перед вами захлопнутся все двери, вы станете изгоем.
-- Мандарины назначили награду за их головы. Торопись!
-- Gott im Himmel! -- Маусс нервно подергал себя за бороду. -- Я тайно доставлю их на корабль и возьму с Орлова клятву держать язык за зубами. Gott im Himmel, прости меня, несчастного грешника.
Струан вернулся к Мэри.
-- Кто сообщил тебе о похищении, Мэри?
-- Вы не знаете этого человека.
-- Ты подвергаешь себя большой опасности, девочка. Получаешь информацию, а потом сама же начинаешь действовать.
-- Я очень осторожна.
-- Оставь Макао раз и навсегда. Избавься от той жизни, пока у тебя есть эта. Твой йосс не может длиться вечно.
-- Давайте лучше поговорим о вас, Тай-Пэн. Вы не можете выставлять здесь напоказ свою любовницу.
-- Она и дети будут в безопасности на борту моего клипера, а это единственное, что имеет значение
-- Только не в нашем обществе, клянусь Богом, и вы это знаете. Они уничтожат вас, Тай-Пэн, -- даже вас, -- если вы пойдете против их проклятых правил. Они должны будут сделать это. Она китаянка.
-- Чума на них!
-- Да. Но это проклятие прозвучит одиноко, а вам нужно думать о своем доме. Пока Мэй-мэй существует только для вас; им она не опасна -- то, чего не видно, не существует. Я не могу давать вам советы -- вы знаете это лучше, чем кто-либо, но я умоляю вас, пусть о ней никто не узнает.
-- Я следовал этому правилу раньше, буду следовать ему и впредь -- до тех Пор, пока им ничто не угрожает. Я обязан тебе услугой, Мэри.
-- Да. -- В ее глазах вспыхнул странный огонек. -- Я согласна ее принять.
-- Назови ее.
-- Все, что я попрошу?
-- Назови ее.
-- Не теперь. Когда она мне будет нужна, я обращусь к вам. Да. Когда-нибудь мне понадобится ваша помощь. -- Потом она добавила небрежно: -Вам следовало бы быть более осторожным с такими обещаниями, Тай-Пэн. Я женщина, а женский ум очень не похож на мужской.
-- Это верно, -- ответил он и улыбнулся.
-- У вас такая чудесная улыбка, Тай-Пэн.
-- Благодарю вас, добрая леди. -- Он изящно поклонился. -- Это такая высокая похвала для бедного Тай-Пэна. -- Он взял ее под руку, и они направились к пляжу. -- Кто сказал тебе о Мэй-мэй и о детях?
-- Мы договорились два года назад, что источники моей информации священны и неприкосновенны.
-- Постарайся обойтись без таких длинных слов.
-- Я рада, что наконец встретилась с Мэй-мэй. Она так прекрасна. И дети тоже. -- Мэри чувствовала себя согретой прикосновением его руки.
-- А есть хоть какая-нибудь вероятность, что твоя информация неверна?
-- Нет. Похищение за выкуп -- древний китайский обычай.
-- Гнусный обычай. Покушаться на женщин и детей. -- Струан какое-то время шел молча. -- Как долго ты собираешься пробыть здесь?
-- Несколько дней. Горацио... Горацио немного теряется, когда остается один. Кстати, Чен Шень, конечно, знает, что я говорю на кантонском. Теперь об этом знает и Мэй-мэй. Я попросила ее сохранить это в секрете. Она ведь никому не расскажет, правда?
-- Нет. На этот счет можешь не беспокоиться. Но я ей напомню о твоей просьбе. -- Он заставил себя не думать о Мэй-мэй, детях, By Квоке, брандерах и оставшихся трех половинках монет. -- Один секрет заслуживает другого. 'Благородный Дом' дает бал через тридцать дней. Разумеется, вы приглашены.
-- Какая замечательная идея!
-- Мы назначили приз. Тысяча гиней для леди в самом красивом платье.
