молодого напарника, вышли на улицу.
– Задержи его, задержи, – шептал Колян, – я подожду Витуна, но вы тоже не уходите.
– Господин хороший, – Бестаев тронул Гурова за рукав плаща, – вам поклон от Дмитрия Степановича.
– Уважаемый человек, кланяйся ему, – Гуров неодобрительно смотрел на два милицейских «РАФа», в которые не особенно вежливо менты запихивали людей.
– Витуна замели, – сказал Колян, сплевывая. – Сейчас в Москве и с паспортом мимо ментовки не пройдешь, а он со справкой в центр намылился.
Бестаев толкнул напарника, указал взглядом на Гурова, который усмехнулся и заметил:
– Пустяки. Вы, молодые люди, учились «мама» произносить, а я уже свободно объяснялся на «фене». Однако не люблю, все равно что наколка на лбу, да и воспоминания не из приятных. – Он взглянул на часы. – Ну, желаю обходить ментовку стороной, у меня дела.
– Уважаемый, – сказал Бестаев. Гуров ему подсказал:
– Николай Иванович.
– Вы недавно обращались к моему хозяину Дмитрию Степановичу с интересным предложением. Он отказался, но его знакомый выразил к разговору интерес. Если желаете, можете поговорить.
– Разговор ни к чему не обязывает. Только далеко я не поеду, у меня в центре дела, – ответил Гуров.
– «Арагви» рядом, – сказал Сергей. – Колян, позвони человеку, скажи, в «Арагви» ждем.
Глава восьмая
Когда Волох подошел к столу, за которым расположились Гуров и его молодые спутники, Бестаев поднялся, отодвинул стул для гостя:
– Знакомьтесь, – и кивнул Коляну на дверь.
– Николай Иванович, – назвался Гуров.
– Иван Иванович, – ответил Волох, сказал подскочившему официанту: – Бутылку коньяка, сыр, зелень, – он взглянул на Гурова вопросительно.
– Спасибо, я сыт. – Гуров достал сигареты и закурил. – Знаете, уважаемый Иван Иванович, ваше имя- отчество на Руси популярно издревле. Но в определенных кругах других имен вроде бы и не существует. В мое время фантазия у людей была значительно богаче, встречались Семен Семеновичи, Петр Петровичи, даже Абрам Моисеевич.
– Нескладно с Витуном получилось, – пропуская издевку мимо ушей, сказал Волох. – И зачем человек ментовке понадобился и как раз в тот момент, когда он мне необходим.
– Я точно не помню, но раньше неподалеку располагалось сто восьмое, – ответил Гуров. – Правда, с тех пор все могло измениться. Можно позвонить дежурному по городу, узнать, куда доставляют задержанных на телеграфе. Затем звякнуть в отделение, выяснить, в чем дело с вашим приятелем.
Волох не привык, чтобы с ним разговаривали в подобном тоне, взглянул мужику в глаза, но тот смотрел невинно.
– Я не люблю совпадений, – попытался нажать Волох.
– Верно. Совпадения, как правило, тщательно готовятся, – ответил Гуров. – Если вам необходимо повидать своего друга до разговора со мной, есть предложение. Задержали его, как я понимаю, для формальной проверки, значит, сегодня и отпустят. Как я заметил, задержали человек двадцать; пока всех проверят, с некоторыми побеседуют. Раньше вечера вашего приятеля ждать не имеет смысла. Давайте сейчас выпьем по рюмке и разойдемся. Когда вы будете готовы к разговору, передайте через Дмитрия Степановича, я приду.
Наглый, как танк, подумал Волох. На мента не похож абсолютно. Костюм можно любой надеть, но такую уверенность за деньги не купишь. Дело наше не скорое, обменялись пятаками и разбежались. Пока мы кашу сварим, Витун десять раз освободится и все нужное мне сообщит, а показывать деловому партнеру, что мое решение зависит от чьего-то мнения, не годится.
– Ну, мы можем условия и сейчас обсудить, – сказал Волох, наполняя рюмки.
– Можем, – Гуров свою рюмку отставил, налил в бокал боржоми. – Я, извините, на работе не употребляю.
– На работе? – удивился Волох.
