Болезнь ее сына оказалась затяжной, нужно было его навещать и покупать еду. Обоюдовыгодное соглашение. Бартер. Тоже модное слово в те времена. Когда звонил будильник, в зимней московской тьме в шесть утра казалось, что за окном глухая ночь.
Вот и сейчас уже настало утро, и зазвонил телефон.
— Не спишь? — спросил Сережа так обыденно, что мне показалось, он тут рядом, в кровати, на своем месте, просто вылез из-под одеяла и, как всегда, дотронулся до моего плеча. Я даже ощутила это прикосновение. Заныло сердце, так захотелось протянуть ему руку навстречу, прижаться и сказать: «Доброе утро, Серенький!» Но я грустно ответила:
— Нет.
— Уже встала?
Я хотела сказать, что не ложилась, вернее, что всю ночь провспоминала нашу жизнь.
— Как тебе квартира? — Его тон был сугубо деловой.
— Не понравилась.
— Почему?
— Там жили бомжи?
— Не говори ерунды. Если не нравится, ее можно продать.
— Продавай.
— Наташа, ты человек непрактичный, деньги истратишь, где будете жить?
— Не волнуйся.
— Как скажешь. Не буду.
— Ты когда сможешь отдать деньги? — Вопрос прозвучал жалобно, словно просьба о милостыне.
— Думаю, через месяц.
— Тогда и звони. — Я злилась на свою мягкость и беспомощность.
— Постой-постой. Нам с Дашей уже сейчас негде жить. — Впервые он произнес ее имя.
— А нам?
— Ты же сама отказываешься от приличного жилья.
— А ты видел это жилье?
— Нет. Но Даша рассказывала…
— Поезжай посмотри.
— Я постараюсь побыстрее. — Мое предложение он холодно игнорировал. — Это в наших общих интересах.
Я хотела возразить, что у нас с ним теперь ничего не может быть общего, но промолчала.
— Пока. — Я торопилась распрощаться с ним, чтобы он не почувствовал, как я страдаю.
— Я скоро позвоню.
— Хорошо.
Он положил трубку. Уже не было ощущения, что он трогает меня за плечо, будит из-под одеяла. Мой Серый, Серенький, Сереженька вдруг стал чужим, холодным, злым.
Сейчас только семь часов утра. Но мне нужно действовать. Он выгоняет меня отсюда, выселяет вместе с Андрюшей. Может быть, это дурной сон? Я изо всех сил ущипнула себя. Больно! Останется синяк. Напоминание, чтобы не раскисала. Нужно позвонить тому человеку, чья квартира выходит на белые пароходы. А так не хочется ничем заниматься! Поплакать бы! Но некогда. Нет времени!
— Олег Петрович? Извините за ранний звонок.
— Посмотрели? — Лысый дядька мурлыкал, как старый кот, которого кто-то греет под боком.
— Да.
— Понравилось?
— Очень. Только с деньгами…
— Не волнуйтесь вы так. Договоримся. — Я тяжело вздохнула в трубку. — У вас, видно, дела плохи, коль спозаранку звоните.
— Не очень-то… у меня дела, — согласилась я.
— А у меня все хорошо! — И так слышно. Голос у дядьки довольный. — Но я вас так понимаю, — продолжил собеседник. — Сам пережил. Когда неприятности, вокруг всегда ни души, некому помочь. Ведь так? Люди должны друг другу в беде помогать. Им это зачтется. Согласны?
«А то», — хотелось крикнуть мне. Спасибо Лене, поработал с человеком. Может, он вообще мне ее подарит, как в сектах, я слышала. Там под воздействием гипноза люди последнее приносят и отдают.
— Я готов с вами встретиться и решить формальности.
— Мы с вами еще не условились о цене, — напомнила я.
— Я вам ее отдам за ту цену, что купил.
Что я слышу? Не может быть! Сейчас цены на квартиры подскочили так, просто ужас!
— Вы хотите сказать…
— Где встречаемся?
— Приезжайте ко мне прямо сейчас. Я в центре живу.
— Как скажете. К вам, так к вам. Прибуду через часок.
Олег Петрович действительно прибыл через час.
— Квартирка у вас знатная, — пройдя по трехкомнатной, с высокими потолками, резными бордюрами и узорным паркетом, похвалил дядька теперь уже не мое жилье. — Жаль-жаль. И в центре.
Он жалел то ли меня, то ли квартиру, которую мне предстояло оставить.
Сел в кухне за стол, вытер лысину и принялся рассказывать:
— Я человек немолодой, суеверный, бывший вдовец. Сейчас вновь женат. Богу стало угодно, чтобы бес покинул мою жену, слышали, наверное, она баловалась спиртным? — Я кивнула, опасаясь его перебить. — Молодая, глупая. А я, старый хрен, влюбился, как пацан, квартиру свою хотел ей оставить. Вот новую и строил. А она одумалась, полечилась и сейчас ни-ни. Беременная от меня, сынка ждет. Так что я подумал, если наживусь на вас, а у вас горе слышал, — я продолжала молчать, — и у меня все прахом пойдет, — заключил дядька. — Доктор Леонид, ваш коллега, очень хорошо мне все растолковал. Вы-то согласны на мою?
— Ну, если вас все устроит… — Я боялась что-нибудь ляпнуть, не то дядька открутит все назад.
— Устроит, устроит, — проворчал старый человек. И, будто разговаривая сам с собой, продолжил: — На мой век денег хватит и еще сынку останется. У меня ведь деньги откуда? Покойной жены квартиру продал. Ей от тетки по наследству досталась. Тоже ведь просто так Бог послал! — Дядька поднял вверх палец. — А у нас с ней… и своя неплохая. Я к ней привык. А в новой, той, что хочу продать, приживаться в моем возрасте трудновато. Да там еще строить и строить. Не знал, что в таком виде сдадут дом! Жена моя, Зоя Ивановна, светлая ей память, доброй женщиной была. Тоже бы мне так поступить посоветовала.
— Спасибо вам. Я вам задаток в самое ближайшее время дам. Кредит в банке оформлю. А вторую половину ровно через месяц. Муж обещал. Тут, — я показала на наше с Сережей жилье, — сын прописан.
— За такую квартиру вам знаете сколько полагается? — Олег Петрович посмотрел по сторонам.
— Это не моя, а его родителей. — Я оправдывала Сережу перед чужим человеком. — Просто я тут уже шестнадцать лет… — Я вдруг разрыдалась. То ли от доброты дядьки, которого Леня уговорил не наживаться на мне, то ли от холодной беседы с Сережей, то ли от того и другого вместе.
Дядька достал мятый носовой платок из кармана брюк и, протянув мне, стал утешать:
— Что ты, милая, не расстраивайся так. Все в жизни проходит. И это пройдет тоже. Я вот, когда моя Зоя Ивановна умерла, с ней хотел рядом лечь. Зачем жить? Ан нет. Жизнь распорядилась видишь как? И жена молодая, да еще дите мне рожает. И у тебя все будет.
Когда он ушел, я долго размышляла обо всем. Как это посторонний, чужой человек оказался ближе, чем муж, сын, родители?
Звонок от отца прервал мои размышления.
— Ты не одумалась? Слышала, сколько авантюр сейчас с квартирами?
— Пап, у меня не будет как у всех!
— Все так говорят, а потом… Однако ты наша дочь, и мы не хотим оставлять тебя в беде. Тебе ведь помощь нужна!
