бы ожидать от синьора Росси.
— Нет, пока нет, — сказал Росси. — Отчет передан на рассмотрение руководству, оно примет решение.
— А вы не в курсе, когда примерно это произойдет? — неуверенно спросил Брунетти.
— Нет. Извините. Трудно сказать, когда они займутся этим. — Росси казался оживленным и беспечным.
Брунетти задумался над тем, как понимать эти слова. В конце концов, комиссару и раньше приходилось иметь дело с городскими чиновниками — и в качестве гражданского лица, и в качестве полицейского.
— Вам нужны какие-нибудь дополнительные сведения? — осведомился он, стараясь говорить предельно вежливо, поскольку понимал, что в будущем ему, возможно, придется воспользоваться услугами синьора Росси. Нельзя портить с чиновником отношения, даже если эти услуги окажутся небезвозмездными.
— Я хотел поговорить о другом, — ответил Росси. — В разговоре с одним человеком я упомянул ваше имя, и мне сказали, где вы работаете.
— И чем я могу вам помочь?
— У нас здесь, в офисе, не все обстоит благополучно, — произнес он, затем сделал паузу и поправился: — Вообще-то не здесь, потому что я нахожусь не в офисе. Надеюсь, вы понимаете.
— Где вы, синьор Росси?
— На улице. Я звоню со своего мобильного. Не хотел звонить вам из отдела. — Тут стало плохо слышно, и, когда голос Росси вновь стал отчетливым, он уже заканчивал предложение: —…именно об этом я и хотел поговорить с вами.
Если все так серьезно, синьору Росси явно не стоило пользоваться мобильным телефоном — средством коммуникации, открытым как для общественности, так и для прессы.
— То, что вы должны мне сказать, настолько важно, синьор Росси?
— Да, думаю, это очень важно, — ответил Росси, понизив голос.
— В таком случае, мне кажется, вам лучше найти телефон-автомат, — предложил Брунетти.
— Что? — с тревогой спросил Росси.
— Позвоните мне из телефона-автомата, синьор. Я на месте и буду ждать вашего звонка.
— Вы считаете, этот звонок небезопасен? — спросил Росси, и Брунетти почувствовал в голосе собеседника ту же напряженность, которая удивила его, когда Росси отказался выйти на террасу квартиры Брунетти.
— Это слишком сильно сказано, — ответил Брунетти, стараясь казаться спокойным и уверенным. — Однако благоразумнее позвонить из автомата, причем по моему прямому номеру. — Он продиктовал номер, а затем еще раз повторил его, посчитав, что молодой человек мог не успеть записать.
— Мне надо поменять деньги или купить телефонную карту. — Брунетти показалось, что Росси закончил разговор, но после короткой паузы голос в трубке произнес: — Я перезвоню.
— Хорошо. Я буду на месте, — уверил Брунетти, но, еще до того как он успел закончить фразу, в трубке забились короткие гудки.
Что именно синьор Росси обнаружил в архиве Кадастрового отдела? Ему удалось узнать о вознаграждении, полученном за то, чтобы какой-нибудь подробный план исчез из папки и на его место положили другой, кому-то выгодный? О взятках, переданных строительному инспектору? От мысли о том, что государственный служащий был в шоке от этого, более того, позвонил в полицию, Брунетти хотелось вслух расхохотаться. Что-то неладно с этим Кадастровым отделом, если туда берут на службу людей настолько наивных, как Франко Росси!
Следующие несколько минут в ожидании звонка Брунетти пытался догадаться, какую выгоду он может извлечь, если поможет синьору Росси разобраться с его трудностями. Чувствуя себя виноватым — хотя и не слишком, — Брунетти осознавал, что его истинным намерением было использовать синьора Росси и что он найдет способ помочь молодому человеку и уделит особое внимание его проблемам, зная, что это зачтется. Так что любая услуга, которую он попросит взамен у Росси, будет его вкладом в дело о квартире, а не одолжением отца Паолы.
Он ждал десять минут, двадцать — телефон молчал. А когда через полчаса он наконец-то зазвонил, в трубке комиссар услышал голос синьорины Элеттры, секретарши своего начальника, которая поинтересовалась, не принести ли ему снимки и список драгоценностей, которые были обнаружены на материке, в автоприцепе у одного из цыганят, арестованных две недели назад. Мать уверяла, что это ее драгоценности, что они передаются в семье из поколения в поколение. Учитывая ценность этих ювелирных изделий, заявление цыганки казалось неправдоподобным. Брунетти было известно, что одно из этих ювелирных украшений уже опознала какая-то немецкая журналистка — оно было украдено из ее квартиры больше месяца назад.
Он взглянул на часы и с удивлением увидел, что уже шестой час.
— Нет, синьорина, не беспокойтесь. Это может подождать до завтра.
— Хорошо, комиссар, — отозвалась она. — Вы можете забрать их, когда зайдете. — Она замолчала, и он услышал шелест бумаг на другом конце линии. — Тогда, если не будет других поручений, я пойду домой.
— А как же вице-квесторе Патта? — спросил Брунетти, недоумевая, как это она осмеливается уходить на час раньше.
— Он уехал еще до обеда, — ответила она. Ее голос звучал на редкость ровно — из него были старательно изгнаны все эмоции. — Сказал, что будет обедать с самим синьором квесторе. По-моему, после этого они собирались поехать в офис синьора квесторе.
Брунетти задумался: о чем же таком его начальник беседует со своим начальником? Общение Патты с начальством никогда не сулило ничего хорошего его сотрудникам: как правило, результатом попыток вице- квесторе подчеркнуть свою исполнительность были новые планы и директивы, которые внедрялись с большим энтузиазмом, а в конечном итоге отменялись, когда оказывалось, что они совершенно бесполезны или попросту невыполнимы.
Брунетти пожелал синьорине Элеттре приятного вечера и положил трубку. В течение следующих двух часов он продолжал ждать телефонного звонка Росси. Лишь в восьмом часу он покинул кабинет и спустился вниз, в комнату дежурного офицера.
Дежурил Пучетти. Он сидел за столом, перед ним лежала открытая книга. Подперев кулаками подбородок, он читал.
— Пучетти? — окликнул офицера Брунетти.
Юноша поднял взгляд и, увидев Брунетти, тут же вскочил. Брунетти даже обрадовался, что впервые, с тех пор как тот пришел работать в квестуру, Пучетти удалось противостоять порыву отдать честь.
— Я ухожу домой, Пучетти. Если мне позвонят, пожалуйста, сообщите звонящему номер моего домашнего телефона и попросите, чтобы он перезвонил, хорошо?
— Конечно, комиссар! — ответил молодой офицер и на сей раз все-таки отдал честь.
— Что вы читаете? — поинтересовался Брунетти.
— Да я не читаю, я учусь. Это учебник грамматики.
— Грамматики?
— Да, синьор. Русской.
Брунетти заглянул в книгу и с видом знатока пробежался взглядом по буквам кириллицы:
— Если не секрет, почему вы изучаете русский язык?
— Не секрет, — сказал Пучетти с легкой улыбкой. — Моя подруга — русская, и я хотел бы говорить с ней на ее родном языке.
— Я и не знал, Пучетти, что у вас есть подруга, — произнес Брунетти, пытаясь отогнать мысль о тысячах русских проституток, заполонивших Западную Европу, но все же решил проверить: — А что она делает здесь, в Италии? Работает?
— Она преподает русский и математику в школе, где учится ребенок моего брата. Там я с ней и познакомился.
— А сколько времени вы ее знаете?
