— И огромный холодильник, — удовлетворенно кивнул Чейз. — Мое пиво всегда будет холодным.
— Посмотри на этот терракотовый фартук за раковиной. Он вполне современный, но в то же время придает кухне живописность домика итальянского фермера, тебе так не кажется?
— У тебя получается даже лучше, чем у мамы, — пробормотал Чейз.
Он все еще думал, что она играет. Эмма вздохнула:
— Здесь неплохая столовая, мне нравится вид из окна.
Она махнула рукой в ту сторону.
— Не хочешь подняться наверх?
— Очень хочу.
Она шла за ним по лестнице, восхищаясь искусной резьбой по дереву. Все в этом доме очень ей нравилось. В нем сочетались красота и легкость, которой ей так не хватало, и был шик, как в нью-йоркском доме Чейза. Она сама не смогла бы придумать лучшее смешение их вкусов.
— Посмотри-ка, Эмма.
Она обернулась. Чейз стоял в конце длинного коридора перед одной из комнат. Она подошла и ахнула:
— Его и ее кабинеты.
Две комнаты были абсолютно одинаковы и соединялись балкончиком. Друг от друга их отделяли двери с красивой гравировкой. Столы бывших хозяев стояли напротив двери: ее — изящный и легкий, его — более основательный.
— Они сидели лицом друг к другу, — прошептал Чейз.
— И могли видеть друг друга, пока работали. — На глаза вдруг навернулись слезы, и Эмма пошла к балкончику, пытаясь восстановить душевное равновесие. — Смотри, балкон соединяет только эти комнаты. Они отделены от остального дома.
— Ты заметила стол и стулья? — Он тоже вышел на балкон и положил руки ей на плечи. — Наверное, они завтракали там вдвоем.
Она прижалась к нему.
— Или пили вино и любовались закатом. — Она вздохнула. — Интересно, почему они продают такой чудесный дом?
Он указал на стоящую в углу трость:
— Может быть, кому-то из них стало тяжело подниматься по лестнице. Но ты права, очень жаль. Дом замечательный.
Дом, в котором она хотела бы жить.
— Почему ты все еще живешь с отцом?
Он словно прочитал ее мысли.
Она пожала плечами, надеясь, что он не почувствует, как напряглось ее тело.
— Это непрактично. Поместье и для нас двоих велико.
— А может, ты просто не хочешь оставлять отца одного?
— Разве что совсем чуть-чуть, — призналась она.
— Рано или поздно это произойдет, Эмма, и скорее рано.
— Ты слишком много на себя берешь. — Эмма высвободилась из его объятия. — Я еще не дала тебе согласия, и если мы не поженимся, для меня и ребенка будет лучше жить в доме, в котором я выросла.
— Ничего подобного.
Она резко обернулась:
— Почему? Это разумно.
— Нет, разумно будет пожениться и жить втроем, как нормальная семья.
— В твоем нью-йоркском доме? Он милый, но я бы не стала растить там детей.
Он поколебался:
— Твой взгляд на вещи изменится, если я скажу, что могу перебраться сюда?
Некоторое время она молчала.
— Ты правда можешь? — спросила она странным голосом.
— Да, правда. Я не хочу быть отцом на расстоянии. Если ты тверда в своем намерении остаться здесь, мне ничего не остается, кроме как присоединиться к тебе.
Она помедлила, а потом подошла к нему и обняла:
— Я не знаю, что между нами происходит… — Она помолчала, пытаясь облечь бурю эмоций в слова. — Может быть, это не просто общий ребенок.
— Так и есть.
— Может быть. Но я хочу узнать это. — Пора было поговорить начистоту, хватит попусту обнадеживать его. — Я не готова выйти за тебя, Чейз, даже если это обеспечит нашему ребенку прочное положение в обществе. Я не выйду за тебя только из-за этого. Но то, что ты готов переехать сюда ради нашего ребенка…
— И ради тебя.
Улыбка озарила ее лицо.
— Мне бы очень хотелось этого, Чейз.
Он наклонился, касаясь губами ее губ:
— Почему бы нам не оформить это как полагается?
Она положила руку ему на грудь, удерживая дистанцию. Мускулы под ее пальцами напряглись.
— Ты все свои дела обставляешь вот так?
— Только с тобой, дорогая.
И он поцеловал ее.
Глава 8
Едва Чейз обнял Эмму, мир вокруг исчез. Она не могла насытиться его вкусом, движения его рук сводили ее с ума. Ее воспитали так, что даже в самых шокирующих условиях она сохраняла спокойствие — Чейз свел на нет годы тренировок.
Когда она успела стать такой чувствительной к его прикосновениям, такой открытой и беззащитной? Пожалуй, это началось после их первой встречи, когда она поняла, что одной ночи ей мало. Она не смогла справиться с этим чувством и сбежала. Она не думала, что он найдет ее или что у той ночи будут такие последствия.
Эмма запустила пальцы в его русые волосы и отдалась его ласке, на которую ее тело реагировало с такой готовностью. Ей казалось, что если бы они были в другом месте, то их одежда давно уже валялась бы на полу, а сами они перекочевали в спальню. Однако Чейз наконец отстранился со вздохом:
— Эмма.
— Нет, — пробормотала она, — еще!
— Знаю, милая, но кто-то идет.
Она застыла. Кровь у нее в ушах шумела так громко от поцелуев Чейза, что она совершенно не услышала шагов и голосов агента и потенциальных покупателей. Задыхаясь, она отпрянула от Чейза и поспешно вышла на балкон, обхватила себя руками, жадно глотая воздух, как утопающий. Она должна была успокоиться, вернуть себе самоконтроль, но разве это было возможно в непосредственной близости от Чейза? Она пригладила волосы, разгладила складку на пиджаке, подкрасила губы. Порыв ветра взлохматил ее волосы, но с этим она уже ничего не стала делать. Через мгновение на балкон вышел Чейз, прикрыв за собой дверь, чтобы отгородиться от непрошеных гостей.
— Я ничего не понимаю, — сообщила Эмма, не оборачиваясь, — я не знаю, что с этим делать.
— А зачем что-то делать?
— Наверное, это гормоны. Другого объяснения я не вижу.
— Правда?
Что-то в его голосе заставило ее обернуться.
