлопнул ее за собой. Но прежде чем он успел запереть ее, кругом потемнело, и в холл ворвался Повелитель Ветров, отбросив его на середину зала. Он выбил все окна на первом этаже и убил трех матросов. И пропал. Струан поднялся на ноги, удивляясь тому, что он до сих пор жив. Он бросился к двери и, собрав всю свою огромную силу, закрыл ее и задвинул засов. Вихрь промчался снаружи окон, высасывая из фактории бумаги, фонари, обломки мебели -- все, что не было прибито к полу и стенам.
Подбежав к лестнице, Струан наткнулся на раздавленное тело молодого лейтенанта. Он остановился и нагнулся над ним, но новый шквал потащил его назад и унес труп с собой. Уцепившись за перила и преодолевая чудовищное сопротивление ветра, Струан стал карабкаться вверх по лестнице, к спасению.
Шторм налетел с юга, и 'Белая ведьма' пьяно клюнула носом. Шквал опрокинул ее на бок и двинул вперед, но якорные канаты выдержали, клипер каким-то чудом выпрямился и, дрожа всем корпусом, развернулся носом к ветру. Брок поднял с пола Лиллибет и Лизу и положил их назад на кровать. Он прокричал им слова ободрения, но они не слышали его, и все трое отчаянно уцепились за стойки, борясь за свою жизнь.
По трапу вниз устремилась вода, она стала биться о дверь каюты, просачиваясь снизу. В корабль с налета врезался Ветер Дьявола. Раздался громоподобный треск, клипер вздрогнул, и Брок понял, что один из якорных канатов оборвался.
На борту 'Бостонской Принцессы' Шевон зажимала ладонями уши, пытаясь заглушить вой ветра, терзавшего корабль. Купер почувствовал, как оборвался последний канат. Он крикнул Шевон, чтобы она ухватилась за что-нибудь, но девушка не слышала его. Тогда он пробрался к ней и, напрягая все силы, прижал к стойке.
Судно накренилось. Его левый фальшборт вынырнул из моря, потом опять черпнул воды, и оно стало тонуть. Шторм подхватил его и бросил на русский корабль.
В главной каюте огромной бригантины вдребезги разбился стеклянный буфет, засыпав пол осколками хрусталя, фарфора и бутылок. Сергеев крепче вцепился в стойку, чертыхнулся и прочел молитву. Когда корабль выпрямился, став носом к ветру, он отшвырнул носком сапога осколки из-под ног, прочел еще одну молитву и налил себе еще бренди,
Чума на Азию, подумал он. Как бы я хотел оказаться сейчас дома. Чума на этот дьявольский шторм. Чума на британцев. Чума на этот гнусный остров. Чума на все. Чума на князя Тергина за то, что он послал меня сюда. Чума на Аляску -- и на эмиграцию. И на обе Америки и американцев. Но пусть будет благословенна Шевон.
Да, сказал он себе, когда корабль опять накренился и застонал под натиском бури. И будь благословенна Мать Россия, и ее святость, и ее место в истории. План князя Тергина изумителен и верен, это несомненно, и я помогу осуществить его. Да. Черт бы побрал эту проклятую боль. Больше мне уже не скакать во весь опор по бескрайней степи. С этим покончено. Теперь я принужден оставить игры. Загляни в свою душу, Алексей! Эта пуля была удачей -- что это за слово, которое употребляет Тай-Пэн? -- ах, да, йосс. Пуля была йоссом. Хорошим йоссом. Теперь я могу обратить все свои силы и помыслы к служению России.
Что делать? Покинуть Гонконг немедленно. Острову конец. Этот глупец, лорд Каннингтон, вбил Британии крепкий кляп в горло и дал нам ключ к Азии. Хорошо. Заключить торговую сделку с Тай-Пэном или Броком, затем как можно скорее покинуть остров и идти дальше, на Аляску. Подготовить там все для наших племен. Затем -- домой. Нет, лучше в Вашингтон. Смотреть, слушать, думать и делать то, для чего ты был рожден: служить России-матери во всех концах земли. Ее земли.
Сергеев почувствовал боль в бедре, и в первый раз она доставила ему удовольствие. Очень хороший йосс, подумал он. Итак, решено. Мы уезжаем, если останемся живы.
Но как быть с Шевон? Ах, клянусь распятием, вот девушка, достойная того, чтобы задуматься о ней
