скрылся за дверью.
– Клоун на вас за что-то сердит, – глубокомысленно заметила Ольга, взяла Гурова под руку и продолжала, резко сменив тему и тон разговора, как это умеют делать только женщины: – Ох, Лев Иванович, вы большой хитрец, надо сказать. Хитрец большой, но актер отвратительный. Даже для самого захудалого театра никуда не годитесь.
Они шли по разбитому тротуару, пытаясь обходить лужи, порой Ольга опиралась на руку спутника и через очередное препятствие перепрыгивала.
– В прошлом, а возможно, и в настоящем – вы отличный спортсмен-сердцеед, тут вы крайне самоуверенны! – Ольга обняла Гурова за шею, подняла лицо, кокетливо приоткрыла губы, но дотянуться даже до подбородка не смогла.
Сыщик придержал ее за талию, перенес через канаву, поставил на землю, удержал на дистанции. Он не на шутку разозлился. Дело в том, что подобные вещи, в разных выражениях, ему говорили неоднократно. И если в юности он старался казаться мужественным, а его в ответ обзывали Левушкой, даже Левой из Могилева, то последние годы сыщик постоянно следил за собой, пытался выглядеть как можно мягче, невзрачнее, точнее, незначительнее. А в ответ слышал, что волк и овечьи атрибуты надо отбросить, обмануть он никого не способен и выглядит только смешным. Нет, с мужчинами номер чаще проходил, мужик хочет быть сильным, ему только подставься, он уже карабкается на шею, командует, учит жить, как минимум дает советы. А вот с женщинами у Гурова ни черта не получалось. Тут снова возникали нюансы. Женщины, в постоянной борьбе за существование потерявшие свое происхождение, в хитром подходе не нуждались. Внимание, умение слушать, элементарное сочувствие, и она готова поверить во все, даже в то, во что поверить невозможно. Но ведь с бродяжками, мелкими воровками полковник Гуров дела давно не имел. А если и сталкивался, то лишь как с второстепенными свидетелями. Но были и другие: жены, подруги, партнерши, то есть женщины главных противников. Женщины сытые, ухоженные, отлично выспавшиеся, томящиеся бездельем, которые охотились как за бриллиантами, гарнитурами, шубами, так и за мужскими скальпами. Охотницы в подавляющем большинстве случаев были не в курсе дел своих мужчин, но все равно порой представляли оперативный интерес. Но именно здесь Гуров обычно терпел поражение, обмануть этих женщин ему не удавалось.
Сейчас повторилась все та же история. Ольга разгадала его мгновенно, следовало перестраиваться, изображать повесу, начинать ухаживать, а настроение было абсолютно неподходящее.
– Лев Иванович, вам сколько годочков? – щебетала спутница, прижимаясь к его руке. – Сорок уже минуло. Вам трудно женщину поцеловать? Нравится, не нравится, как говорится, плюнь, да поцелуй. А вы, словно мальчишка, характер выказываете и наживаете врага. Нет страшнее врага, чем отвергнутая женщина.
«А вот тут ты и заигралась, милочка», – подумал сыщик и сказал:
– Может, я и самоуверенный, но, как вы верно определили, сорок мне уже минуло, может, мудрость не наступила, но юношеская наивность, надеюсь, прошла. Вам нужен мальчик для битья? Вы ошиблись адресом.
Коли нечем прикрыться, прикинься дураком, решил Гуров. Нет лучше щита, чем колпак с бубенцами. Если дама мной интересуется, то пусть выпутывается, любопытно взглянуть. А если мне мерещится, то мы холодно расстанемся, и, как говорится, каждый останется при своих.
Хотя Гуров и был сыщик божьей милостью, а с красивыми уверенными женщинами, как уже говорилось, вечно попадал не в масть. Ольга не стала выпутываться, разрубила мгновенно. Она остановилась, взяла Гурова за лацканы плаща, открыто посмотрела в глаза.
– Простите меня, пожалуйста, я больше не буду. Вы меня прощаете? – И не отпускала, ждала ответа.
– Ну? – Сыщик растерялся.
– Что «ну»? – Ольга тряхнула его что было сил. – Отвечайте! Прощаете?
