— Это хорошо, что в подлиннике. Даже очень.
— Почему?
— Английский знаешь.
— Я, Ленечка, английскую школу закончила.
— Я тоже.
— Однако власть хоть что-то хорошее должна была для интеллигенции сделать? У мужа с женой разногласия на социальной почве.
— Ты о своем пациенте?
— Да.
— Можешь уже о нем забыть. Я тебе что-то интересное сообщу.
— Да?
— Поступило предложение руководства отправить двух рядовых врачей на месяц в Америку.
Пауза.
— Ты чего молчишь?
— Жду продолжения.
— Пионерские времена помнишь?
— А как же!
— А слово «слет»?
— Угу, мир, дружба.
— Правильно, чувствуется, что еще и в комсомоле побывала.
— Так точно. Даже в армии успела. Младший лейтенант медицинской службы.
— Ну, это в Америке не пригодится.
— В Америке?
— Да. В Сан-Франциско будет проходить симпозиум на тему: «Врачи за экологию».
— А про что это?
— Ты как ребенок. Природа, воздух, натуральное питание и прочие буржуазные прибамбасы. В общем, тусовка на халяву.
— Ты едешь? — догадалась я, решив, что Ленька хвастается передо мной шикарной поездкой. И так знала, где чего хорошего дают, там он в первых рядах. Правда, понимала, что не без оснований.
— И ты тоже.
От неожиданности я онемела.
— У тебя что, ступор?
— То есть мы вдвоем?
— Нет, втроем. Еще один мужик из руководства нашего центра.
— Ленечка, а как же мой ремонт? Так мы с Андрюшей никогда не переедем.
— Мне кажется, что твой Андрюша замечательно прижился с королевой-мачехой. Она его на сколько старше?
— Года на три-четыре.
— Видишь, общие интересы.
— Не шути так.
— Не буду. А на ремонт, конечно, прораб понадобится. Что-нибудь придумаем.
— Я уже придумала.
— С прорабом познакомилась?
— Нет. У меня отец всю жизнь прорабом работал.
— Ну да? Что ж ты раньше молчала? Мы бы ему такую денежную работу нашли.
— Лучше не надо.
— Понял. Ну хоть тебе поможет.
— Наверное, — не очень уверенно проговорила я.
Когда я рассказывала сыну, что еду в командировку в Сан-Франциско, меня переполняла необычайная гордость. Мне стало казаться, что именно статус и благосостояние отца перетягивают сына на его сторону. Андрюша стал намекать, что не прочь и дальше оставаться с Сережей. Он даже не поехал смотреть наше новое жилище, где полным ходом шел ремонт. Страшившее пустотой нутро поднебесного апартамента превращалось в уютную обзорную квартиру. Вид из окон напоминал ресторан «Седьмое небо» на Останкинской башне. Когда-то школьницей я ходила туда на экскурсию. Вокруг прозрачное стекло, и ты внутри, словно витаешь в облаках. Теперь мы с сыном будем так жить! Чувство, что я смогла, что я тоже чего-то стою в жизни, придавало уверенности в себе. Прямо накануне отъезда вновь приехал Сережа и опять, глядя куда-то в сторону, пробубнил:
— Андрей сказал, ты уезжаешь в командировку.
— Да.
— Не могла бы ты перед отъездом… — я чувствовала, что он не знает, как продолжить, но помогать ему совсем не хотелось, — в общем, перевезти свои вещи, чтобы мы могли сюда перебраться? — Наконец он перестал смотреть в угол и взглянул на меня… отчужденно и безразлично. Мне стало не по себе. — По возвращении сразу получишь деньги, — с облегчением, что самое трудное позади, выдавил он.
— Нет проблем, — делая вид, что действительно так оно и есть, отозвалась я, — коллега давно меня приглашает пожить у себя.
«Коллега» — не то женского, не то мужского рода, что-то расплывчатое. Я нарочно подобрала такое слово, хотелось досадить. А вообще-то я предвидела такую ситуацию и на всякий случай договорилась с одной медсестрой. Правда, в комнатке без окон, некогда служившей для прислуги, в старом, под снос, доме, так что фактически я сняла у нее угол. Она нуждалась в деньгах. Собрав только носильные вещи, я попросила Андрея перевезти мой чемодан. Когда я развесила свои платья на гвоздике в темной каморке, обклеенной газетами, и села на колченогий топчан, из глаз сами по себе брызнули слезы.
— Наталья Евгеньевна, вы что? — заглянула в мою нору молоденькая сестричка. — Хотите, я вам свою койку в большой комнате уступлю? — Но я мотала головой и беззвучно рыдала. Она, не выдержав, села рядом и заплакала тоже. Это подействовало на меня.
— Все-все-все! Прости меня, Мариночка. Все хорошо, — твердо сказала я, а про себя решила: «Даю себе установку — впереди меня ждет новая, светлая жизнь, жизнь на седьмом небе! И еще такой подарок — поездка в Америку!»
Глава пятая
Что делает любая женщина, узнав о предстоящей поездке в Америку? Конечно же, перебирает свой гардероб. Я не исключение. Гардероба у меня теперь нет. Гвоздик торчит из стены. Снимая с него один за другим свои самые лучшие наряды, я еще раз убедилась, что у меня ничего нет. То есть надеть нечего. Все, что я покупала когда-то, безнадежно устарело. Не ехать же мне в офисном костюме, который я ношу почти год? Я приобрела его по наводке Светланы в магазине со странным названием «Панинтер». Там продают вещи не от Ив Сен Лорана и не от Шанель, но в ногу с модой и недорогие. Хотя думаю, что Шанель одобрила бы мой выбор: черный костюмчик с узкими лацканами и юбочкой до колена, без изысков, но вполне достойный.
Однако, придирчиво рассмотрев рукава, я увидела, что на локтях они лоснятся: недорогой материал быстро вытерся.
У нас в семье главным было, чтобы презентабельно выглядел Сергей. Он — шеф фирмы. Новые костюмы, сорочки, галстуки, носки в тон, деловые партнеры на все это обращают внимание. Особенно такие богатые, как Костя или Островский. Да и с крупными фирмами сотрудничество не сложится, если в футболке на работу являться.
Андрюше тоже нужно одеваться по моде. Он ведь старшеклассник. Учителя поглядывают, если плохо
