-- Сегодня великий день для Востока, не правда ли?
-- Да. Извините, но мне нужно...
-- Я задержу вас буквально на секунду, мистер Струан. Я пытался увидеться с вами вчера вечером. -- Скиннер понизил голос. Он потел больше обычного, и пахло от него так же невыносимо, как и всегда. -- Если память мне не изменяет, сегодня истекает срок векселям 'Благородного Дома'.
-- Не изменяет? В самом деле?
-- Они будут оплачены?
-- У вас вдруг возникли какие-то сомнения на этот счет мистер Скиннер?
-- Ходят слухи. О серебре.
-- Я их тоже слышал.
-- Надеюсь, они подтвердятся. Я бы расстроился, если бы у 'Ориентл Тайме' сменился владелец.
-- Я бы тоже. Сегодня вечером у меня будет для вас нечто интересное. А сейчас, надеюсь, вы извините меня?
Скиннер увидел, как Струан подошел к Гордону Чену и пожалел, что не может слышать их разговора. Тут он заметил Брока и его семейство, беседующих с Нагреком Тумом. Это действительно великий день, радостно подумал он, грузно зашагав в их сторону. Кому же достанется круглый холм?
-- Я был так огорчен, узнав о вашей утрате, сэр, -- говорил между тем Гордон Чен. -- Я пытался увиделся с вами, но не сумет исполнить свой долг. Я вознес молитву.
-- Спасибо.
-- Мать просила передать вам, что будет соблюдать положенные сто дней траура.
-- Пожалуйста, скажи ей, что в этом нет нужды, -- попросил Струан. зная, что Кай-сун все равно сделает по-своему. -- А теперь, как идут твои дела со времени нашей последней встречи?
-- Ничего особенного не произошло. Я старался помочь Чен Шеню отыскать кредит для компании, сэр. Но боюсь, наши старания не увенчались успехом. -Beтep взметнул ею косичку и стал играть ею.
-- Найти кредит -- очень трудное дело, -- заметил Струан.
-- Да, действительно. Мне очень жаль. -- Гордон Чен подумал о невероятном количестве серебра в трюме 'Китайского Облака', и его охватило чувство восхищения своим отцом. Сегодня утром до нею дошли слухи о серебре, и они совпадали с теми, которые еще раньше просочились в Тай Пинь Шан, слухи о том, что Тай-Пэн вывез слитки из Кантона под самым носом у ненавистных маньчжуров. Но Гордон ни словом не обмолвился о возрождении 'Благородного Дома', поскольку это было бы невежливо.
-- Возможно, пришло время открыть и тебе небольшой кредит. Может быть, мне удастся ею устроить. Скажем, один лак серебром.
Гордон Чен часто заморгал, открыв рот.
-- Это огромный кредит, сэр.
-- Ты возьмешь себе одну четвертую часть прибыли, я возьму три.
-- Это было бы очень справедливо, сэр, -- произнес Гордон, приходя в себя и быстро собираясь с мыслями. -- Очень щедро. В такие тяжелые времена, как теперь, просто очень справедливо. Но если бы я должен был получать две трети, а вы одну, это помогло бы мне значительно увеличить вашу прибыль Очень значительно.
-- Я и так ожидаю, что прибыль будет значительной. -- Струан отбросил сигару и заговорил серьезно: -- Мы станем партнерами. Прибыль будем делить поровну. Мы заключим с тобой джентльменское соглашение. Для всех оно должно оставаться тайной. Ты будешь вести книги и отчитываться предо мной ежемесячно Согласен?
-- Согласен. Поистине, вы слишком щедры ко мне, сэр. Благодарю вас.
-- Приезжай сегодня вечером, я передам тебе необходимые бумаги. Я буду на 'Китайском Облаке'.
