— И совсем другое дело — массово воплотиться здесь! — вдруг понял Итагаро. — Так — вполне можно захватывать миры с иной органикой!
— Но к чему тогда разрушать нашу цивилизацию? — возразил Минакри. — Зачем вносить беспорядок в мир, который намерены занять — массово истребляя тех, среди кого хотят воплотиться? Разве, наоборот — им не нужно возможно больше и лучших пригодных к воплощению тел? Или… в самом деле собрались устроить убого-блаженный 'рай' для немногих? И потому — истребляют и подавляют всё здоровое и энергичное в самом нашем человечестве?
— Но тут с самим принципом отбора не всё просто, — напомнил Лартаяу. — Хотя давайте думать, что тогда получается…
— А то и есть — кто-то веками внушает нашему человечеству идею греховности, ничтожности, порочности нашей логики, — продолжал Минакри. — Не предлагая взамен ничего, кроме тупого смирения… Будто в жизни человека нет смысла, кроме как — славить кого-то в качестве Создателя Всего. И всякое сомнение в сказанном свыше — пусть не в чьей-то искренности и порядочности, а лишь в конкретной информации — уже кощунство…
— Науку, с позиций которой можно в чём-то сомневаться — отвергают, — добавил Донот, — а взамен — нерассуждающее доверие. Чуть в чём-то усомнился — уже оскорбил святое…
— Правда, я не знаю, кто мы для них конкретно, — подняв взгляд к небу, продолжал Минакри. — Экспериментируют они на нас, или мы — нежелательный конкурент, которого надо подавить в зародыше, или — источник жизненной энергии, которую из нас качают через чувство вины, страха и несовершенства… Но в любом случае нам внушают, что кто-то — хозяин мира, а мы, люди — его паразиты. Ничтожные паразиты, которые ещё смеют настаивать на каких-то своих правах… Хотя — и ничего, превосходящего наши собственные представления о Вселенной в такую-то эпоху, как правило, не бывает нам открыто. А если и бывает — столь туманно, что можно понимать как угодно. А потом с каждым разом какие-то 'посвящённые' — неизвестно кем и во что — заявляют: наше человечество на том уровне всё равно не могло это понять — и лишь им, достойным и избранным, была доверена высшая тайна…
— И как же тогда сама борьба Добра и Зла, Света и Тьмы… — начал Лартаяу — и умолк на мгновение. — То есть — где и чьи силы на самом деле?
— Правда, — согласился Ратона. — Что получается с этой борьбой… Ничего от тебя не зависит, кто-то всеведущий бесстрастно взирает сверху, потому что знает всё наперёд — а ты барахтайся в кровавой каше? И все твои усилия, правые и неправые — в любом случае породят неизбежное, о чём тебе знать не дано? И вообще — если одна сторона уже заранее права, всё в конечном итоге идёт к признанию её правоты… Так опять же, что получается? Что и твой враг — фактически тень или орудие твоего покровителя — но ты сражайся всерьёз?
И снова все застыли в оцепенении — и как-то стремительно, в мгновения, рушилось то, что привычно казалось ясным и определённым…
— Ну точно — всё строится на том, что в итоге кто-то стоит над всем… — наконец потрясённо произнёс Минакри. — И чья-то правота, чья-то победа — уже предрешена заранее. И связь человека с кем-то высшим — односторонняя, он ничего не вправе изменить, его дело — выполнять… И сам — лишь чья-то тень, чьё-то подобие… Но подумайте — против кого или чего борется властный над всем? Чему противостоит тот, кто как бы предрешённо победил уже от начала мира? Куда и против какого противника может вести нас тот, кто и так — Высшая Полнота Всего? И… кем вообще созданы эти силы, противостоящие ему — кто был с самого начала Высшей Правдой Вселенной? Хотя это — уже вопросы самой природы и происхождения Добра и Зла, в которых мы так и не разобрались…
'И об этом мы думаем сейчас, — подумал Джантар. — Не идём куда-то, не решаем практические вопросы — разбираемся, что вообще есть Добро и Зло…'
— И как всё представлено… — добавил Донот. — Зло — сильное и уверенное, а Добро… до поры до времени смиренно сидит у кого-то на поводке, жалобно оглядываясь назад — и лишь потом, по соизволению, бpocaeтся в бой, яростно круша всё напролом во имя высоких целей? И, сокрушив — покорно возвращается на поводок…
