ничего не объяснить…
— Да, вот в чём ужас, — понял Джантар. — Хотя думали — изучаем просто мифологические схемы. И учителя так уверенно толковали нам всё это… А мы и не поняли, злу какой силы и масштабов они служат…
Говоря, он невольно поднял взгляд — и ему показалось: даже свет Эяна померк в небе над тропинкой, а весь мир вокруг них — стиснулся, сжался, плотнее обступив со всех сторон — и наполнился пронзающими его повсюду излучениями невыразимой боли, скорби и отчаяния, переходящими едва ли не в физически слышимый крик множества душ — не тех, что сейчас, вырваны из тел, где-то метались в астрале, а что уже тысячелетиями пребывали в мирах страдания, расплачиваясь непонятно за что и почему… Но… неужели Вселенная — или, по крайней мере, её часть, включавшая Фархелем с ближайшими окрестностями — в самом деле устроена столь чудовищно жестоким образом? И об этом знали многие, обладавшие способностью к прозрению на иные планы Бытия — и, потрясённые открывшимся ужасом, подавленные колоссальной мощью сил зла, веками откровенно творящих несправедливость… не находили лучшего выхода, чем вступить на путь позорно-трусливого оправдания этого, надеясь тем спасти хотя бы себя? И в итоге это зло продолжает торжествовать над слабостью людей, оправдывающих его — чья совесть, достоинство и духовность фактически пожраны этим злом поодиночке? И… что смогут сделать они, всего- навсего девять подростков — здесь, среди предгорного леса, где они оказались после того, как не сумели организовать многотысячную толпу людей против тех же сил зла? И опять-таки — где те, на кого они надеются? Сопротивление сил добра — в мире, где тысячелетиями торжествует столь могущественное зло?..
— Хотя как всё это соотносится с астралом, который знаем мы, — уже больше по инерции договорил Джантар. — И единственность всех этих богов и религий — с вечностью Вселенной…
— Но мы не имеем права сдаваться… — снова начала Фиар. — Да, против нас — большое зло. Очень большое. Но мы же — люди… И — всё равно не этой веры… — почему-то добавила она.
— А там везде повторяется, что это зависит от веры самого человека, — напомнил Донот. — Но как можно одновременно находиться в разных мирах страдания, искупая разные грехи с позиций разных вер?
— И везде сказано: Вселенная устроена так и только так, — добавил Минакри. — И даётся схема именно Мироздания в целом — а не какой-то части. А схемы эти — совершенно разные, противоречат одна другой…
— Или… у каждого народа и веры — действительно свой, отдельный астрал? — переспросил Итагаро.
— И… внутри каждого из этих отдельных миров — кажется, что такой мир огромен, как вся Вселенная? — сообразил Джантар — и то, что представил, снова, в который раз заставило похолодеть. — И… что владыка такого мира — всемогущ, и больше нет никакого выхода?
— И… никакой единой, высшей справедливости? — сдавленно вырвалось в ответ у Фиар. — Та же политика, суд, тюрьма, тот же произвол силы? Но уже не в том, животном, о котором говорили раньше — а именно человеческом астрале всех культур, кроме нашей?.
— И только у нас — не так? — продолжал Итагаро. — А те… владыки… действительно хотят установить свою 'справедливость' по всему астралу? Захватить — вообще астрал над планетой? И потому везде — такие претензии! Достичь торжества своей религии во всём мире, унизить такие-то народы…
— И это — их иерархи? — снова начала Фиар. — А мы столько наговорили людям на площади про какие-то высшие миры…
— И… что же тогда реально остаётся за нашим астралом? — продолжал Итагаро. — Какие позиции, какие силы?
— А главное — куда попадут все эти души, вырванные из тел? — добавил Ратона. — И… кто, собственно, устроил так всё это? И каким образом?..
И, кажется, снова вокруг ничего не изменилось — всё так же яркие лучи Эяна пронизывали кроны деревьев, синело небо в прогалах между ними, шелестела от лёгкого ветерка листва — но образ мира eщё более померк, почернел, налился мёртвой кровью, гарью, дурнотой, сжался до размеров чьей-то темницы в пространстве — во времени же растянувшись в таком состоянии на сроки, не сравнимые по длительности не то что с отдельной человеческой жизнью — со всей письменной, документально зафиксированной историей их человечества…
— Тем более — как важно найти сейчас горных жрецов… — совсем уже глухо вырвалось у Фиар.