Гордон Чен был так счастлив, что ему хотелось прыгать и кричать от радости. Он не знал, чем объяснить такую невероятную щедрость отца. Но был уверен, что свой лак он теперь обязательно получит, и эти деньги умножатся во сто, в тысячу крат. Если йосс поможет, добавил он быстро. Тут он вспомнил о Хун Мун Тонге и задумался, не вступит ли верность тонгу в противоречие с преданностью отцу. И ее ни это случится, какое из чувств возобладает. -- Я не могу найти слов, чтобы выразить вам свою благодарность, сэр. Может ли это соглашение вступить в силу теперь же?
-- Да. Полагаю, ты захочешь принять участие в аукционе.
-- Я уже думал... -- начал было Гордон Чен и вдруг замолчал.
К ним с решительным выражением лица приближался Кулум.
-- Привет, Кулум, -- сказал Струан.
-- Здравствуй, отец.
-- Познакомься, это Гордон Чен. Мой сын Кулум, -- представил их друг другу Струан, чувствуя на себе изумленные взгляды притихшей толпы на пляже.
Гордон Чен поклонился:
-- Для меня большая честь познакомиться с вами, сэр.
-- Гордон -- твой сводный брат, Кулум, -- произнес Струан,
-- Я знаю. -- Кулум протянул руку. -- Рад нашему знакомству.
Оглушенный словами Струана, Гордон слабо пожал протянутую руку. -Спасибо. Спасибо вам большое.
-- Сколько вам лет, Гордон? -- спросил Кулум.
-- Двадцать, сэр.
-- Сводным братьям полагается называть друг друга по имени, не так ли?
-- Если вам так угодно.
-- Мы должны ближе узнать друг друга. -- Кулум повернулся к Струану, глубоко пораженному тем, что его сын вот так при всех, открыто признал молодого евразийца своим братом. -- Извини, что помешал вам, отец. Я просто хотел познакомиться с Гордоном, -- сказал он и удалился.
Струан почувствовал, как окружавшая их тишина лопнула и замерший было пляж снова ожил. И он с удивлением заметил, что по щекам Гордона катятся слезы.
-- Простите... мне... я ждал этого всю свою жизнь, мистер Струан. Благодарю вас. Благодарю вас, -- произнес Гордон едва слышно.
-- Большинство людей зовут меня Тай-Пэном, парень. Давай забудем 'мистера Струана'.
-- Да, Тай-Пэн. -- Гордон поклонился и зашагал прочь.
Струан направился вслед за Кулумом, но вдруг увидел, как к берегу подошел катер Лонгстаффа. В катере, кроме капитан-суперинтенданта, находились адмирал и группа морских офицеров. А также Горацио.
Хорошо, подумал Струан. Теперь Брок. Он помахал рукой Роббу и показал на Брока. Робб кивнул, оставил Сару и догнал Кулума. Вместе они присоединились к Струану.
-- Бумаги у тебя с собой, Робб?
-- Да.
-- Тогда пошли. Пора нам заполучить наши векселя обратно. -- Струан бросил взгляд на Кулума: -- Нервничать нет причин, парень.
-- Да, отец.
Некоторое время они шли молча, потом Струан заговорил, обращаясь к сыну:
-- Я рад, что ты не отказался от знакомства с Гордоном. Спасибо.
-- Я... хотел увидеть его сегодня. Вместе с тобой. Знаешь... на людях.
-- Зачем?
-- Разве это не дает тебе лицо, которое всегда для тебя так важно?
-- Кто рассказал тебе о Гордоне?
-- До меня дошли слухи, когда я вернулся из Кантона. Люди всегда с готовностью распространяют дурные вести. -- Он вспомнил довольные, ехидные усмешки большинства торговцев и их жен, с которыми он встречался. 'Так обидно, парень, что ты приехал в столь несчастливое время. Жаль, право, что вашему торговому дому конец. Без 'Благородного Дома' здесь будет уже не то', говорили все они, каждый на свой лад. Но Кулум видел, что эти люди ликовали в душе, упиваясь их унижением. О Гордоне он узнал от тети Сары. Она первая по-настоящему открыла глаза его наивности. Они тогда шли вместе по Куинз Роуд, и по