'Вот именно… — понял Джантар. — И мы лишь тут признаёмся в этом себе…'
— То есть… вера в Добро — это прежде всего неспособность защитить себя от Зла? — уточнил Минакри. — А мы читали — и будто не видели…
— Точно… — согласился Ратона. — И опять — всё как в мире людей… Пока ты жертва — ты хороший, но только посмел защитить себя сам…
И вновь, в который раз, все умолкли… А надо было срочно что-то решить, в чём-то разобраться для себя — но мысли будто разбегались, клубились в какой-то оглушённости тем, что вдруг открылось здесь, сейчас, в разговоре на лесной дороге…
— А если всё-таки — энтропийная тень разума? — глухо и хрипло произнёс Минакри. — Но — с разницей, что эта тень имеет и свою цель? Вернее — какую-то антицель, обратную всякой нашей цели? Провокация веры во что-то как в добро — во имя конечного торжества зла, образ сокрушителя целого Мироздания — полагается воспринимать как смиренно-благостного страдальца от человеческой злобы, образ избавителя или искупителя — кто, тут же говорится, способен обречь кого-то на адские муки… И люди, не задумываясь — или просто ломаясь от страха — принимают идеи энтропийного квазиразума как свои… Хотя казалось бы, человеческий разум вообще не в состоянии вообразить такое — ведь тут уже все человеческие понятия стали своей противоположностью…
— И даже — не зло в нашем понимании… — заговорил в ответ Лартаяу. — А именно — тень paзума, его негатив, вce понятия которого обратны нашим. То есть — всё, что положительно для нас, для него отрицательно… Высшая цель — распад, блаженство — самоуничтожение…
— Страх — антилюбовь, вера как присяга — антизнание, — продолжил Ратона. — Покорность — антиволя, деградация — аитиразвитие…
— Хотя что есть сама жизнь в плотноматериальном аспекте — если не упорядочение материи, не выделение всё более сложных структур из окружающего хаоса? — согласилась Фиар. — И так же разум — усложнение и упорядочение тонкой материи, создание всё более сложно организованных мыслеобразов… И разум так же обороняется от информационной энтропии, хаоса тупиковых и разрушительных идей, как и жизнь в биологическом смысле — от хищников, паразитов и просто факторов среды! И кажется, как просто — а ни один из учителей прямо не сказал нам этого…
— Они же и проповедовали ту самую заразу духа, — напомнил Лартаяу. — Но зараза эта, получается, где-то хранится или циркулирует веками — и у неё есть конкретные носители… И тогда вопрос — какова их цель, в чём они видят смысл своей жизни? Просто вообще разрушать, нести вред — или как?
— Хотя казалось бы — религии исходно возникают из стремления человека как-то поскорее упорядочить свои чувства и представления… — ответил Ратона. — Из страха перед неизвестностью… Но — почему-то всегда приходят к таким идеям. Высшая и конечная цель — распад, растворение в чём-то, полное отупение, подавление воли… Что, казалось бы — в корне противоположно целям всего живого… Будто для кого-то высшая цель — именно энтропия, хаос…
— Нет, но как же всё-таки Иерархия Света? — не выдержал Лартаяу. — Как же Единый План? Или… — не сразу продолжил он, явно испугавшись новой мысли — что не могло не встревожить и Джантара. — Нет какого-то единого всепланетного астрала — нет и единой иерархии, и единой цели? Или это относится лишь к человеческому астралу — а иерархия духов природы едина? Но тогда — как понимают всё это они сами, не обладающие нашим, человеческим разумом? Или — как нам кажется, не обладающие? Понимают ли, что от чего надо отстоять? Тем более — если и они не объединены ни в какую систему, и каждый защищает что-то своё? А Мировое Зло — едино… Безличный центр разрушения, несущий хаос повсюду… И — толпы людей, которых веками заставляли верить, что ожидается какой-то всемирный суд высшей справедливости…
— Но… вы же не думаете, что, пока мы тут говорим, какой-то хаос действительно поглощает наш мир? — вырвалось у Минакри. — И это… просто ещё не добралось сюда, до нас?
— Нет, но… мы же нигде не видели, чтобы как-то исчезала сама материя… пространство… — горло Джантара сдавило таким внезапным ужасом, что он не смог продолжать.
