– Ни за что!
– Гм. Жаль. – Он похлопал по месту, которое она освободила. – Давай, Тесс. Досмотрим кино.
– По-моему, на сегодняшний вечер хватит.
– Ты хочешь, чтобы все получилось, или не хочешь? Тебе решать.
Черт бы его побрал! Пристал как банный лист. В конце концов, они не дети и не полные идиоты, и завтра у них все получится. А Тесс вовсе не нужно, чтобы Шейд взял в осаду ее дом, сидел у нее на кухне или валялся на ее кушетке, как какая-то огромная кошка из джунглей. Тесс хотела восстановить неприкосновенность своей территории.
Взглянув на таймер, она чуть не застонала. До конца фильма еще час двадцать! Целая вечность. Одернув низ своего топа, Тесс вернулась к кушетке. О чем она думала, когда надевала эту тряпочку? В следующий раз задрапируется с головы до пят!
Он как будто прочел ее мысли:
– Ты все равно выглядишь элегантно небрежной.
Тесс заняла прежнее место. Рука у нее на талии почему-то уже не казалась такой чужой.
– Вы хотите сказать, небрежно элегантной?
Шейд убрал волосы с ее щеки и кончиком пальца провел по подбородку.
– Дело не только в том, во что ты одета, а как ты это носишь.
Тесс замерла, позволяя ему эту ласку. Хуже того, ей было приятно. Она закрыла глаза, перестав притворяться, будто фильм интересует ее. Прикасался ли к ней вот так Роберт? Возможно, но она уже этого не помнила. Как ни любила Тесс своего мужа, он не обладал той врожденной сексуальностью, которую излучал Шейд.
Как грустно! Даже бытовые мелочи, связывающие Тесс с Робертом, стали постепенно стираться из памяти. Как предательски обошлось с ней время!
Когда на таймере оставалось всего несколько минут, Тесс услышала тихий вздох Шейда и почувствовала дуновение его дыхания на своей щеке. Господи, сейчас он снова дотронется до нее…
– Пожалуйста, не надо, – прошептала Тесс в темноте.
Его палец остановился, не дотянувшись до ее губ.
– Почему?
– Не могу… – Слова застряли у нее в горле, и она молча покачала головой.
– А я не могу удержаться.
Шейд повернул женщину лицом к себе и прижал к груди. Куда только делась ее былая неловкость? – удивилась Тесс. Совсем недавно она путалась в танцевальных па и неуклюже целовалась, а сейчас так идеально слилась с его телом, будто именно в объятиях Шейда и было ее настоящее место.
– Тесс… – пробормотал Шейд.
Кто-то же должен сохранять рассудок! Проявить благоразумие и сдержанность. Раз Шейд не собирается это делать, остается ей.
– Кино уже кончилось, – удалось выговорить Тесс. – И наш вечер тоже.
– Мне дела нет до этого кино. Меня сейчас интересует только одно.
Лучше не задавать вопросов, а встать с кушетки. Конец фильма – идеальный предлог, но Тесс почему- то осталась лежать.
– Что тебя интересует? – Вот это…
Шейд взял в ладони ее лицо и жадно припал к губам. Получилось намного лучше, чем в тот раз на кухне, несравненно лучше, и Шейд чуть не издал громкий стон. Им овладело острое желание погрузиться в нее, раствориться в море страсти.
– Откройся мне, Тесс. – Это должно было звучать, как нежное поощрение, но походило на приказ. Тесс не сопротивлялась. Исчезла застенчивость, исчез страх. Ее губы мгновенно раскрылись, готовые принять его, и он ринулся внутрь, заявляя о своих правах. Страстный поцелуй длился, казалось, более двух минут. Потом Шейд перевернул женщину на спину и лег сверху. Его рука снова проникла под ее топик. Кожа Тесс была мягкой и податливой.
Тесс обхватила Шейда обеими руками, явно поощряя его, приглашая к более решительным действиям.
Шейд глухо застонал. Что, черт побери, происходит с ним? Он ведь всегда полностью владел собой. Но поцелуй с этой необыкновенной женщиной в одно мгновение уничтожил годы старательных тренировок, свел на нет все, кроме самых основных эмоций. Желание. Потребность. Сокрушительное стремление овладеть Тесс, сделать только своей.
– Но ты не моя, – проворчал он.
Тесс подняла на него затуманенные страстью глаза, облизнула распухшие губы.
– Что?
– Мы не должны это делать.
Сотрясаясь всем телом, Тесс зарылась лицом в его плечо. Шейд не сразу понял, что она смеется.
– А мне казалось, что весь смысл сегодняшнего вечера как раз в этом.