– А мы в шашки играем или копеечный банчок собрались организовать? – Гурову не нравился собеседник, слишком откровенно он походил на убийцу. Сыщик понял, подручный Волоха его опознал, и если бы не предусмотрительность Орлова и не ловкость Станислава, пришлось бы стрелять, дело бы развалилось, так как Волох нужен живым.
Волох, привыкший, что люди не выдерживают его взгляда, пытался загипнотизировать наглого мужика и слов его не слышал.
– Чувствую, в школе в гляделки вы у всех выигрывали, – заметил Гуров. – Я имею перед вами существенное преимущество: могу предъявить паспорт, где черным по белому написано, как меня зовут, где я живу. А вы вообще неизвестно кто, да еще в подручных у вас бегает судимая шпана. И деньги ваши, которых я, кстати, еще не видел, неизвестного происхождения. Возможно, номера переписаны компетентными людьми, находятся в розыске. Почему вы за долларами обращаетесь к бывшему вору в законе, а не меняете их в банке, в крайнем случае в пункте обмена?
– А почему вы не меняете свою валюту официально, а обращаетесь по тому же адресу? – Волох побагровел.
– Я могу ответить, но вопрос я задал первым, – усмехнулся Гуров. – Знаете, если ваше решение зависит от человека, которого заметает ментовка во время уличной облавы, вы мне, Иван Иванович, попросту неинтересны.
Волох вздрогнул, но не от дерзости клиента. Бандит неожиданно вспомнил, как неделю назад, когда Виктор Шаров по кличке Витун, известный вор в законе, вышел из зоны и явился с «малявой», написанной старым подельником Волоха, один из близких людей сказал: ты этого «законника» обогрей и гони дальше от себя. Он законченный наркоман, если его в участок даже по ерунде возьмут, он на третий день без дозы отца с матерью и гробы дедов сдаст в момент.
Тогда Волох не обратил внимания на предупреждение, так как говоривший был человеком злобным и завистливым. Зона прислала своего лучшего человека Волоху, а не кому другому, вот соперничек и поливает. Волох присмотрелся к старому вору, определил, что тот нюхает. Тоже невидаль, старая гвардия чуть не поголовно употребляет для тонуса. Решив опытного рецидивиста использовать как опознавателя во время делового контакта с неизвестным купцом, Волох вообще выбросил пустой разговор из головы.
Сейчас, когда встреча состоялась, а Витуна взяли, все разом всплыло на поверхность, запахло парашей. У Витуна семь ходок и на руках справка. Да его могут в околотке неделю держать, и не по делу, по милицейской злобе. А он, вырываясь к своему зелью, чего хочешь скажет и подпишет, лишь бы дали ширнуться.
– Так как я работать закончил, – сказал Гуров, – то со свиданьицем и до свиданьица, – он выпил рюмку и поднялся. – Давно на родине не был, измельчал народ. Ты, Волох, может, под прикрытием взвода автоматчиков и атаман, а один на пятиалтынный тянешь.
– Да сядь, не мельтеши, – Волох держался из последнего. Ни к чему вспомнилось, как позавчера он собственноручно замочил десятника, который торопил народ с налетом на банк, а его, Волоха, обвинил в трусости. Мол, был когда-то волк, да зубы выпали. И без таких подначек он чувствовал – авторитет его в группе качается. Боевики желали крови и денег. Девки, водка, долгое бездействие разлагали группировку. И вот когда этот сопляк вякнул о зубах, Волох не выдержал, засадил ему пулю меж глаз. Получилось убедительно, но уже в следующее мгновение он понял – совершена ошибка. А пистолет он не выбросил, пожалел, уж больно редкая была «фигура», такими американские копы вооружены. Витун там был, начнет колоться – сдаст его, Волоха, в первую очередь. Немедля поехать и пистоль уничтожить. Он махнул официанту.
Гуров не знал мыслей и чувств Волоха, но понял: бандит вспомнил нечто важное, требующее немедленного действия. Такого допустить было нельзя. Сделка сорвалась, это как дважды два. Улик против Волоха не было, арестовывать нельзя, а задержать на трое суток всегда можно. Тем более, позавчера в Нескучном саду, что тянется вдоль Ленинского проспекта, обнаружили труп с пулей во лбу. Занимался МУР,