-- Боже милостивый, Тай-Пэн, да вам глаза выцарапают!
-- Судьей будет Аристотель.
-- Все равно выцарапают. -- Ее глаза вдруг словно поменяли цвет. -- Вам не следует забывать об одной вещи: вы теперь самый завидный жених во всей Азии.
-- Что?
Ее смех прозвучал почти насмешливо.
-- Лучше вам поторопиться с выбором супруги, пока еще есть время. Немало красоток будут вертеть у вас перед носом кружевными панталончиками, и немало мамаш принарядят своих дочек, чтобы пропихнуть их к вам в постель.
-- Как только у тебя язык поворачивается говорить такое?
-- Ну что же, смотрите не говорите потом, что вас не предупреждали. Тысяча гиней? Думаю, я бы хотела выиграть такой приз. -- Ее настроение неожиданно изменилось. -- У меня есть деньги, чтобы купить такое платье, как вам хорошо известно, но если я это сцелаю, то... то что станется с той Мэри Синклер, к которой все привыкли? Каждому известно, что мы бедны, как кули.
-- Но я не вижу, что мешало бы мне подарить тебе красивое, модное платье. По крайней мере, ничто не запрещает мне предложить его тебе через Горацио. Как ты думаешь?
-- Кровь господня, Тай-Пэн, неужели вы бы это сделали? Я верну вам деньги.
-- Если ты прекратишь сквернословить, да. Только никаких денег: подарок есть подарок. -- Он задумчиво посмотрел на нее: -- Ты когда-нибудь вспоминаешь о своей бабушке Вильгельмине?
-- О ком, о ком?
-- О двоюродной тете твоей матери, которая в свое время уехала к мужу. В Голландию.
-- Кто это?
-- Наследница своего мужа. Как раз такая, которая могла бы оставить тебе много денег.
-- У меня нет родственников в Голландии.
-- Наверное, мать просто забыла рассказать тебе о ней. Может быть, какой-нибудь адвокат из Амстердама смог бы известить тебя, что ты получила наследство. -- Он закурил сигару. -- Став богатой наследницей, ты смогла бы тратить деньги открыто. Разве нет?
-- Но... но... -- У нее перехватило дыхание. -- А как же быть с Горацио?
-- Тетя Вильгельмина могла бы оставить ему две тысячи гиней. Основной капитал -- тебе. По- настоящему она любила только отпрысков женского пола. Твоя матушка была ее любимицей. Странно, что никто не говорил о ней ни тебе, ни Горацио. Бедная тетушка Вильгельмина. Она скончалась вчера.
Глаза у Мэри сделались огромными от возбуждения.
-- Неужели это возможно, Тай-Пэн? Вы бы взялись за это?
-- Письмо до Лондона идет три месяца. Месяц на то, чтобы все подготовить в Голландии. Три месяца на ответ. Через семь месяцев ты станешь наследницей. Но до того времени тебе лучше прилежно играть роль церковной мышки. И не забудь очень удивиться, когда все это произойдет.
-- Да. Простите, я... все это так... о, не беспокойтесь. Не беспокойтесь. Если я сейчас немножко сойду с ума и разрыдаюсь или закричу... Я боготворю вас, Тай-Пэн.
Его улыбка погасла.
-- Пожалуйста, прошу, не говори таких вещей!
-- Я никогда не говорила этого раньше и. возможно, никогда не повторю этого впредь. Но для меня вы -- Бог -- Она повернулась и пошла в глубь острова одна.
Струан несколько мгновений смотрел ей вслед, потом направился к Гордону Чену. С каждым днем мальчик все больше становится похож на китайца, подумал он. В море баркас с Орловом и Мауссом был все еще далеко от 'Китайскою Облака'. Торопитесь, клянусь Богом!
Его перехватил Скиннер. Редактор выглядел озабоченным.
-- Добрый день, мистер Струан.
-- О, здравствуйте, мистер Скиннер.