— Нет, подождите… — опять что-то сообразил Итагаро. — Если всё устроено точно по этим канонам — в чём, получается, кто-то так заинтересован в мире людей? В мелочном соблюдении таких-то обрядов и обычаев? И им, таким могущественным — столь важно унизить этим тех, кого считают малыми?
— Да, подлинного духовного величия тут и близко нет, — согласилась Фиар. — Но везде говорится, что по таким законам живёт вся Вселенная, царства таких-то богов объемлют космические дали, им подвластны даже обитатели других планет. И сами вероучения исходят прямо оттуда…
— А… вдруг как раз это — правда? — вырвалась у Джантара внезапная догадка. — Насчёт других планет? И всё это — не здешнее, а…
Он не решился продолжать. Ведь тут — уже прямо на глазах рушились все привычные представления. И даже не просто вера в справедливость обычных, человеческих властей — как год назад, в телецентре — а… Нет, страшно было произнести даже мысленно…
— И… вот чему на самом деле противостоит наш астрал и тайное горное жречество… — заставил себя закончить вслух Джантар. (Хотя — закончить, как бы выпустив середину — самую суть, центр своей мысли.) — Вот от чего им приходится держать оборону… Вот вам и тайны цивилизации…
— Думаешь… внешняя агрессия? — решился произнести не досказанное им Минакри. — Какие-то захватчики совсем уж из иных миров? По-настоящему иных, дальних? А здесь — лишь колониальная администрация? Все эти политики и плотного, и тонкого мира, и жрецы, и божества — служат им, угнетая здешнее человечество? Все — кроме наших…
— Нет, мальчики, подождите… — попыталась ответить Фиар, словно собирая воедино оставшуюся у всех волю и ясность мысли. — Как же тогда велики эти враждебные силы… Что возможно — и неизвестно, кому больше нужна чья помощь… Нам — помощь горных жрецов, или им — наша… А то и мы сами — не совсем обычные люди… И что для нас — повседневность, для многих других — чудо, мистика…
Однако никто ничего не ответил — и даже не тронулся с места, чтобы идти дальше. И вокруг — всё словно застыло, окаменело. Казалось, замер даже лёгкий ветерок, перестав шелестеть листвой — и свет поднимавшегося Эяна подёрнулся сероватой мглой, придавая ещё недавно ярким краскам утра какую-то мертвенность… 'Неужели от того, о чём думаешь, может так меняться восприятие мира? — вдруг подумал Джантар. — Или…'
— Но — мы не имеем права отступить, — с трудом, преодолевая что-то в себе, заговорила Фиар. — Тем более — столько наговорили людям, которые надеются на нас. И противостоит нам всё-таки тупая сила зла. А с нами — наши знания и сила духа…
— Но вопрос — что мы реально можем противопоставить этой силе зла… — ответил Итагаро. — И как самим не сделать страшной ошибки…
— Да я понимаю, — согласилась Фиар. — И тоже думаю — кто это могут быть?.. Казалось бы, духам нашего астрала — ни к чему разрушать плотный мир, с которым они сами связаны. И значит… действительно — люди или духи каких-то дальних миров? Но и не тех, о которых мы знаем — а совсем других? И у них — действительно не то мироощущение, а возможно — и химические основы жизни? Обратные нашим стереоизомеры аминокислот, моносахаридов?.. Или даже — иной состав атмосферы?.. Хотя не знаю, реально ли вообще, чтобы дышали хлором или азотом… Нет, скорее там — в общем подобная нашей, кислородная жизнь… Но уж точно — совсем другие конкретные белки, углеводы, липиды… Другие микроорганизмы, съедобные и ядовитые животные, растения, грибы… А это — опять же другие ферменты, другой иммунитет… Помните, уже думали о таком в связи с Иорарой? А это значит… — Фиар умолкла, то ли задумавшись на мгновение, то ли удивившись чему-то. — Что — захватывать наш плотный мир им нет никакого смысла! О чём в фантастике о космических войнах почему-то никто никогда не думал…