Одинокий прохожий приостановился, видимо, решил досмотреть до конца. Ольга, не отпуская сыщика, повернулась к любопытному и громко объявила:
– Я могу у мужа попросить прощения без свидетелей?
– Конечно, конечно. – Мужчина зашмурыгал по лужам.
– Я и не знал, что мы женаты, – улыбнулся Гуров.
– Вот теперь знаешь, – серьезно ответила Ольга. – Целуй и проси прощения. – И чертенята плясали в ее широко открытых глазах. – Немедля, иначе сейчас на колени встану, прямо вот в эту лужу.
И Гуров понял, что она действительно опустится на колени, поэтому он перестанет прикидываться, а будет настоящим полным идиотом. Он наклонился, хотел поцеловать Ольгу в лоб, но она обхватила его за шею, подпрыгнула, и сыщик был вынужден подхватить ее на руки. Ольга прижалась к нему, словно ребенок, и прошептала:
– Отнеси меня домой, дорогой.
Он донес ее до конца квартала, за углом которого находилась гостиница, поставил на ноги и сказал:
– Извини, но такси нынче очень дорого, боюсь, тебе не расплатиться.
– Ой, мужлан. – Ольга взяла Гурова под руку. – Только деньги на уме. – Увидела у подъезда гостиницы машину и воскликнула: – Ого! Вот это аппарат! Интересно, кто такой прибыл к нам в гости?
«Вольво-740», даже заляпанный грязью, смотрелся благородно. Гуров догадался, чья это машина, и если действительно приехал Юдин, то следовало быстренько избавиться от прелестной спутницы и переключиться на работу. Сыщик на время забыл, что Ольга тоже была частью его работы.
Они вошли в вестибюль, у стойки администратора стоял мужчина, и Гуров, хотя видел его со спины, мгновенно понял, что прибыл Борис Андреевич Юдин, которому сыщик звонил вчера вечером. Приехал человек на машине, и путь не такой уж близкий, дорога не автобан, особенно не разгонишься.
– Уважаемая Ольга Дмитриевна, – сказал Гуров чуть громче, чем следовало. – Разрешите вас проводить, а мне нужно переобуться – и на работу.
Ольга ничего не ответила, посмотрела на Юдина, который, подхватив чемодан и кейс, кивнул администратору и пошел через холл к лифту, взглянул на сыщика и его спутницу безразлично. Гуров почему-то понял, что Юдин и Ольга знакомы. Когда дверь лифта закрылась и гость отбыл, Ольга топнула и сказала:
– Нахал! Даже не поздоровался! Ну, миллионерам все дозволено! Идемте! – И направилась к лестнице.
Они жили на втором этаже, и лифт не требовался.
– Конечно, он занял апартаменты, которые нам не дали, – рассуждала Ольга. – Интересно, на кой черт он притащился в эту дыру?
«Я попросил», – хотел ответить сыщик, но, естественно, промолчал.
– Заходите, супермен, – распахивая дверь своего номера, пригласила Ольга, скинула промокшие туфли и направилась к столу с бутылками. – Выпьем по граммов несколько.
Гуров пить не хотел, но следовало выяснить, откуда и насколько близко были знакомы Ольга и Юдин. Данный факт являлся неожиданностью, возможно, удачной, возможно, совсем наоборот.
– Я видел миллионеров только в кино, – беспечно сказал Гуров, один бокал наполнил, а другой налил символически. – Что они за люди и откуда вам известен прибывший?
– А ты излишне любопытен.
– Я любознательный, такова моя профессия.
«Журналист или сыскарь?» – думала Ольга, вертела зажигалку, которую передал муж, не зная, каким образом передать ее Гурову. Зажигалку легко подложить в его номер, но лучше, чтобы она находилась у любопытного соседа в кармане.
Проблема разрешилась просто. Гуров сам взял у Ольги зажигалку, прикурил и, разглядывая изящную вещичку, сказал:
– Умеют делать, простите за пошлость, продайте мне, днями у друга юбилей, подарить нечего.
– Да ради бога, – скрывая радость, ответила Ольга, – не знаю, сколько эта ерунда стоит, спрошу у мужа, уверена, что сущие пустяки.
– Ну, спасибо. – Гуров положил зажигалку в карман. – Так кто сегодня приехал и почему вы назвали его
